Сергей вовремя стиснул зубы, чтобы не расхохотаться во весь голос. Хорошая акустика была отнюдь не на его стороне.

Стоило только лишнему звуку покинуть пределы какой-либо из комнат, как в ней тотчас появлялся стоявший неподалеку на страже хорд. Огромный ледяной гигант, больше похожий на средневекового рыцаря в полном боевом доспехе, не станет разбираться. Один удар, закованной в ледяные латы руки, и страж, подхватив бесчувственное тело, перенесет его в помещение Советников…

Хорд! Человек не может передать весь спектр скрывающихся в этом слове, звуков.

Хорд! Трещит подогретый весенним солнцем лед под ногами беспечных рыбаков.

Хорд! Сходит, погребая под собой все, что только встречается по пути, прожорливая лавина.

Хорд! В сильные заморозки хрустит тонкая ледяная корочка на снегу.

Хорд! Хорд! Чеканя шаг, ледяной гигант подходит к комнате провинившегося человека.

Хорд! Практически нереальный своей стремительностью удар, казалось бы, неповоротливого стража и последующее незамедлительное падение на чистый и ровный ледяной пол, тела.

Если ты услышал "хорд!" – замри! Если ты услышал "хорд!" – молись, кому только угодно – все еще может обойтись. Если ты услышал "хорд!" – бойся. Потому что, если раздастся "хорд! хорд!", бояться будет уже поздно…

Сигареты были спрятаны на совесть. Вряд ли кто-нибудь догадался бы залезть под хранильный шкаф. В его днище было выбито небольшое углубление, куда и поместилась пачка. На всякий случай, Сергей аккуратно обложил ей небольшими ледяными пластинками, что выдавали им вместо воды. Кроме того, лед шкафа был вовсе не прозрачный, а какой-то белесый – словно прессованный – что говорило только в пользу выбора схрона.

Распластавшись на полу, Сергей засунул руку под шкаф и, с нарастающим в душе чувством беззаботной, безграничной радости, нащупал заветное углубление, предусмотрительно заложенное тонкими пластинкам. Не смотря на всю свою хрупкость, последние уже основательно примерзли к днищу, и Сергею пришлось их размораживать. Он подышал на ладонь, затем, опять растянувшись подобно препарируемой рептилии, засунул руку под шкаф и приложил ладонь к пластинке, чуть на нее надавливая. После нескольких подобных попыток, преграда с тихим, едва слышимым «хрумк», треснула и небольшим неровным прямоугольником, оказалась в руке у Сергея.

С силой сжав кусок льда, больно впившийся ему в ладонь, он вскочил на четвереньки и, закрыв глаза, прислушался. Ему казалось, что, злополучное «хрумк» прозвучало буквально на весь дворец.

"Хрумк" незримой стрелой вылетело из комнаты, пронеслось по коридору и, отражаясь, от стен и высоких потолков, заметалось и, словно живое существо, принялось увеличиваться в размерах, привлекая всеобщее внимание. Заставляя сходить с постаментов ледяных стражей; сладострастно потирать руки Советников; болезненно морщиться Ее – ненавидящую никаких звуков, кроме одного…

Хорд!

Сергей нервно сглотнул, но глаза так и не открыл. Он не понял – раздался ли этот страшный звук в действительности или же только внутри его собственного перепуганного сознания. Именно поэтому, он продолжал стоять на коленях, исступленно прижимая к груди исходящую тоненькими ручейками пластинку и безмолвно умолять Ее о благосклонности. Именно поэтому, не открывая глаз, он продолжал изо всех сил вслушиваться в обволакивающую своей лживостью, тишину. Именно поэтому, он продолжал бояться…

Если ты услышал "хорд!" – замри! Если ты услышал "хорд!" – молись, кому только угодно – все еще может обойтись. Если ты услышал "хорд!" – бойся. Потому что, если раздастся…

Но нет…не раздалось…

Сергей с трудом перевел дух и аккуратно отложил в сторону истончившуюся пластинку, стараясь унять предательскую дрожь в руках. Затем оттер мокрые ладони о штаны и сделал глубокий вдох, кляня себя за небрежность. Столько раз он уже доставал из тайника заветную картонную коробочку, и ни разу не случалось осечек. А тут, такое…

В этом месте одну из главных ролей, играет тишина. И те звуки, которым в обычной жизни мы даже не придадим значения, тут могут сыграть самую роковую роль.

В маленьком картонном прямоугольнике с красным кругом в центре и мелкой надписью о вреде курения под ним, находилась одна помятая сигарета и самая дешевая пластмассовая зажигалка. Судя по весу, газа в ней оставалось совсем мало – его уровень вряд ли был больше пальца. Хотя, чтобы закурить последнюю сигарету это было более чем достаточно…

Она была прекрасна. Как просты и обыденны эти слова на первый взгляд, но лишь они могли хоть в какой-то мере отразить всю Ее красоту.

– Вам придется со многим смириться, если хотите остаться здесь…

Она обвела насмешливым взглядом всех собравшихся в центральном зале. Тридцать мужиков, закутанных во всевозможные теплые одежды – от валенок и унт, до алясок и пуховиков, из-под которых выглядывали то растянутые рукава шерстяных свитеров, то длинные концы толстых шарфов.

– С чем, например… – облизнув засохшие и потрескавшиеся в кровь губы, поинтересовался Андриан. На удивление, среди присутствующих он хуже всех переносил холод. Почему на удивление? Да потому что, стоявший неподалеку темнокожий Джаб, только широко улыбался и с детским непередаваемым восторгом осматривал помещение и занятные ледяные скульптуры высоких рыцарей.

Она улыбнулась. Вообще, когда Она говорила, – не важно о чем – то всегда улыбалась. Так мило, непринужденно, можно было даже сказать, застенчиво. Будто это не группа бородатых интернациональных оборванцев находилась у нее дома, а, наоборот.

– Ну, для начала…звуки… – изящным жестом она приложила указательный пальчик к губам и шаловливо прищурилась, – Я терпеть не могу лишнего шума. Вообще, каких бы то ни было звуков. Мне становится плохо…начинают болеть глаза, затем, пульсирующим щупом боль поднимается выше – будто кто-то вставил в глазницы крючья и, зафиксировав голову, начинает медленно, но неутомимо тянуть вверх…вы не представляете какая это пытка…

С каждым сказанным словом, улыбка с Ее лица сползала, превращаясь в какое-то выражение полной сосредоточенности, а, затем, и легкой злобы, искажающей прекрасные черты.

– Для начала, я, конечно, постараюсь потерпеть…но я не буду вредить сама себе. Надеюсь, вы понимаете, что это значит?

Она кинула взгляд на все так же восхищенно осматривающегося Джаба, озадаченно нахмурившегося Ирвина и сделала вполне ожидаемый вывод о том, что ни черта этим аборигенам не понятно.

– С этого дня, запрещаются устные разговоры. Общаться друг с другом будете только в письменном виде. Так же, мои Советники обучат вас языку жестов. Если вы хотите остаться, вытерпите…обязательно…как вытерпела я…

Собравшиеся в зале пришельцы взирали на Нее с немым вопросом на губах. Но, задать его так никто и не решился.

Видя такое беспрекословное повиновение, Она наградила их очаровательной улыбкой.

– Я смотрю, вы все верно поняли. Далее… – Она помотала из стороны в стону головой, отчего волосы издали мелодичный звук, больше похожий на переливание маленьких серебряных колокольчиков, – Ни при каких обстоятельствах никто из вас не должен заходить в мое крыло Замка. Вас, конечно, схватят и обезвредят уже на подходе, но я хочу, чтобы вы даже не думали об этой глупой выходке…

И последнее…самое главное…Любые вещи, так или иначе связанные с огнем, будут у вас изъяты. За какое бы ни было нарушение, вас ждет наказание. И будет оно тем сильнее, чем дольше вы будете здесь находиться. Так что, пока не поздно, можете беспрепятственно уйти. Мои слуги не будут вам чинить препятствий…

Из тридцати усталых, голодных и изнеможенных мужчин, едва добравшихся до мечты, легендарный Замок, не покинул ни один…

Сигареты были спрятаны на совесть. Сообразив чем чреват Ее запрет на все так или иначе связанное с огнем, Сергей первым и, наверное, единственным, прямо в том же приемном зале запрятал заветную пачку с зажигалкой в трусы. Одетый в здоровенный, почти безразмерный пуховик, Сергей проделал это практически незаметно – самым главным было аккуратно высунуть руку из объемного рукава куртки и нащупать во внутреннем кармане предметы поиска.