И подал князю. Тот отмахнулся рукой.

— Зачэм она мнэ, дэнэг не стоит.

— Я покупаю, — сказал Джон, вытаскивая из кармана десяток английских фунтов.

Глаза князя сразу оживились.

— Идэт… — и, схватив деньги, князь бросился к столу. Ротмистр Энгер следил все время за Джоном и, учтя происшедшую сцену, прошел мимо Джона к выходу, сверкнув по шоферу холодным взглядом. У входа на мгновение остановился, посмотрел на Иванова, увлеченного разговором, и быстро вышел.

Дамы, издали увидев у шофера деньги, бросились с ласковыми объятиями к нему.

Джон получил два поцелуя и ответил на них, смеясь. Однако поглубже упрятал свои деньги в карман, боясь предприимчивых рук дам.

— Душка шофер.

— Милый.

Но Джон, обнимая за талии женщин, наблюдал за Барлеттом, игравшим с князем.

Игра шла недолго, князь вскочил снова пустым.

Придвигая бумажки к себе, Барлетт первый раз в жизни искренне удивился.

— Ого… английские фунты!

И он толкнул Дройда, приглашая его в этом удостовериться, а сам удивленно поглядывал на князя.

Джон не выдержал и засмеялся, он первый раз увидел удивленного Барлетта. Дамы, все время обнимавшие Джона, повлекли его к выходу. Отходивший от стола князь мгновенно вспыхнул, приняв смех Джона на свой счет. Напевая куплеты, веселое трио (две дамы и шофер) прошло через залу и по лестнице стали спускаться на веранду, выходящую к морю.

У входа на веранду Джона поджидал ротмистр Энгер.

— Остановитесь… Требую немедленно возвратить записку князя.

— Что? — возмутился Джон. — Получите! — и Джон поднес к носу ротмистра кукиш.

Ротмистр Энгер не пошевельнулся, но так взглянул па Джона, что дамы испуганно прижались к его плечам.

— Мы еще встретимся, английская собака!

И ротмистр Энгер, не поворачиваясь, пошел по лестнице вверх. Наверху на него наткнулся князь Ахвледиани, возбужденно державшийся за кинжал.

Веранда, причудливо освещенная матовыми шарами, тонула в лунном свете. Высокие коринфские колонны протягивали свои тени через паркет веранды.

Между колоннами, обвитыми диким плющом и виноградом, за уютно сервированными столиками сидели парочки.

Звуки оркестра слабо доносились до веранды, сливаясь с рокотом моря.

Джон со своими дамами, вдыхая воздух, подошел к балюстраде. С восторгом он смотрел на развернувшуюся перед ним далекую гладь моря с серебряной дорожкой зыби.

Нетвердые шаги князя, сошедшего на веранду, отрывистое бормотание обратили внимание Джона.

Он обернулся. Встретились глазами…

Мрачный вид князя, его взгляд исподлобья напомнили Джону его неудачную игру и он не смог сдержать улыбку.

Джон улыбнулся, вспомнив удивленное лицо вечно невозмутимого Барлетта при виде английских фунтов.

Но князь и эту улыбку принял на свой счет.

Кровь бросилась ему в голову. Едва сдерживаясь, положив руку на кинжал, он пошел к Джону.

Дамы, не видя и не чувствуя разыгравшейся сцены, с лаской целовали Джона. Джон насилу освободился от них и сам пошел навстречу князю.

— Я тэбэ покажу, сволочь!

Но князь мало знал Джона. Вечная английская выдержка сразу оставила Джона. Он всем телом, каждым мускулом почувствовал врага. Лицо сразу побледнело, улыбка сменилась гневом. Один момент, одна сотая секунды, и князь почувствовал удар бокса, отбросивший его к колонне.

Глухой стук головой о цоколь, и князь в обморочном состоянии сполз вниз и замер в сидячем положении. Дамы расхохотались и снова притянули Джона к себе.

— Здорово хватил!

— Брось его к черту!

— Пьян, как стелька. Идем!

— А то он тебе харакири банзай сделает.

И со смехом, схватив Джона под руку, они весело сбежали с веранды к морю.

Барлетт, посасывая свою сигару, наконец закончил подсчет выигранных денег. Спокойно уложил их в карман, бросил «на чай» один фунт. Дройд потянулся и встал.

— Становится скучно, сэр Барлетт.

— Что же делать?

Подошли вечно неразлучные ротмистр Энгер и капитан Иванов.

— Мы едем в одну курильню.

— Не желаете ли составить компанию?

— Это вам напомнит ваши колониальные приключения, — прибавил Энгер.

Около столика Барлетта остановился один офицер и усиленно стал раскуривать папироску.

Барлетт, привстав из-за стола, улыбнулся Энгеру. Ему этот немного иронический офицер импонировал.

— С удовольствием.

Всей группой вышли из ложи.

Как только Барлетт отошел от стола, офицер, старательно раскуривавший папироску, живо схватил оставленный на чай лакею фунт, бросив на его место «колокольчик».

— Разменял по курсу, — и, улыбнувшись собственному остроумию, офицер вышел из ложи.

За столиками в зале появились трупы, и их эвакуировали в мертвецкую.

— Странно, где князь? — неожиданно спросил Энгер.

— Пьет горькую, — улыбнулся Иванов. На веранде все было по-прежнему.

Только матовые шары погасли через один, отдав веранду в распоряжение луны.

Луна постаралась. И на паркете сделала такие бледные пятна, пятна света, что каждое лицо, попадавшее в полосу света, становилось бледно-зеленым.

— Вот и князь!

— Он, кажется, спит, — и Иванов быстро подошел к нему.

— Ну, князь, вставай, — и толкнул его в плечо.

Тело князя бессильно опустилось на пол, и только сейчас все увидели лужу крови.

Над убитым быстро наклонился Энгер.

Его пытливые глаза сразу оценили положение и, смотря в упор на Иванова, он бросил:

— Это дело красных.

— Это не может быть, — запротестовал Иванов, — красные и здесь? Я не допускаю даже этой мысли.

Ротмистр Энгер выпрямился.

— Капитан, надо быть внимательным и осторожным: это дело красных.

Барлетт немного сморщился, ему претила кровь. Взяв Дройда под руку, он спустился с ним в аллею, ведущую к морю, оглянулся через плечо и, презрительно растягивая слова, сказал:

— Укразия…

События в эту ночь продолжали развертываться с небывалой быстротой. Весь город, погруженный в тьму, грезил и изредка содрогался от выстрелов, нарушающих покой. Еще по улицам бродило несколько патрулей, да и то они уже потеряли и желание, и охоту искать и ловить, а больше думали об отдыхе. Больше сидели, чем ходили.

Ветер раскачивал громадный фонарь над проломом в стене. Это был вход в «курильню Ван-Рооза». И сейчас сюда с разных концов спешили разные люди с разной целью.

Ван-Рооз давно уже был на месте и флегматично давал распоряжения китайцам и Тзень-Фу-Синю…

Давно уже генерал Биллинг, полковник Каменщиков, Самарова и целый ряд других офицеров предавались пьянству и курению.

Макаров, элегантно одетый, вполне походил на джентльмена, спекулирующего валютой. Катя казалась чересчур благородной кокоткой, но это ей шло и должно было остановить слишком привыкшие к свободе руки.

Подъехали на извозчике к провалу в стене. Автомобиль № 6341, пыхтя, отодвинулся в сторону, зацепив лучами глаз обе фигуры, Макарова и Кати, быстро вошедших в аллею.

— Ну, держись, Катя.

— Я уверена в успехе.

— Только одно… Помни, ты кокотка.

— А ты валютчик.

И оба, засмеявшись, спустились по лестнице к сырому подземному коридору.

Липкий воздух, паутина цеплялась за шедших, и под ногами то и дело торопливо шлепали в сторону жирные серые лягушки и шмыгали, быстро цепляясь стрелкой хвоста, крысы.

— Стой!

— Тсс…

Макаров и Катя вросли в землю: мимо них быстрыми шагами прошли два офицера…

Через мгновение впереди мелькнул свет. Окно в тумане. Окно в синий свет, окно в фантастику. Мелькнуло на мгновение лицо Тзень-Фу-Синя, мелькнули два офицерских силуэта. Свет заструился в коридор не резким бликом, а какими-то неуверенными лучами. Уперся в ближайшую стену и струился, заставляя жмурить глаза.