Зажав нос, какашка чмокнула какаша на прощение и поползла прочь. Какаш долго смотрел ей вслед. Сначала он хотел остаться в ямке и ждать ее возвращения, но через пять минут ему стало скучно, он тяжело вздохнул, вылез из ямки и пополз в противоположную сторону.

Какашка тем временем уползла далеко. Из земли вылезла новая травка и повсюду расточала сочные ароматы.

— Гадкий какаш, — сказала она про себя.

Она доползла до огромной кучи мусора, источавшей ужасную вонь. Какашка даже чихнула. Чего только на этой куче не было — старые ботинки, упаковки из-под кефира, грязные-прегрязные штаны, картофельные очистки и прочие отходы.

— Фу! — закричала куча-мусора, увидев какашку. — Сколько лет я стою на этой поляне, но еще никогда ко мне не подползала такая вонючка! Давай, уходи отсюда!

— Простите это вы кому? — поинтересовалась изумленная какашка.

— Тебе, кому же еще! — закричала в ответ куча-мусора. — Давай, катись отсюда!

Испуганная, какашка хотела укатиться, но услышала рядом какие-то странные звуки. Она обернулась и увидела, как к куче подходит большая серая свинья.

— Ой, — охнула куча-мусора. — Опять она отъест от меня половину!

Какашка испугалась и решила бежать. Она уже бросилась наутек, но вдруг кто-то позвал ее:

— Храбрая какашка, спаси меня!

Какашка обернулась. Из кучи выглядывал маленький памперс и звал какашку на помощь. Свинья уже приближала к нему свой пятак.

— Чудненько, чудненько, — хрюкала она, — сейчас я полакомлюсь…

— Спаси меня, — снова взмолился памперс.

— Что же делать? — какашка почесала голову.

Так ничего и не придумав, она крикнула:

— Эй, свинья, обернись!

Свинья отвела пятак от памперса и повернула к какашке жадные глазки.

— Если ты сейчас же от него не отойдешь, я ка-а-ак пукну!

— Пукай, — лениво хрюкнула свинья и отвернулась

Какашка ужасно надулась — еще чуть-чуть, и она бы лопнула. Пукнула, и сама чуть не упала в обморок от громкого звука вырвавшегося из нее.

— Хе-хе, — захрюкала свинья. — Мы и сами с усами.

Она тоже надулась и пукнула так, что с кучи мусора слетели старые штаны и понеслись по воздуху воздушным змеем.

Памперс истошно заплакал. Тогда какашка разделилась, скаталась в два шарика, подпрыгнула и залепила свинье дырки на пятаке. Свинья хотела стряхнуть какашку, но та была очень липкой. Задыхаясь, свинья понеслась по полю. Тогда только какашка отлепилась от нее, скаталась в один шарик и вернулась к куче, довольная собой.

Но тут случилось еще кое-что. Свинья пукнула так громко, что дождик в тучке на небе решил — это гром — и пролился. Он был молодым весенним дождем, ему хотелось пошалить, и он ударил изо всей силы. Какашка хотела спрятаться в куче, но та погнала ее.

Расстроенная какашка пошла прочь. Ее подхватил ручей и она плыла по нему, всхлипывая и икая. Дождь барабанил по ней, каждый раз отщипывая по кусочку. Вода в ручье была холодной, какашка замерзла и начала кашлять.

Ручей вынес ее в речке, и какашка поплыла уже по ней. Ей хотелось спуститься на дно и лежать там до скончания времен. Но в том-то и беда, что какашка в воде не тонула.

Один раз мимо какашки проплыл большой головастик, и она попросила его:

— Головастик, съешь меня!

— Зачем? — удивился головастик.

— Я стала некрасивой, — объяснила она. — От меня дурно пахнет. Я растеряла все свои малиновые косточки. Меня теперь невозможно любить.

— Я бы и рад помочь тебе, — ответил головастик, виляя хвостом. — Но я какашками не питаюсь.

Какашка заплакала еще горше. И зачем она ушла из своей ямки? Лежала бы там, греясь на солнышке.

Наконец, речка выбросила какашку на берег. Какашка проползла несколько метров и оказалась в поле. Откуда-то издалека пахло малиной, и какашка узнала свои родные края.

Она решила заглянуть на дачу, где обитали знакомые какашки. Почему-то она была уверена, что они снова будут ей восхищаться.

Первой она встретила девочку — ту самую, которая любила лакомиться малиной.

— Фу, — закричала девочка, когда какашка приблизилась к ней, чтобы поздороваться. — Это еще что так воняет?

— Здравствуй, девочка, — вежливо отозвалась какашка, решившая не обращать внимания на обидные слова. — Ты не помнишь меня?

— Отойди от меня! — крикнула девочка. — Ты испачкаешь мои новые туфельки!

Какашка посмотрела на ее блестящие туфельки и, обиженная, поползла дальше. Оказавшись на соседней даче, она вежливо постучала в дверь туалета — тук-тук.

— Войдите, — сонным голосом сказала другая какашка.

Какашка приоткрыла дверь и заглянула в туалет.

— Ты кто? — спросила другая какашка.

— Разве вы меня не помните? — удивилась малиновая какашка. — Ведь вы приходили поздравлять меня, когда я родилась в прошлом году. Я — малиновая какашка.

— От той какашки пахло малиной, а ты воняешь, — ответила другая какашка.

От нее и самой порядком воняло, но малиновая какашка сочла невежливым указывать на ее недостатки

Куда бы она ни заглядывала в тот день, никто так и не признал в ней малиновую какашку. А в предпоследнем туалете ее даже обозвали самозванкой.

К вечеру уставшая какашка уползла в поле, прикрылась листом лопуха, и лежала, наблюдая, как в небе светильниками зажигаются звезды. Наконец, вышла знакомая звезда.

— Звезда! — позвала какашка.

— Чего тебе? — нагнулась та к ней.

— Посвети на меня, — попросила какашка. — Может увидишь во мне хоть одно достоинство?

— Свет тут не при чем, — ответила звезда. — Достоинства видны и в темноте.

— А какие достоинства видны во мне? — спросила какашка.

— Мне никаких не видно, — ответила звезда. — Но это не значит, что у тебя их нет. Спроси лучше об этом у какаша.

— Почему я должна спрашивать о своих достоинствах у этого гадкого какаша?

— Потому что он любит тебя, — ответила звезда. — А тем, кто любит, достоинства лучше видны.

Какашка тяжело и напряженно думала всю ночь. А наутро приняла решение — вернуться в ямку к какашу.

Едва рассвело, какашка отправилась в путь. Ей не терпелось увидеть какаша и спросить его — за что он ее любит. Теперь ей и самой казалось, что она по-прежнему любит его.

Не желая встречаться с кучей-мусора, какашка решила обползти поле с другой стороны. Погода стояла чудесная, пели птицы, кузнечики шуршали в траве. Какашка ползла в приподнятом настроении. Она представляла, как скоро она доползет до ямки и прижмет к себе плачущего какаша.

Обогнув кустик, какашка увидела козу, которая щипала травку.

— Уф-ф, — облегченно вздохнула коза, когда какашка поравнялась с ней — мухи сразу же слетели с нее и сели на какашку.

— Проваливай отсюда, — грубо проблеяла неблагодарная коза. — Будешь тут стоять, от моего молока завоняет, и хозяин продаст меня на мясо.

— А кто твой хозяин? — спросила какашка — несмотря на грубость козы, ей стало ее очень жаль.

Прежде, чем ответить, коза отломила веточку от куста, пережевала, и только потом затрясла головой в сторону высокой кашки.

— Да вон он, — сказала она, и сплюнула непережеванную ветку. — Рисует.

— Значит, он — художник? — поинтересовалась какашка.

— Нет, он — гений, — лениво ответила коза и встала к какашке задом, давая понять, что разговор окончен.

Какашка поползла к кашке, белеющей на высоких стеблях. Хозяин козы сидел, зарывшись в ней по уши. Его штаны, подпоясанные веревкой, сползли и открывали толстый живот. Увидев какашку, он зевнул и не сказал ни слова.

— Здравствуйте, — поздоровалась с ним какашка.

Хозяин козы промолчал, и какашка подумала — это, наверное, потому что он жует травинку.

— А что вы тут делаете? — не сдавалась какашка.