Саманта была влюблена пылко и страстно, она просто бредила Дэном, забыв обо всем на свете. Ей казалось, что те долгие часы, которые она проводит вдали от него, от его сильных рук и нежных губ, прожиты напрасно. Только с ним она чувствовала, что живет, что все ее существо наполняется жизнью, потому что жизнь для нее сейчас — это только любовь. Только Дэн...

А потом она умерла.

Это был совершенно неожиданный удар. Саманта оказалась абсолютно к нему не готова. Хотя первые симптомы появились раньше, и она могла бы догадаться. Дэн говорил, что у него сейчас очень много работы, потому что их компания расширяется, открывает филиалы по всему побережью. Саманта верила. И ждала его долгими одинокими вечерами, отказываясь от приглашений друзей весело провести время. Ей казалось, что будет неправильным веселиться, когда он работает до изнеможения, приходит уставший и безучастный ко всему, обнимает ее и крепко засыпает...

Но однажды она все же пошла на встречу с друзьями, с которыми вместе училась в университете. Ей очень хотелось увидеть их всех, ведь прошло уже столько времени после зажигательного выпускного вечера. Конечно, она часто видит Эмили Ли, свою университетскую подругу, работающую в журнале мод, и время от времени встречает Джереми Рассела, веселого и беззаботного парня, один вид которого всегда поднимает ее настроение, но с другими почти не видится...

Они прекрасно провели время в кафе на набережной. Пили коктейли, вспоминали разные забавные случаи из студенческой жизни и клялись друг другу в вечной дружбе и в том, что будут встречаться как можно чаще. Потом они завалились в ночной клуб, где танцевали до самого утра. А потом, когда Саманта подъехала к дому на такси, вышла и остановилась, отыскивая в сумочке ключи, она увидела Дэна.

Сначала она его не узнала. Саманта даже не обратила внимания на еще одно такси, остановившееся рядом с ней, ведь она искала ключи. Но тут яркий свет встречной машины осветил пассажиров, сидящих на заднем сиденье. Это были мужчина и женщина, которые самозабвенно целовались. Когда они оторвались друг от друга и мужчина посмотрел вперед, Саманта с ужасом узнала Дэна. Она машинально отступила в тень. Дэн еще раз поцеловал свою спутницу, расплатился с таксистом и вышел из машины. Такси отъехало, он направился к подъезду ее дома. А Саманта, оглушенная и оцепеневшая, присела на скамейку у дома напротив.

У Дэна были ключи от ее квартиры, и он вошел. Саманта просидела, ни о чем не думая и ничего не чувствуя, около часа, а потом позвонила Эмили. Она поехала к подруге, а на следующий день, днем, вернулась к себе в квартиру и собрала чемоданы. Потом вызвала слесаря, поменяла замок, а вещи Дэна оставила в пакете у входа. Больше она его не видела. Он звонил ей ночью и утром, но она выключила телефон, а на следующий день сменила номер.

Эмили пыталась убедить подругу, что не стоит из-за какого-то подонка, не стоящего кончика ее туфли, бросать все и уезжать, но Саманта была непреклонна.

— Дело не только в этом, — сказала она.

— А в чем? — спросила Эмили.

— Во всем. В работе, во мне... В последнее время мне стало казаться, что я ошиблась в выборе специальности. Мне нужно взять тайм-аут и хорошенько все обдумать.

С тех пор прошло несколько месяцев. Саманта работала в магазине, прекрасно проводила время с родственниками и друзьями, развлекалась, отдыхала и ни о чем не думала. Как-то было не до этого...

Был обычный декабрьский понедельник. Саманта бродила по магазину с веничком в руках. Она смахивала пыль с ламп, статуэток, гравюр и других антикварных вещей, расставленных в строгом порядке на полках, развешанных на стенах и разложенных на предметах мебели, которые сами являлись очень ценными экспонатами коллекции Мелроузов. Ее мама беседовала с покупателями, выбиравшими рождественские подарки. Когда миссис Мелроуз была в магазине, покупатели неизменно обращались к ней, а не к Саманте. Саманту, впрочем, это нисколько не расстраивало. Действительно, ее родители намного лучше, чем она, разбирались во всех этих старинных вещах. Хотя и она тоже многое знала и могла объяснить. Отец обычно разъезжал по всему штату и даже по всей стране, скупая на аукционах интересные вещи, а мать занималась магазином.

У Саманты в кармане зазвонил телефон. Она нажала на кнопку и поднесла его к уху.

— Привет, — раздался в трубке знакомый голос.

Знакомый-то знакомый — но кто это? Несколько секунд Саманта находилась в растерянности. Но не больше, чем несколько секунд.

— Джери! — воскликнула она. — Вот уж не ожидала...

— По-моему, ты меня даже не узнала, — произнес Джереми.

— С чего ты взял? — не хотела признаваться Саманта. — Конечно, я тебя узнала, Джереми Рассел, мой драгоценный однокурсник.

— Драгоценный? — переспросил Джери.

— Ну да. Я очень рада, что ты догадался мне позвонить. Давно не видела и не слышала никого из наших...

— А что, Эмили тебе не звонит?

— Звонит, но в последнее время как-то не часто... Ну, рассказывай: как у тебя дела, чем занимаешься?

Саманта была уверена, что Джери позвонил ей просто поболтать по старой дружбе. Раньше они часто перезванивались, делились новостями и впечатлениями.

— В данный момент я стою перед вывеской “Лавка древностей”, — торжественно произнес он.

— “Лавка древностей”? Наш магазин тоже так называется... А ты сейчас где? В Таллахасси? Я, конечно, догадывалась, что наша “Лавка” не единственная...

— Буквы не очень большие, — продолжил Джереми, — медные на бежевом фоне. Искусственно состаренные, я думаю...

— Не может быть, — еще больше удивилась Саманта. — Прямо как у нас.

— Слева и справа от входа огромные окна. В одном из них выставлены смешное кресло с “ушами” и маленький столик с вазочкой, а во втором...

— Джери! — воскликнула Саманта. — Ты в Гроссвиле!

— Не может быть, — невозмутимо произнес он.

Саманта бросилась к дверям, распахнула их и на несколько мгновений застыла на пороге, глядя на улыбающегося Джереми, закутанного в шарф почти до самого носа. Собственно, кроме носа, глаз и большого количества теплой одежды смотреть было не на что. Даже рта не было видно. Но о том, что он улыбается, легко можно было догадаться по выражению глаз. А глаза у Джереми были необыкновенные. На самом деле они были карие, но Саманте всегда казалось, что они янтарно-желтые. Возможно, потому, что в них всегда сияла скрытая или не очень скрытая улыбка.

Джереми тоже смотрел на Саманту, и это, несомненно, доставляло ему удовольствие. На ней были светлые вельветовые брючки, прекрасно сидевшие, водолазка и меховой жилет. А на ногах — короткие меховые сапожки. Джереми заметил и то, что она сменила прическу. Раньше он никогда не видел, чтобы она заплетала волосы в косу. Он подумал, что коса ей необыкновенно идет, так же как и короткая густая челка пшеничного цвета, который оттеняет небесную голубизну ее глаз.

Саманта радостно бросилась ему на шею.

— Джери! — завопила она. — Как ты здесь оказался?

— А я уж думал, ты никогда не догадаешься, — проворчал он, обнимая Саманту. Его недовольный тон никак не вязался с радостным выражением глаз.

— Надо было сразу сказать, что ты здесь. — Саманта надвинула шапку ему на глаза.

— Я и сказал, — пробормотал Джереми, не выпуская ее из объятий.

— А чего это ты так укутался? Вроде бы сегодня не так уж холодно.

— Не так уж холодно?! — возмущенно воскликнул он. — Минус двенадцать градусов! Я, когда вышел из самолета, думал, превращусь в сосульку.

— Ах, ну ты же у нас южанин, — вспомнила Саманта. — Меньше плюс десяти для тебя катастрофа... Ну, тогда пошли греться. И пить чай. И ты мне все подробно расскажешь. Отпусти же меня, наконец. — Она высвободилась из его объятий. — Чего ты в меня так вцепился?

— Ты теплая, — сказал Джереми и смущенно отвел глаза.

Они вошли в магазин, Саманта тихонько сказала матери, что это ее однокурсник и что они пойдут наверх пить чай. Миссис Мелроуз, на секунду оторвавшись от покупателей, улыбнулась Джереми и кивнула Саманте.