– 3здравв…

– Здравствуйте. Откуда вы? – отрывисто спросил Егоров.

– Тттовварищ ггенер…

– Лейтенант Блинов из группы Алехина,– поспешил на помощь Андрею Поляков. – У нас третий месяц. Самый молодой офицер в отделе. Прибыл к нам после ранения и тяжелой контузии. В прошлом– командир взвода. Боевой офицер. Москвич. Посылаю его за лопаткой.

Он все знал и помнил, Поляков. И про ранение, и про Москву, и про контузию. Откуда?.. В замешательстве от неожиданного появления генерала Андрей даже не подумал, что все эти сведения имелись в его личном офицерском деле.И конечно же, он не сообразил, что про контузию и ранение и про то, что он новичок и самый молодой, было сообщено в эту минуту генералу, потерявшему в боях под Москвой близнецовсыновей, курсантов военного училища, не без умысла.

– Боевой офицер, – неулыбчиво повторил Егоров и впился взглядом в лицо Андрея. – Это у вас человек ушел изпод наблюдения?!

– Темной ночью, в дождь,– не дав и рта Андрею раскрыть, вставил Поляков.–Так это не только у него, это у любого могло случиться. Старшим группы лейтенант характеризуется только положительно.А оперативной хватки маловато, что ж, это дело наживное.

– Наживное, так наживайте, не медлите! Мы на войне, а не на учениях, – недовольно сказал Егоров и обратился к Андрею:– Найдите лопатку, лейтенант! Это очень важно. Постарайтесь обязательно ее найти… Вам дадут людей. Необходимо довести до сознания каждого, насколько ответственно это задание. Чтобы каждый осознал и проникся… У них ночью погрузка, так что в любом случае к двадцати двум часам надо всех возвратить на станцию.

– Это я ему уже объяснял, – сказал Поляков.

– Тогда с богом.– Егоров протянул Андрею свою здоровенную, поросшую рыжеватыми волосами руку.– Я надеюсь на вас и жду результат!

До этого только раз в жизни, прошлой зимой, Андрею довелось пожимать руку и отвечать генералу, командиру корпуса, вручавшему ему орден. Тот генерал был старенький, седой, с хрупкой дряблой ладошкой, и, хотя держался весьма бодро и даже лазал по заснеженным окопам, всех награжденных заранее строго предупредили: силу свою не показывать и руку высокому начальству – когда станет поздравлять – не сжимать. Егоров же сам так стиснул, что Андрей чуть не присел.

Окрыленный, гордый невероятно столь ответственным поручением, полный энергии и жажды выполнить задание, ехал Андрей на станцию. Во взводе охраны он взял для наглядности саперную лопатку, но так торопился, что в горячности упустил позавтракать. Он явственно ощущал сильное рукопожатие Егорова и вспоминал весь разговор:

«Боевой офицер! Характеризуется только положительно… Москвич!.. Найдите лопатку, лейтенант! Это очень важно… Я надеюсь на вас и жду!»

И правильно делают, что надеются, он не подведет. Алехину и Полякову не придется за него краснеть – он оправдает доверие. Роща там невелика, а малая саперная лопатка, в конце концов, не окурок и не огурец – с черенком добрых полметра. Он найдет ее, привезет и выложит прямо на стол…

Согласно договоренности, ему выделили разведроту, неполного, к сожалению, состава– сорок девять человек вместе с командиром. Народ в роте был видавший виды, щеголеватый: почти все с наградами, многие с нашивками за ранения; ни одного в обмотках, как в стрелковых подразделениях, причем сапоги не только кирзовые, но и кожаные; большинство с финками и чубами. Командир, коренастый старший лейтенант, выглядел тоже приметно и фасонисто: хромовые сапожки «джимми», собранные у щиколоток в гармошку; заправленные в них с напуском пятнистые брюки от маскхалата, польский офицерский стек, усики и пышные бакенбарды. Ловкий, сбитый, он то и дело улыбался и двигался, словно на шарнирах, какойто танцующей, несерьезной походкой; однако Андрей тут же отметил, что слушаются его подчиненные тотчас и с удовольствием. Сборы были минутными, все в роте делалось быстро и весело.

Андрей сел в головную машину рядом с водителем и приказал ему держать предельную скорость. Часа два спустя они были на месте. Андрей на расстоянии узнал нужную им рощу; вблизи она оказалась не такой уж маленькой, как представлялась ему в Лиде.

Андрей предложил старшему лейтенанту построить людей в два ряда на обочине и, когда это было сделано, с лопаткой в руке встал перед ними.

– Ттоварищи ббойцы и сержанты…– начал он, обдумывая и для вескости раздельно произнося каждую фразу.– Ккомандованием ппоставлена перед нами весьма ответственная ззадача…– Он прилагал великие усилия, чтобы не заикаться. – Вот тточно такую,– он поднял и показал лопатку,– нам приказано отыскать в этой роще…– Андрей вытянул руку, и все посмотрели в ту сторону. – Ттолько у ттой, которую мы должны найти, здесь, на черенке, ввырезаны ддве буквы Н и Г, повторяю – Н и Г, Николай и Григорий… Ббудем осматривать ррощу, прочесывать ччастой цепью… Ни на минуту не отвлекаться и дистанцию не нарушать… Ппосторонних разговоров не вести… Пперекуры ттолько на опушках с разрешения командира рроты… Нас интересуют и другие ппредметы, которые могут быть найдены в этой рроще… А также ттайники и даже ппросто нарушенный… ввзрезанный ддерн… Но гглавное– это лопатка… Ббудьте ппредельно внимательны… Обнюхайте ккаждый ккустик, ккаждую травинку… – словами Полякова сказал Андрей.

– Найдем лопатку– поднимем,– раздался на правом фланге негромкий рассудительный голос. – Травуто зачем обнюхивать?

В рядах заулыбались.

– Вы бы нам на станции сказали,– послышался на том же фланге другой, веселый голос. – Я бы вам десяток таких лопаток принес… В соседней бы роте взял!

– И буквы бы вырезали!– крикнул ктото. Послышался смех.

– Разговоры!– сделав строгое лицо,негромко произнес старший лейтенант; как заметил Андрей, ему тоже было весело, и, чтобы скрыть улыбку, он старательно приглаживал пальцами усики.

До контрразведки, на передовой, Андрей свыше года командовал взводом автоматчиков, одно время даже исполнял обязанности ротного. И сейчас, хотя заикание мешало ему, чувствовал он себя вполне в своей тарелке, весьма уверенно. Правда, эти разведчики вели себя свободней и развязнее, чем бойцы в его полку, впрочем, Андрей хорошо их понимал.

Сегодня ночью они погрузятся в эшелон, будут вскоре гдето далеко и с боями двинутся на Запад. И это странное задание – поиски какойто лопатки здесь, в тылах фронта, – если и сохранится у кого в памяти, то лишь как незначительный и непонятный эпизод.

Они уедут, а он останется, и лопатка, если ее не найти, будет висеть на нем, как передатчик и разыскиваемые – на группе. И никто этот груз не снимет.

«Это наш хлеб, только наш,– не раз говорил ему Алехин.– И если мы не найдем и не поймаем, никто за нас это не сделает». Таманцев же Андрею както сказал: «Никогда не рассчитывай на прикомандированных. Даже если это оперативный состав. Надейся только на себя».

Но одному ему с этой рощей за день никак не справиться.Он должен мобилизовать на тщательные поиски всю роту, чтобы они «прониклись», «осознали», как велел генерал.

Андрей переждал какоето время и, когда наступила тишина, окинув взглядом строй, медленно и невозмутимо, со всей внушительностью, на какую он был способен, продолжал:

– Ввы разведчики,и не мне вас учить,ккак искать… Я хочу только,чтобы в вы осознали всю ответственность этого… не совсем обычного ззадания… Д должен вам ссказать, что это пприказ ддаже не дивизионного, а вышестоящего командования… Представьте себе на минуту, как неловко будет вашему комдиву, пполковнику Гурееву… Как неприятно и сстыдно ему будет, если вечером он узнает, что его разведрота в такой маленькой ррощице не смогла найти саперную лопатку…

Андрей сделал паузу и при этом подумал, что дивизию перебрасывают на другой фронт и полковник Гуреев наверняка всеми своими мыслями находится уже гдето там,в районе выгрузки, и едва ли станет печалиться по поводу какойто лопатки, а найти ее надо во что бы то ни стало.

И погодя Андрей сказал то, что Поляков посоветовал ему объявить в самом конце инструктажа: