Сьюзан погладила Дэниела по затылку, запустив пальцы в пряди золотистых волос. Забавно, но до этого момента она и не знала, какие они шелковистые, какие… соблазняющие.

Дэниела снова вырвало, его мускулы снова напряглись и расслабились. Сьюзан понимала, что должна жалеть его, но не могла оторвать от тела Крокера восхищенного взгляда. Кожа плотно обтягивала это стройное тело, каждую его мышцу.

Дэниел откинулся на постель. Поставив горшок на пол, Сьюзан взяла Дэниела за плечи и помогла сесть. Какая чудесная на ощупь его кожа — гладкая и упругая. Даже когда он окончательно пришел в себя, девушка не могла отнять свои руки. Постепенно она ощутила, как горит эта кожа под ее ладонями, чуть ли не обжигая их. Озабоченно нахмурясь, Сьюзан пощупала лоб Дэниела.

— Да ты просто горишь! Он покачал головой.

— Все пройдет. Должно пройти. Уже долго тянется. Мне должно полегчать.

Слишком поздно Сьюзан вспомнила о крови, которую она обнаружила в своей комнате.

— Сколько дней ты уже в таком состоянии?

Он пожал плечами, но движению не хватило энергичности и живости, присущей Дэниелу Крокеру, которого знала Сьюзан.

— Семь. Восемь.

— Дней! — откликнулась она. — У тебя лихорадка уже больше недели, и ты ничего не предпринял?

— Я был у врача. У меня есть лекарство. Но, похоже, но… не помогает.

— Это потому, что ты шляешься где попало, пробираешься без спросу в дома, исчезаешь и делаешь из меня дуру.

Последнее замечание вызвало у Дэниела тень улыбки.

На комоде рядом с кроватью стоял кувшин и таз для умывания. Сьюзан взяла кувшин, разбила тонкий ледок, образовавшийся на поверхности, и налила воды в таз. Намочив кусок ткани, она положила ее Дэниелу на лоб.

— Черт побери! Холодно! Ты хочешь уморить меня?

— Нет. Хотя, возможно, мне следовало после всего, что ты со мной сделал.

Она обтерла его щеки и рот, прополоскала ткань и промокнула шею Дэниела. Но даже понимая, что нужно облегчить его страдания, Сьюзан не могла заставить себя обтереть все его тело.

Она вложила ткань Дэниелу в руку, чтобы он сам позаботился о себе, и отошла на относительно безопасное расстояние — к окну.

— Что ты здесь делаешь, Дэниел? Несмотря на явно плохое самочувствие, он усмехнулся:

— Приехал на встречу воспитанников.

— До встречи еще несколько недель. А ты, между прочим, работаешь на агентство Пинкертонов… не забыл?

Дэниел пожал плечами.

— У меня отпуск.

— Ты не можешь здесь оставаться.

Он пристально посмотрел на Сьюзан из-под полуопущенных век.

— Почему?

— Это… неприлично.

— Что неприличного в том, чтобы остановиться в доме, где я вырос и где живут еще два десятка человек?

Сьюзан сложила руки и сердито посмотрела на него.

— Но ведь ты приехал не с честными намерениями. У тебя есть какие-то скрытые причины.

— Я хотел навестить старых друзей.

— Из писем Эсси мне известно, что ты многие годы здесь не показывался. Дети, которые сейчас живут здесь, чужие тебе.

— Тем более стоит остаться.

— Ты мог бы пожить в гостинице.

— А может, у меня мало денег.

— Не разыгрывай передо мной невинность, Дэниел Крокер. Наши старые друзья только и пишут мне, что о тебе — любимый предмет. И я прекрасно осведомлена о работе, которую ты делаешь для агентства. Думаю, что ты богат, как Крез.

— Я все потратил.

— Все? На что?

Дэниел упрямо мочал. Поморщившись, он натянул на себя тонкую простыню. Сьюзан вдруг осознала, что спорит с больным человеком. С больным и раненым, если судить по повязке, выглядывающей из-под простыни.

Принудив себя осмотреть Дэниела, она тщательно обследовала его с головы до пят.

Почти все его тело было доступно Сьюзан, но она не нашла никаких других повреждений, кроме раны.

Почувствовав пальцы Сьюзан, Дэниел повыше натянул простыню. У девушки перехватило дыхание, когда она увидела, как сквозь повязку проступило ярко-красное пятно.

— Что ты сделал? — Ее голос задрожал от ужаса.

Крокер вздохнул.

— Уходи, Сьюзан. Скоро мне станет лучше. Мне нужно только отдохнуть.

— Ты «отдохнешь» прямиком в могилу, если не остановить кровотечение.

Он ничего не ответил.

Сьюзан не знала, что предпринять. Необходимо как можно скорее оказать ему помощь, но если Эсси увидит его в таком состоянии, вопросов не оберешься. Неприятных вопросов. Тем не менее одной ей не справиться. Особенно когда он так… так… обнажен. При этой мысли колени у девушки подогнулись.

Но ведь это Дэниел, ее Дэниел. Сколько раз он лечил ее шишки и царапины, успокаивал боль. Не только физическую, но и душевную.

Вид бледной кожи Дэниела решил исход борьбы. Если она не вмешается, он потеряет сознание и с лихорадкой справиться будет гораздо труднее.

Отбросив сомнения, она открыла дверь.

— Не разрешай никому заходить в комнату, пока я не вернусь.

Не дожидаясь ответа, Сьюзан выскользнула в коридор. На полпути она встретила сестру Мэри Маргарет.

— Сестра!

От вскрика девушки ребенок на руках у монахини вздрогнул, но сама она и глазом не моргнула.

— Пожалуй, мне надо взглянуть, что там приключилось.

— Ничего. Гость. Лили ожидала увидеть вас, поэтому вид мистера Крокера… напугал ее. — Сьюзан вежливо, но твердо направила сестру Мэри Маргарет обратно на кухню. — Мистер Крокер плохо себя чувствует. Видимо, простудился в прохладной гостевой комнате. Хочу принести ему теплого питья.

— Тебе нужна моя помощь?

— Нет-нет. Приготовление чая займет всего несколько минут.

Мэри Маргарет с любопытством посмотрела на Сьюзан. И в который раз девушка поразилась неувядающей красоте монахини.

— Очень хорошо. Полагаю, мне следует отнести малышку в детскую. Поскольку я не понадоблюсь в монастыре до завтра, мисс Рид любезно предложила Максу и мне остаться еще на день. — И замурлыкала, обращаясь к младенцу: — Ты хочешь купаться, а?

Едва Мэри Маргарет ушла, Сьюзан бросилась в кладовку и сняла с одной из полок потрепанную плетеную корзину. Во время войны Эстер была медсестрой, и именно в ее кладовой могли быть необходимые сейчас Сьюзан предметы. Девушка с облегчением вздохнула, найдя в изобилии мази, настойки и другие средства, которые хранились у Эсси годами.

Вернувшись в комнату Дэниела, Сьюзан хорошенько закрыла за собой дверь. Он не двинулся. Большой, полуобнаженный мужчина неподвижно лежал на кровати. Девушка постелила на комод посудное полотенце и расставила на нем разные баночки и бутылочки, разложила бинты.

— Для чего это? — с подозрением спросил Дэниел.

— Для тебя.

Хмурый взгляд Дэниела был ей ответом. Того, что Сьюзан вытащила из корзины с лихвой хватило бы, чтобы провести операцию. Он не позволит ей распластать себя на полу и располосовать зубчатым ножом.

— Что, к чертям, ты собираешься делать?

— Хочу подлечить тебя.

— Меня уже лечили, спасибо.

— Как видно, не слишком хорошо. Дэниел откинулся на подушки.

— Лучше всего мне помогут несколько часов сна.

— Я тебе не верю.

— Когда ты успела стать такой сварливой?

Вместо того чтобы обидеться, Сьюзан просияла. Она обрадовалась, что оказалась способна попрепираться с Дэниелом, а не умолкла смущенно, как это обычно случалось с ней во время каких-нибудь разногласий с окружающими. Но Дэниел, видимо, не считал, что она имеет права так радоваться по этому поводу.

— Я брала уроки у сестер. Они умеют… убеждать, когда это необходимо.

Достав из корзины стопку свернутых полос миткаля, Сьюзан села на край кровати.

Жар тела Дэниела, горевшего в лихорадке, обжигал даже сквозь юбки, но она постаралась не думать об этом. Ей есть чем заняться. Надо держать себя в руках.

— Дай я осмотрю рану, — сказала Сьюзан, указывая на то место, откуда, как она думала, шла кровь.

Дэниел натянул одеяло до подбородка.

— Нет.