Внезапно из динамиков раздались странные звуки.

— Ух ты! — заорала Пиппин. — Класс!

— Это я. — Венди переключила скорость и застенчиво потупилась. — Соло на укелеле.

Гарри почувствовал, как любовь прямо — таки раздирает штаны. Это уж слишком. Она предпочитает Дебби Харри, знает Брехта и играет на укелеле. Ему захотелось открыть окно, высунуть голову под ливень и завопить от радости.

Вместо этого он произнес:

— Венди, а ты знаешь, что Дэвид Боуи написал песню для Игги Попа, сидя в немецкой гостинице и бренча на укелеле под звуки включенного телевизора?

— Ух ты! — невольно вырвалось у Пиппин.

Гарри всегда был кладезем подобных занудных фактов, но даже она была вынуждена признать, что это производило впечатление.

— Ух ты! — повторила Венди, объезжая яму. Ух ты, подумал Гарри, прислонившись лбом к стеклу и не в силах оторвать взгляд от ее затылка. Ему уже расхотелось домой — Лилейная заводь так Лилейная заводь. Но для начала нужно бы избавиться от Пиппин.

— Ой, — сморщилась вдруг Пиппин.

— Чего? — грубо спросил он.

— По-моему, у меня начинается аллергия на шоколадные вафли.

— Ты это серьезно? — с подозрением прищурился Гарри.

— Или на «белое рождество». Короче, я что-то съела.

— Я же предупреждал, морда распухнет от сладкого, — без всякого сожаления напомнил Гарри.

— Отвезти тебя домой? — предложила Венди. — Если надо, я отвезу.

— Спасибо, — вздохнула Пиппин. — Только, Гарри…

— Ну?

— Тебе придется аппаратуру забрать. Но ты не расстраивайся, — поспешно добавила она, увидев выражение его лица. — Можешь взять мой пикап. Вот… — она бросила ему на колени брелок в виде черепа. — Венди, подкинешь Гарри?

— Конечно, — ответила Венди, тут же разворачиваясь.

Гарри поник и крепче прижался лбом к стеклу. Венди поставила новую кассету.

— А это пиратский альбом — я его из Интернета скачала, — сказала она, чтобы как-то подбодрить Гарри. — Узнаешь?

Он не узнавал. Музыка отдаленно напоминала песню «Секс Пистолз» в исполнении «Блонди», но даже это не могло его сейчас утешить. Пиратский альбом лишь подстегнул его влечение к Венди, с которой ему теперь явно не обломится.

— Как твоя аллергия? — спросил он Пиппин.

Та задумчиво ощупала шею:

— Сложно сказать. Думаю, чем быстрее Венди отвезет меня домой, тем лучше.

— Купаться, значит, не сможешь, — поспешно заметил он, — раз у тебя лицо пухнет? А лодыжки еще не раздуло? Когда ты в прошлый раз объелась шоколадом, ноги у тебя были как у Генриха Восьмого.

— Не будь свиньей!

Перед мысленным взором Гарри проплыли Пиппин и Венди, целующиеся в Лилейной заводи. Он был готов затопать от ярости, хотя меломанская жилка обязывала дослушать пиратский раритет. Долбаная Пиппин! Самое обидное, что у нее действительно аллергия. Она вечно раскладывала лекарства на полу рядом с барабанами. Только аллергии ее, если память ему не изменяет, были уж очень избирательными.

— Наверное, тяжело так жить, — посочувствовала Венди, давая задний ход.

Тяжело как жить?! — раздраженно подумал Гарри. Интересно, она что имеет в виду — хроническую бисексуальность, отсутствие музыкальных способностей, паршивый вкус или постоянное вранье?

Делать было нечего. Спорить с Пиппин бесполезно — если она не собиралась отвозить домой аппаратуру, то, кроме него, позаботиться об этом некому. Пойдет какая-нибудь девочка — паинька с урока верховой езды да и споткнется о микрофон.

— Извини, — прохрипела Пиппин.

— Ничего, — успокоила ее Венди, и Гарри опять разглядел в зеркале ямочки на ее щеках. — Так мы тебя высадим, ладно? — спросила Венди, отводя глаза.

— Как хотите. — Вдруг его осенило: — Может, попозже встретимся? Когда ты Пиппин домой отвезешь?

— О, — Венди повернулась вполоборота, — я бы с удовольствием, но у меня репетиция — игра на укелеле.

— Да, Гарри, — добавила Пиппин, — нельзя отвлекать Венди от столь важного занятия.

Глядишь, она что-нибудь из «Блонди» разучит. Ха! — Она покачала головой и положила руку Венди на колено. — Подумать только, Гарри с восьмидесятого года ничего другого не слушает! И это при том, что родился он в семидесятом!

— А как насчет альбома «Блонди возвращается»?! — проорал Гарри с заднего сиденья. — Его-то я купил!

Но Пиппин склонилась к Венди, и теперь они хихикали, не обращая внимания ни на Гарри, ни на шум дождя.

Уж что-что, а поражения Гарри умел признавать. О чем бы они ни шептались, было очевидно, что Венди это интересует намного больше, чем его персона. К тому же через пару минут ему предстояло одному под проливным дождем таскать тяжеленные усилители и грузить их в пикап, в то время как толпы визгливых дамочек из Ассоциации домохозяек будут путаться у него под ногами. А Пиппин тем временем, преспокойно сидя в теплой машине, будет массировать Венди ее пухлые титьки. И так всегда. Всегда.

Был бы ты мужиком, мрачно думал Гарри, нашел бы какой-нибудь стильный выход из положения, в духе Джеймса Бонда. Но увы. Ничего подходящего в голову не приходило, и, похоже, в ближайшие полчаса озарений не предвидится. Гарри закрыл глаза и представил, как Дебби Харри в черном берете поет «Позвони мне»[27] на французском.

В Австралии было немало удивительного, но больше всего Сару поразило изобилие шоколадных батончиков под названием «Желтоногий валлаби» и «Грубошерстный бандикут»[28]. Английский «Кэдберри» им и в подметки не годится, решила она, швырнув фантик в корзину.

Сара перешла главную улицу и направилась к книжной лавке. Она уже познакомилась с продавщицей, Берил, и ее собакой, тоже Берил, у которой постоянно были то глисты, то гланды.

— А, Сара, заходи, — пригласила Берил, а собака застучала хвостом по ковру. — Что-то давненько тебя не видно было. Как Дик?

— У Ричарда все в порядке, — многозначительно произнесла Сара.

— Передай ему: не мешало бы Берил анальные гланды проверить, — жизнерадостно продолжала Берил.

Сара улыбнулась и принялась бродить по книжным рядам.

— Что-то ищешь или просто так, на что глаз упадет?

— Просто так, — ответила Сара, чтобы отвязаться. Хорошо, что ее сюда работать не взяли. Она бы свихнулась.

На полках «Садоводство» книги торчали как попало. Сара методично просмотрела все: того, что ей нужно, здесь нет. Она представляла себе старинный кожаный фолиант с ботаническими эстампами или первый выпуск редкого тасманского издания с литографиями. Вместо этого на полках пылилось одно барахло про кактусы и бонсай. Вряд ли это произведет на Тома впечатление, а она вовсе не собиралась дарить ему на день рождения какую-то галиматью про плодовых мушек.

Блуждая между стеллажами, Сара набрела на полку с надписью «Помоги себе сам», где когда-то нашла «Секс и любовь», — она давно уже выбросила паршивую книжонку от греха подальше, чтобы Ричард не наткнулся.

Не магазин, а свалка какая-то, подумала она. Книги по собаководству были понатыканы где и как придется, а старые выпуски «Вестника Комптона» грудами валялись на полу.

Наконец Сара нашла то, что искала. На полке крупным шрифтом было выведено: «Рыболовство», и в кои-то веки надпись соответствовала действительности. Присев на корточки, Сара принялась разглядывать книги про треску и форель, в очередной раз подосадовав, что ее мечте о старинном кожаном фолианте с золотым тиснением не суждено сбыться.

И тут закусила губу — в проходе мелькнула знакомая белокурая голова.

— Том?

Том шагнул в сторону и огляделся. Заметив Сару, улыбнулся. Будто солнышко взошло, умильно подумала Сара. Казалось, они не виделись целую вечность.

— А я тебе подарок на день рождения ищу, — в полной растерянности ляпнула она.

Том удивленно приподнял брови:

— Правда?

— От нас с Ричардом, — соврала Сара.