– Ну что ж, остается только надеяться, что сама ты неплохо развлеклась, оставив меня в дураках… – С этими словами Рэнсом отбросил в сторону пустую смятую пачку от сигарет.

Без сомнения, это была самая невероятная, волшебная и прекрасная ночь в его жизни – но он пообещал себе, что забудет ее, как только уберется подальше из этого мерзкого города.

– Признаюсь честно, я ужасно обеспокоен твоим решением снова поехать в Монтедору, – сказал Мадлен Престон Хавершем. Они вместе обедали в уютном французском ресторанчике в самом центре шумного Манхэттена. – Ситуация там очень нестабильна, и все может измениться буквально в одно мгновение… Кроме того, ты ведь была там всего полгода назад. Может, пошлешь кого-нибудь вместо себя?

– К сожалению, не могу, – вежливо возразила Мадлен, кипя от раздражения. Для человека, который недавно сделал ей предложение и с которым она не была даже помолвлена, Престон вел себя порой чересчур собственнически. – А то, что я там уже была, – продолжила Мадлен, – так это к лучшему. Я прекрасно знаю все детали и тонкости предстоящей сделки. Предложение немецкой компании – первое начиная с того времени, как мы выставили ранчо на продажу. Я хочу продать землю в этом году.

– Я понимаю, дорогая, и все же… Подумай сама, разве у тебя нет людей в Монтедоре, которые могли бы оформить эту сделку?

– К сожалению, нет, Престон. – Ее реплика прозвучала довольно резко, но, увидев удивление на его лице, Мадлен тотчас почувствовала стыд. Ведь он беспокоится о ней, что же в этом плохого? Он любит ее, а в Монтедоре и впрямь очень неспокойно. Честно говоря, Мадлен и сама не была в восторге от того, что ей снова придется вернуться. Все эти полгода она изо всех сил пыталась забыть о том, что приключилось с ней там уже перед самым отъездом, – но безуспешно.

– Прости, Престон, я не хотела быть грубой. Поверь, я очень ценю твое внимание и заботу и сама не рада, что нужно ехать. Однако мой менеджер в Монтедоре оказался некомпетентным, да и нечестным. Нет, я не доверю ему продажу ранчо немцам.

Что бы она ни испытывала к этой стране, дело прежде всего. Пусть чувства уйдут на второй план…

– Конечно, я понимаю, – вежливо ответил Престон, слишком хорошо воспитанный для того чтобы продолжать спор.

– А за мою безопасность не волнуйся – я буду, что называется, в хороших руках. Отец беспокоится обо мне точно так же, как ты, если не больше. Поэтому он специально нанял профессионала, чтобы тот сопровождал меня.

Престон нахмурился:

– Телохранителя?

– Да, пожалуй, именно так его можно назвать. Разумеется, этот человек хорошо знает Монтедору, имеет важные для меня знакомства. Он первоклассный специалист по безопасности, работал у президента Монтедоры.

– У Веракруса? Этого диктатора?

– В той стране его лучше так не называть. Если я невзначай скажу что-то подобное, теоретически мне вполне может угрожать арест. – Хотя Мадлен не представляла, чтобы кто-то решился на арест члена семьи Баррингтонов. И в особенности на арест Мадлен Баррингтон…

– Господи! – воскликнул Престон. – Арест! Я совершенно согласен с твоим отцом – мне будет намного легче, если я буду знать, что рядом с тобой надежный и хороший защитник. Я имею в виду телохранителя, который способен защитить, оградить тебя от всех неприятностей. А если этот парень лично знаком с Веракрусом, то, думаю, и ты встретишься с президентом. И познакомишься. Не будет же он арестовывать своих знакомых!

«Еще как будет!» – подумала Мадлен, но, разумеется, не произнесла этого вслух, а лишь заметила:

– По словам отца, Веракрус пригласил нас пожить у него во дворце, пока я буду заниматься в Монтедоре своими делами. Правда, я еще не решила, стоит ли принимать приглашение.

Мадлен не хотела оказаться в роли гостьи ненавистного народу мелкого тирана – вне всякой зависимости от прочих его титулов. Но с другой стороны, она не могла представить, что вернется в отель «У тигра». Слишком уж много воспоминаний связано с этим местом, и довольно постыдных. К сожалению, другого жилья в неспокойной Монтедоре у нее нет.

Мадлен не знала, как лучше поступить, – обычно была очень смелой и решительной.

Одна только мысль о том, что придется вернуться Монтедору – туда, где она совершила самую большую ошибку в жизни, – лишала ее обычной рассудительности и благоразумия. В прошлый раз она вернулась из Монтедоры совершенно другим человеком. Конечно, все эти перемены в себе она тщательно скрывала и вряд ли кто-нибудь заметил их, однако ни о каком душевном равновесии говорить больше не приходилось. Она стала менее терпимой, часто переживала моменты дурного настроения или даже депрессии, иногда ей было трудно сосредоточиться на работе. С каждым днем настроение у нее портилось, несмотря на усилия оставаться такой, какой она была всегда.

– Ты уже встретилась со своим телохранителем? – услышала она вдруг голос Престона.

– М-м-м? Нет, пока нет. С ним говорил только мой отец. Это ведь была его идея…

– Но ты улетаешь уже послезавтра, дорогая, – напомнил Престон. – Думаю, тебе следует повидаться с ним и поговорить. Конечно, я полностью доверяю твоему отцу, но все же…

– Да, ты совершенно прав. – Мадлен раздражало, когда он называл ее «дорогая», – слишком уж чопорно это звучало. – К сожалению, до сих пор я была слишком занята работой. Но у этого человека прекрасные рекомендации. Мистер Рэнсом – так его зовут, один из ведущих работников корпорации «Марино секьюрити интернэшнл».

– Хороших рекомендаций недостаточно, – не сдавался Престон.

– Я планирую встретиться с ним сегодня, в офисе отца, – Мадлен уже второй раз перебивала Престона. Где только ее приличные манеры?… Посмотрев на часы, она добавила: – Кстати, через десять минут я должна быть там. Пора идти.

Лицо Престона, казалось, не выражало никаких эмоций – Мадлен уже знала, что так бывает всегда, когда он не хочет вступать в спор или отвечать на не слишком тактичное замечание. Однако он ничего не сказал и махнул официанту, прося его принести счет. Мадлен порой спрашивала себя, не передумал ли он жениться на ней. В последнее время она была не очень приятным собеседником. Мадлен и сама не знала, почему до сих пор раздумывает над его предложением. Лучше всего вежливо ему отказать – и забыть. Она ведь не любила его и знала, что не полюбит никогда. Мадлен вдруг виновато подумала, что держится за него только потому, что со времени ее возвращения из Монтедоры одиночество стало непереносимым. Если она все равно не сможет никого никогда полюбить – почему бы не выйти замуж за Престона? Он неплохой человек, принадлежит к богатой и респектабельной семье. Он любит ее, и их дети родились бы красивыми и здоровыми…

Но, как всегда, когда Мадлен начинала думать о предложении Престона, она почему-то тотчас вспоминала о той единственной, безумной ночи в Монтедоре. Воспоминания были яркими, точно вызванные антималярийными препаратами, которые она принимала там. Сейчас все это выглядело фантастическим, нереальным… Неужели она могла так поступить? Но на ее нежной коже оставались какое-то время следы прикосновений незнакомца, знаки его страсти… Нет, это был не сон!

Мадлен до сих пор помнила голос того человека, как будто оставила его спящим всего несколько минут назад, помнила его ленивую, слегка поддразнивающую улыбку, взгляд его ярко-зеленых глаз. Почти каждую ночь ей снилось, что они снова вместе и он обнимает ее… Она очень боялась – боялась, что однажды снова встретится с этим человеком. Как посмотреть ему в глаза? Как заговорить с ним? Слава Богу, слишком уж ничтожна вероятность встретить его.

Однако если Мадлен и не могла вообразить, что переспала однажды с первым встречным, то представить себя в одной постели с Престоном было еще труднее. Конечно, Престон красив, хорошо сложен и элегантен. Он умело целовал и обнимал ее, но она никак не могла вообразить, что занимается с ним любовью. И, выйди она замуж за Престона, она никогда бы не вела себя с ним так, как с незнакомцем в Монтедоре.