Приняв душ и переодевшись, Эллис отправилась ужинать в ресторан. Ее совсем не мучил голод, но надо было хоть ненадолго отвлечься от мыслей о Юджине. Он так неожиданно и бурно заполнил ее жизнь, что она даже боялась подумать о своем будущем. Ведь вряд ли можно надеяться на то, что они теперь навсегда останутся вместе, а жизнь без него не хотелось представлять ни в каком виде.

Вечером постояльцы отеля стремились занять столики не в закрытом зале, а на открытой веранде, чтобы дышать свежим бризом, слушать шорох волн на пляже и любоваться вечерним небом, на котором все ярче загорались гирлянды звезд.

Эллис пришла рано, но многие столы уже были заняты. Она подсела к двум пожилым француженкам, которые что-то весьма эмоционально обсуждали. Эллис поздоровалась. Дамы попытались с ней заговорить, но, поняв, что она не владеет французским, потеряли к ней всякий интерес и продолжили, уже более спокойно, прерванную беседу.

Она заказала салат из морепродуктов, сыр, фаршированные помидоры, дыню и виноградное желе. Ничего более основательного ей не хотелось. Официант предложил выбрать вино, Эллис попросила принести любое белое сухое вино, а сама мысленно представила, как сейчас Юджин тщательно и придирчиво выбирал бы подходящую марку и сорт, уточняя у официанта выдержку, крепость и прочее.

Опять Юджин! Пока выполнялся ее заказ, Эллис оглядела веранду ресторана и людей, сидевших за другими столами. Здесь были не только те, кто проживал в отеле, но и местные греки, любившие проводить вечера и встречаться со своими знакомыми в ресторанах и кафе. Посетители все прибывали, и если греки и гречанки приходили в строгих костюмах и вечерних платьях, то отдыхающая публика выглядела весьма разномастно — тут можно было увидеть одетых в шорты, майки, сарафаны, обутых в шлепанцы и кроссовки. Все были загорелые, веселые, немного шумные.

Заиграла музыка, сначала тихая и протяжная, а потом — все более ритмичная и задорная. Эллис уже отведала каждое из принесенных ей блюд и, откинувшись на спинку стула, слушала греческие мелодии в исполнении небольшого оркестра. Некоторые пары спускались с веранды ресторана вниз по лестнице на танцевальную площадку. Там под руководством добровольных учителей-греков они пытались изобразить что-то ногами и руками, будучи в полной уверенности, что танцуют сиртаки. Но потом все равно сбивались на какие-нибудь европейские вальсы, танго, фокстроты или просто хороводы.

Эллис вздрогнула от неожиданности, когда за ее спиной раздался мужской голос, приглашавший ее потанцевать. Она оглянулась. За ее стулом стоял Курт. Он слегка улыбался, ожидая ее ответа.

Хорошо, что он на меня не обиделся, подумала Эллис, очень не люблю, когда на меня обижаются, вот как сегодня утром Юджин... Чтобы отогнать этот опять без спроса возникший образ, она быстро встала, соглашаясь потанцевать с Куртом.

Они спустились на танцевальную площадку. Курт обнял Эллис за талию, она положила руки ему на плечи, и они стали медленно передвигать ноги в такт музыке.

Он вел ее не слишком умело. Интересно, подумала Эллис, как Юджин танцует. Наверное, он ведет партнершу плавно, уверенно и красиво... Да что же это такое — все Юджин да Юджин! Рассердившись на себя, Эллис, видимо, слегка нахмурилась, а Курт подумал, что она недовольна им. Но при всем желании лучше танцевать он не мог, поэтому решил компенсировать этот недостаток другим способом — прижал Эллис к себе и попытался поцеловать ее, рассчитывая, вероятно, что вечером она окажется более сговорчивой, чем утром.

Она с силой оттолкнула его и, натыкаясь на другие танцующие пары, побежала вон с площадки. На нее оглядывались в недоумении, но ей было все равно — лишь бы скорее добежать до своего номера и закрыться в нем от всего мира.

Лицо Эллис горело от возмущения. Как он посмел? С какой стати? Я не давала ему ни малейшего повода! Она быстро разделась и пошла в душ, чтобы поскорее смыть даже впечатление от прикосновения рук Курта.

Стоя под прохладными струями, Эллис еще некоторое время негодовала, но постепенно стала успокаиваться. А, собственно, что такого ужасного он сделал? — размышляла она. Откуда ему знать, что я влюблена в другого? Что, у меня это на лице написано? А может быть, и написано... О, Юджин!

Эллис легла на кровать и закрыла глаза. Ей не хотелось ни о чем думать, потому что, о чем бы она ни думала, мысли все равно свернут на Юджина, и она начнет мечтать о несбыточном. А пустых мечтаний Эллис не любила и не позволяла себе.

Но обычный человек не властен запретить мыслям рождаться в голове и бередить душу. Как ни боролась она с собой, но ничего не могла поделать. Юджин опять заполнил все ее сознание.

Она представляла себе, что с каждым днем они будут все ближе, все нужнее друг другу и не смогут расстаться. Они вместе вернутся в Лондон и станут встречаться каждый вечер после работы.

А еще Эллис фантазировала о том, какой у Юджина дом: наверное, похож на старинный замок с башенками, коридоры и лестницы украшены охотничьими трофеями, в специальной комнате хранится холодное и огнестрельное оружие разных эпох, а на стенах висят старинные картины и гобелены. Около дома непременно должен быть парк с тенистыми аллеями, вечнозелеными кустарниками, подстриженными газонами. За парком — заросший пруд с камышом, кувшинками и с живущей на нем парой уток, у которой каждое лето бывает целый выводок утят. Эллис попыталась мысленно сосчитать эти пушистые комочки, но они то ныряли, то снова выныривали, менялись местами, прятались за родителей — и она все время сбивалась со счета.

А вот она и Юджин едут кататься по окрестностям. Он сидит за рулем роскошного автомобиля. Она — рядом с ним. Потом они гуляют по лесам и лугам, среди высоких трав и пестрых душистых цветов.

Затем возвращаются домой, садятся за накрытый стол. Прислуга подает им обед: запеченный карась из пруда, жареные куропатки, подстреленные Юджином на охоте.

После обеда они отдыхают — он читает газеты, она рисует. А вечером, сидя у камина и глядя на пляшущие языки пламени, они рассказывают друг другу, как пусто было в их жизни, пока они не встретились.

Затем Юджин встает, подает ей руку и ведет ее в спальню. Он на руках относит ее в постель, снимает с нее одежду, обнимает и целует ее, и говорит ей ласковые слова. А она гладит его волосы, шею, плечи. Наконец два тела сливаются воедино и словно растворяются друг в друге...

Эллис рывком села на постели. Нет, это невозможно, я так не могу! Я не должна об этом думать! Ну что за глупые мечты! Я же не девочка-подросток и не романтичная барышня. Зачем терзаю себя понапрасну? Ничего этого просто не будет, не может быть!

Она снова легла и попыталась переключить мысли на что-нибудь другое. Но ничего не выходило.

Тогда Эллис стала мысленно считать камешки на морском берегу — верное средство от бессонницы, но по этим камешкам она все равно шла в ту сторону, где могла встретить его. Эллис заставила себя повернуть вспять и начала считать камешки в обратном порядке. Наконец сотни, десятки и единицы перепутались у нее в голове и пришел тихий сон, который все успокоил.

10

Субботнее утро выдалось ветреным. Море волновалось, хотя в бухточке волны были совсем небольшие. Эллис стояла на балконе в нерешительности. Идти около моря к тому месту, где она обычно встречалась с Юджином и Кэти, было опасно — волны, более высокие за мысом, наверняка заливали узкую полоску берега, с силой разбиваясь о камни. Если бы рядом был Юджин и держал ее за руку, то она ничего не боялась бы, а одна...