Райану об этом она не рассказывала, но сейчас, поймав на себе его озадаченный взгляд, с горечью осознала, что не может больше таиться от него. Следующие несколько недель им предстоит провести близ Кейндейла, и в округе наверняка найдутся люди, которые помнят, как она бунтовала в подростковом возрасте, и захотят поделиться с Райаном. А она не желает, чтобы он судил о ней по чужим рассказам. Однако говорить об этом очень тяжело, тем более в присутствии Мари. Но деваться некуда.

Серена вновь повернулась к Райану.

— В детстве я натворила много ужасного, — спокойно заговорила она. — И будь моя воля, Кейндейл давно бы исчез с лица земли. Райан, ты меня совсем не знаешь. Теперь я стыжусь своих поступков. Чего только я не придумывала, чтобы уничтожить это место... — Серена хрипло рассмеялась. — В подростковом возрасте я была настоящей бунтаркой. Я поставила перед собой цель — низвергнуть короля Кейндейла, моего отца, и избавить мир от самого Кейндейла. Так сильно я его ненавидела. — Она перевела дыхание и, опустив голову, чтобы не видеть изумленного лица Райана, переплела пальцы и продолжала: — Я пробралась на завод и разгромила станки, подожгла химикаты в красильном цехе, разбила трубы, устроив наводнение, стащила у отца ружье и выбила все окна в административном здании. Потом выкрала у него ключи и позапирала все двери на заводе, а ключи выбросила; в результате производство было остановлено на полдня, пока не поменяли замки...

Она мельком взглянула на Райана. Тот не сводил с нее удивленных глаз.

— Зачем? — наконец вымолвил он. — Зачем ты это делала, Сера?

— Потому что Кейндейл принадлежал отцу, — ответила она, вновь поворачиваясь к Мари. — И еще потому, что я ревновала отца к его «второй» семье — к рабочим, служащим, к людям, которые там жили.

Мари, с трудом поднявшись с кресла, покачала головой.

— Нет, — возразила она. — Истинная причина в другом, не так ли, Серена?

— Я... я не понимаю, о чем вы... — запинаясь, вымолвила девушка.

— Ты бунтовала из-за меня! Потому что твой отец сошелся со мной после смерти твоей матери...

Мари умоляюще вытянула руку.

— Вы, очевидно, хотели сказать, до смерти моей матери, — вскричала Серена, прежде чем сообразила, что говорит. — Не после, а до ее смерти, миссис Уайатт.

Мари отшатнулась.

— Как... как ты узнала?.. — хрипло прошептала она, открыв рот от изумления.

Серена, хоть и не ожидавшая от себя такого всплеска эмоций, теперь уже не могла притворяться.

— Я видела вас! — отчеканила она. — Вдвоем! В этой комнате. В тот самый день, когда умерла моя мама.

Райан, вскочив с дивана, похлопывал Серену по плечу.

— Эй, — тихо уговаривал он, — Сера, любовь моя, не устраивай скандал.

— Скандал! — Девушка резко обернулась к нему. — Скандал! — невесело, почти как безумная, рассмеялась она и, устало опустив плечи, продолжала: — Отец держал ее в своих объятиях и целовал. Они смеялись. Оба казались такими счастливыми. А моя мама только что умерла... Даже я, ребенок, не могла не понять, что они уже давно вместе...

Лицо Мари страдальчески сморщилось.

— Я не знала... — Она опять покачала головой, на этот раз, очевидно, пытаясь изгнать воспоминания. Глядя прямо в лицо Серене, она спросила: — Как ты тогда здесь оказалась? В тот день Макс отправил тебя к Мэнлеям. Он отвез тебя рано утром, поскольку мы знали, что кончина твоей матери близко. С ней был врач... и сиделка. Они оба сказали, что будет лучше, если ты...

— Если я не буду путаться под ногами! — Серена дышала прерывисто, опущенные руки стиснуты в кулаки. Чувствуя себя абсолютно беззащитной, она уткнулась взглядом в пол. — Чтобы не путалась под ногами, — прошептала она. — Чего я хочу, никого не интересовало. Но я знала, что никогда больше не увижу маму, если уступлю вам. Я хотела быть здесь... — Она взглянула на Мари. — Как вы не понимаете? Я хотела быть с мамой. Поэтому, когда отец отвез меня к Мэнлеям, я взяла и вернулась. Миссис Мэнлей дала мне таблетку и оставила в спальне. Я нарочно чихнула и выплюнула таблетку, а миссис Мэнлей убедила, что проглотила. И когда она через несколько минут вернулась, я притворилась спящей. После этого мне не составило труда тайком выбраться из дома. Я прибежала назад через вересковую пустошь. И увидела вас... — Серена вскинула голову и пылающим взглядом воззрилась на стоявшую перед ней женщину. — Я увидела вас в объятиях отца. Вы оба смеялись!

Мари покачнулась, на мгновение прикрыла веки и прошептала:

— Я не хотела причинить тебе боль — ни тогда, ни сейчас. Но есть вещи, которые тебе не понять...

— Только прошу вас, — язвительно произнесла Серена, — не уверяйте, будто он был безумно влюблен в вас и тому подобное. Слышать это выше моих сил.

— Нет, дорогая, твой отец не любил меня безумно! Но ему нужна была женщина. — Мари гордо выпрямилась. — А я любила его. После смерти моего мужа Гарри Уайатта у меня это был единственный мужчина. Нет! Макс был не из тех людей, кто теряет голову от страсти. Он во всем слушался голоса разума. Но женщина ему была нужна, а Кэтрин... твоя мать... она ведь болела и уже давно не могла быть ему настоящей женой...

Серена чувствовала внутри жгучую всепожирающую боль, — боль, вызванную не физическим недугом. Ей захотелось немедленно освободиться от этой боли, выплеснуть ее на Мари.

— Выходит, вы его интересовали только как сексуальная партнерша! — презрительно бросила она.

Мари сдержанно кивнула.

— Такой человек, как твой отец...

— О Господи! Избавьте меня от подробностей...

Пальцы Райана вдавились ей в плечо; она ощущала их даже сквозь толстую ткань своего шерстяного пиджака. Райан предупреждал, что она зашла слишком далеко, но Серена его словно не замечала. Все ее внимание сосредоточилось на стоявшей перед ней женщине.

— Твоя мать очень страдала в последнее время перед кончиной, — спокойно продолжала Мари. — Смерть явилась для нее избавлением.

— И вам развязала руки. Вы ожидали ее смерти, зная, что тогда получите желаемое... или, по крайней мере, очень скоро сможете иметь то, что вам нужно.

Мари закрыла лицо руками и тихо заплакала.

Серена, потрясенная собственной вспышкой, не знала, что делать. Она вовсе не собиралась ворошить прошлое и вести себя так жестоко. Райан рывком повернул ее к себе лицом.

— Идиотка, — вспылил он. — Сегодня не самый подходящий день для выяснения отношений, Сера.

Девушка проглотила комок в горле. Она была напугана, напугана тем, что с ее губ сорвались слова, которые не следовало произносить, ибо сердцем она понимала, что Мари сама оказалась игрушкой в руках отца. Вот кого надо винить.

Отец, очевидно догадываясь, что Мари к нему не равнодушна, просто убедил ее вступить с ним в связь. Он был человек жесткий, безжалостный. Да и что выиграла Мари? Отец так и не женился на ней. А что им мешало узаконить отношения?

Однако кое-что для себя Серена все же выяснила. Она наконец поняла причину своих постыдных поступков в годы отрочества. Не смея излить свой гнев на женщину, отнявшую у нее отца, она выплескивала ненависть на завод, на Кейндейл, — на все те неодушевленные предметы, которые не могли дать ей отпор, но разрушение которых причиняло вред отцу.

Мари отирала салфеткой слезы. Глядя на ее лицо, обезображенное расплывшейся косметикой, Серена вдруг испытала к женщине острую жалость. На одно короткое мгновение в ней всколыхнулось желание обнять Мари и извиниться.

— Нам пора, — сказал Райан, и мгновение было упущено.

— Но где же вы остановитесь? — спросила Мари, отнимая салфетку от покрасневшего лица. — Я думала, ты, возможно, пожелаешь занять на время свою прежнюю комнату, Серена. Там все приготовлено для тебя: убрано, проветрено, постель застелена. А друга твоего поселим в комнату для гостей...

— Остаться здесь! Под одной крышей с вами. — Серена не знала, плакать ей или смеяться. — О нет, благодарю, — отказалась она. — Ни в коем случае! Надеюсь, нам удастся найти гостиницу. Думаю, в это время года снять два номера не проблема. На севере Йоркшира, насколько мне известно, в разгар зимы не много отдыхающих. Климат не совсем подходящий.