— У меня нет претензий к этому человеку. Это я должна просить у него прощения, — занервничала Элли. — А если он сейчас мучится угрызениями совести и думает, что я умерла? Нужно дать объявление в газету. Нужно…

— Вам нельзя волноваться. Поговорим обо всем утром. — Доктор Мюррей и медсестра пошли к двери.

— Стойте! — припомнив свой сон, проговорила Элли. — Ко мне приходил кто-нибудь еще? Мне кажется, я видела мужчину. Или мне показалось?

— Да, вроде бы кто-то приходил, — кивнула медсестра. — Если хотите, я, узнаю имя этого человека в регистратуре.

— Да, будьте так любезны… — пробормотала Элли, засыпая. — Мне кажется, я его люблю…

Утро принесло Элли новые волнения и страшную головную боль. Не успели ей сделать перевязку и обезболивающие уколы, как в палату вошла Надин. Она принесла с собой запах свежего летнего утра и маленький букетик декоративных ромашек. Цветы обрадовали Элли меньше всего. Начальница никогда ничего ей не дарила.

Надин была ослепительно свежа в белоснежных брюках и блузке. Появившись в палате, она сняла солнечные очки с зеркальными стеклами и таким взглядом наградила медсестру, что та поспешила выйти.

— Доброе утро, мисс Миллер, — испуганно пролепетала Элли, ожидая бури.

Надин кинула цветы на тумбочку и села на стул рядом с кроватью Элли. С минуту царила тишина. Наконец Надин глубоко вздохнула, строго посмотрела на свою подчиненную и произнесла:

— Ты хоть представляешь, как сильно подвела меня вчера?

Элли сглотнула слюну, откашлялась и хриплым голосом проговорила:

— Мисс Миллер, я знаю, что страшно виновата, но…

— Никаких «но»! — прервала ее Надин, рубанув ребром ладони воздух. — Я пришла сказать, что ты уволена.

Элли открыла было рот, но вдруг передумала говорить. Ничего другого она и не ожидала. Едва придя в себя, она подумала, что с карьерой покончено. Надин никогда не простит ей сорванной встречи.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Вы правы, мисс Миллер. Я действительно виновата.

Надин скривилась, словно не ожидала такого ответа. Элли даже показалось, что начальница разочаровалась в ней.

— Я сорвала переговоры?

— К счастью, нет. Когда ты не появилась без десяти шесть, я сама отправилась за бумагами. И выяснила, что ты забрала другую папку и куда-то бесследно исчезла. Ты не запомнила, что именно я просила взять тебя?

— Запомнила. И мне казалось, что я забрала именно красную папку. Я ведь и под машину попала из-за того, что перепутала цвета. Я мельком взглянула на светофор и решила, что горит зеленый…

— Ты страдаешь дальтонизмом? — удивленно спросила Надин. — Почему ты никогда об этом не упоминала?

— Потому что у меня не было такой болезни! Врач сказал, что у меня нарушилось цветовосприятие.

— Ясно. — Надин взглянула на часы и поднялась со стула. — Что ж, надеюсь, это не помешает тебе найти новую работу. Всего хорошего, Бланшетт.

Элли стиснула зубы, чтобы не окликнуть Надин. Странно, но Элли хотелось объяснить, что именно произошло, попросить прощения за то, что подвела. Однако Элли понимала, что не стоит этого делать. Надин все равно не примет ее обратно.

А ведь не самая важная сделка была… — подумала Элли. И ничего не сорвалось… А Надин просто взяла и выкинула меня, как котенка, который ей надоел. А я столько для нее сделала за пять лет…

Элли судорожно вздохнула и сосредоточилась на своих ощущениях, чтобы не заплакать от обиды: болела нога, ныли ребра, раскалывалась голова… Приятное начало дня…

И тут Элли снова вспомнила вчерашний сон. Если, конечно, это ей действительно пригрезилось. Разумеется, море и остров услужливо нарисовало воображение, но вот мужчина… Элли готова была поклясться, что он не был плодом ее фантазии.

Никто и никогда не целовал меня так, как он, размышляла она. С ним мне было спокойно и хорошо… Словно он действительно моя вторая половинка, то есть часть меня. Это ощущение невозможно описать… Но я хотела бы испытать его вновь. Ведь если этот мужчина существовал на самом деле… О, больше я его не отпущу! Тем более что теперь мне нечего терять. Работы у меня нет, а Надин больше не имеет на меня никакого влияния. Не думала я, что снова способна влюбиться. Но это произошло. Вот так, в одну секунду, когда я лежала без сознания…

— Как вы себя чувствуете, мисс Бланшетт? — в палату вошла медсестра с завтраком на подносе.

— Лучше некуда, — усмехнулась Элли, открывая глаза. — Вы выяснили, кто приходил ко мне вчера?

— К сожалению, нет. — Медсестра пожала плечами. — Он прошел мимо стойки регистратуры. Ума не приложу, как этот человек узнал, в какой палате вы лежите. Но раз он оставил коробку конфет на вашей тумбочке, то это явно был ваш хороший знакомый.

— Конфеты? И где они? — Элли повертела головой.

Медсестра открыла дверку тумбочки и достала коробку.

— Я сама убрала ее вчера, чтобы освободить место для лекарств. Открыть? Хотите конфет?

— Шоколадные с миндалем. — Элли облизнулась. — Мои любимые. Нет, не открывайте. Я не голодна. Спасибо.

— Вам придется позавтракать, а потом с вами побеседует доктор Мюррей. — Медсестра взяла тарелку с вязкой кашей в одну руку, а ложку в другую. — Откройте рот, мисс Бланшетт.

— Я не калека и могу есть самостоятельно! — возмутилась Элли, но, когда попыталась поднять руку, обнаружила, что не может этого сделать.

— Реакция на успокоительное, — объяснила медсестра. — А теперь не капризничайте и съешьте кашу…

Она лежала в постели, листала журнал и злилась. Вставать ей не разрешали, потому что обнаружили трещину в кости другой ноги. Элли проклинала себя за невнимательность и неблагоразумие, из-за которых оказалась на больничной койке. Ну кто просил ее бежать, сломя голову, на красный свет, не оглядевшись по сторонам? Ведь если бы она не попала под машину, то успела бы принести папку Надин, которая, конечно, тут же отправила бы помощницу обратно. Но не уволила бы.

Элли трясло от осознания собственной беспомощности. Два дня неподвижно лежать в постели — это уж слишком. Ох как же хотелось убраться отсюда поскорее!

Все медсестры были предупреждены, что мисс Бланшетт вполне может решиться на побег. Если бы у Элли не были сломаны ноги, она давно бы уже смылась — только ее и видели. Однако встать она и в самом деле не могла.

Элли со злостью швырнула журнал на пол. Хотелось кричать в голос. Просто чтобы подействовать неумолимым медсестрам на нервы. Кстати, они лишили ее последней радости в жизни: запретили пить кофе, без которого Элли жить не могла.

В дверь палаты постучали, и Элли воскликнула:

— Да-да, входите!

Она, конечно, никого не ждала. Ближайшие родственники жили на другом конце страны. Навещать ее было некому. Однако в глубине души Элли надеялась, что снова появится тот мужчина, который целовал ее в вечер аварии…

Дверь отворилась, и в палату вошел Тэд. Элли машинально пригладила волосы и покраснела. Выглядела она далеко не идеально: не причесывалась уже два дня… Да что там, она даже не смотрелась в зеркало!

— Привет! — Тэд, как оказалось, принес большой букет цветов. Не чета тому маленькому пучку ромашек, что подарила Надин. — Я боялся тебя разбудить…

— Я не сплю, как видишь, — улыбнулась Элли.

Тэд выглядел смущенным и старался не смотреть на нее. Элли это сразу заметила.

— Что, все так плохо? — с усмешкой спросила она. — Я ужасно выгляжу?

— Ну… — протянул он. — Бывало, конечно, и получше. Но это ничего, синяк когда-нибудь сойдет…

— Синяк? — удивилась Элли и дотронулась до щеки — боли не было. — Где?

— Да почти вполлица. — Тэд явно не знал, куда деть букет, однако Элли сейчас было не до этого.

— Дай мне зеркало.

— Где же я его возьму?

— Где угодно! — закричала она.

— Да, конечно. — Он ошарашенно уставился на нее. — Только не волнуйся, прошу тебя…

Он положил букет на тумбочку и вышел из палаты. Сквозь стеклянную стену Элли увидела, что Тэд направился к стойке медсестры.