Из подъехавшего «виллиса» с грозным видом вылез усатый майор; он был еще молод, лет двадцати шести.

Похлопывая себя прутом по голенищу хромового сапога, он властно и нетерпеливо крикнул Хижняку:

– Сержант, ко мне!..

Хижняк вопросительно посмотрел на Алехина.

– Садись за руль,– приказал Алехин, и Хижняк, пригнув голову, втиснулся в кабину.

– Капитан, идите сюда!– весь красный от бешенства, вскричал майор.

Алехин подошел и отдал честь.

– Да как вы смеете…– задыхаясь, проговорил майор,– обгонять легковую машину… старшего по званию!..

Алехин молча достал и показал ему свое служебное удостоверение, вернее, обложку с вытисненной надписью «Контрразведка СМЕРШ».

– Но я же не знал,– произнес майор растерянно.– Поверьте, товарищ капитан, не знал…

– А вам и нечего знать,– вполголоса заметил Алехин.– Есть правила движения, обязательные для всех, и надо их соблюдать…

Козырнув, он пошел вперед и догнал полуторку – машины медленно одна за другой подвигались к шлагбауму.

– Уйдут… ттоварищ капитан! – не выдержал Андрей.

– Не подымайся в кузове, – велел ему Алехин и быстро направился к дощатой будке КПП; он понимал, что, пока проверят шесть передних грузовиков, «ЗИС» будет далеко.

Андрей видел, как Алехин зашел в открытую дверь. Спустя какието секунды у водителя «ЗИСа», за которым они следили, проверили документы, и машина тронулась от шлагбаума.

– Выворачивай влево! – приказал Андрей Хижняку. – Живо!

Хижняк выехал влево и умудрился рывком проскочить к шлагбауму, но уже двинулась встречная машина, и он вынужден был затормозить, успев, однако, в последнее мгновение вывернуть вправо так, что полуторка стала наискось, загородив дорогу. Сержантрегулировщица с загорелым, ставшим от злости некрасивым лицом, размахивая флажком, бросилась к полуторке.

– Куда?! Куда прешься?! – охриплым голосом кричала она.

И спереди и сзади яростно сигналили; слышались бранные выкрики возмущенных шоферов. Хижняк, приоткрыв дверцу, ступил ногой на подножку и, не снимая руки с крестовины руля, высунулся из кабины, осматриваясь. В эту критическую минуту появился Таманцев – он только что подъехал на попутной машине. Ни о чем не спрашивая, он обежал полуторку и рванулся к встречной машине.

– Назад!.. Назад осаживай! – сделав свирепое лицо, зычным голосом заорал он на водителя и нагло представился: – Военный автоинспектор!.. Ты что делаешь?! Назад осаживай!..

Рябой старшина, водитель встречного «ЗИСа», несколько оторопев от такого натиска, начал было оправдываться, но Таманцев, распахнув дверцу кабины, решительно отодвинул его и, сам вскочив за руль, проворно откатил машину назад и вправо, к самому кювету.

Меж тем регулировщица, став перед полуторкой, ругала Хижняка, несомненного виновника затора, к тому же не желавшего осаживать назад, за обочину, на арестную площадку, как она требовала.

– Не шуми! У меня нет заднего ходу! Понимаешь, нету! – умоляющим басом клялся Хижняк,грязной тряпкой утирая пот с лица. – Ну не ори. Сейчас разъедемся… И зачем вас на войну берут?!Тьфу, дьявол!– в сердцах сплюнул он.

Из дощатой будки к шлагбауму уже спешили Алехин и массивная,злая начальница КПП.

– Пропусти их! – дожевывая на ходу, закричала она регулировщице.

…Домчать до поворота и, почти не сбрасывая скорости, развернуться вправо, куда скрылся «ЗИС», было для Хижняка делом одной минуты, но впереди… впереди не было видно ни одной машины…

– Прямо! – приказал Алехин.

Полуторка пронеслась по улице несколько кварталов, и вот на одном из перекрестков на параллельной улочке промелькнул «ЗИС» с военными в кузове. Хижняк тормознул так, что Андрея и Таманцева с силой прижало к переднему борту, и тотчас стал разворачиваться назад, но Таманцев, перегнувшись в кабину, закричал:

– Это не та машина!

Полуторка остановилась; Алехин вылез на подножку, росинки пота блестели у него на лбу.

– Рразвернемся влево, – посоветовал Андрей нерешительно, – ппроскочим назад, мимо базара и к сстанции.

– Наши армейские сапоги, – сказал Алехину Таманцев, – сорок первый и сорок второй размеры, массового пошива, широкой колодки… Ношеные, с выраженными индивидуальными признаками… С теми отпечатками, что у родника, разумеется, ничего схожего… Но установить их все равно придется, – имея в виду офицеров, заметил он. – С нас потребуют!.. Что же касается машины, полагаю, что «ЗИС» с фронтового продсклада. Знаете, возле станции огороженные штабеля?

– И мне так думается, «зисок» с продсклада, – не совсем уверенно вступился Хижняк.

– Что же ты раньше молчал?

– Ручаться не могу. И вам ведь люди нужны, а не машина, – сказал Хижняк понимающе. – А они, может, сойдут, и тогда…

– Разворачивайся! На склад!

18. НА ФРОНТОВОМ ПРОДСКЛАДЕ

Как только машина подъехала к территории склада, Таманцев на ходу перевалился через борт и, пока Алехин, выйдя из машины, объяснялся у въезда с часовым, прошмыгнул в ворота.

На большой ровной площадке под брезентами, штабелями ящиков, бочек и мешков были сложены различные продукты. Все вокруг находились в движении: шофера и кладовщики, этот беспокойный полустроевой люд, более чем ктолибо исполненный сознания своей значительности и необходимости на войне, получатели из частей и солдаты в перепачканных мукой гимнастерках, что таскали ящики и мешки на весы, грузили в автомашины. В правом углу, у изгороди из колючей проволоки, с враждебной настороженностью уставилось стволом в небо зенитное орудие.

Возле штабеля мешков с мукой, у вереницы машин, ожидавших очереди на погрузку, Алехин разыскал начальника склада, пожилого майора, толстого, с большим выступающим животом, однако на редкость подвижного и энергичного. Узнав, что Алехин из контрразведки, он, оставив дела, провел его в просторную землянку, где помещался штаб склада, попросил двух сержантовписарей выйти и только тогда, усевшись сам и усадив Алехина, спросил, что его интересует.

– «ЗИС» И 17215 ваша машина?

– И 17215?.. Моя. А что случилось?

– Пока ничего, – успокоил Алехин. – Она только что вернулась со стороны Алитуса: очевидно, из Мариамполя или же Каунаса. У нее еще сзади выломан кусок борта.

– В Мариамполь машина ходила. Какая– точно не скажу. И насчет борта не знаю: транспортом ведает мой заместитель… Сейчас выясним, – пообещал майор и поднялся.

– А шофера вы знаете?

– И 17215?.. Борискин… Откровенно говоря, знаю его мало. Он у нас недавно, месяца два… Но плохого ничего сказать не могу. Шофер как шофер.

– Мне бы хотелось побеседовать с ним. И посмотреть книгу учета личного состава. Только чтобы без шума, – попросил Алехин.

– Понятно.

Выйдя из землянки, майор чтото сказал одному из писарей, затем вернулся и, по армейскому обыкновению спросив Алехина, не хочет ли он поесть, молча принялся рыться в стареньком канцелярском шкафу. Он, как видно, был нелюбопытен, лишних вопросов не задавал; во всех его действиях чувствовалась спокойная деловитость, и Алехин не мог это не оценить.

В дверь постучали.

– Войдите!

– Товарищ майор, ефрейтор Борискин по вашему приказанию прибыл…

Алехин увидел перед собой невысокого худого блондина с темными хитроватыми глазами на бледном немытом лице. На Борискине были грязные, промасленные шаровары и гимнастерка с солдатскими погонами, а на ногах старые, с порыжевшими голяшками хромовые сапоги; он быстро перевел взгляд с майора на незнакомого капитана и, повидимому не ожидая для себя ничего хорошего, сразу насторожился.

– Садись, – предложил майор.

– Ничего… постоим.– Борискин снова быстро посмотрел на Алехина.

– Ты когда борт обломал?

– Это прошлой ночью на разгрузке. Я не виноват! «Студер» задним ходом разворачивался и врезал. А я тут ни при чем. Я докладывал помпотеху…

– Ладно. Проверю… Вот капитан хочет с тобой побеседовать. – Майор кивнул в сторону Алехина.