Я выглянул на улицу и позвал Павла, передал ему всё. Вернулся в комнату. Там командарм "7-й отдельной" ругался по ВЧ с Говоровым, а адъютант накрывал на стол.

   - Ну что?

   - Передал, вечером все будут в Родионово.

   - Ну, давайте пообедаем, чем бог послал, да поедем смотреть воинство великое. - потирая руки и хитро улыбаясь, сказал Гореленко. - Уломал я его!

   Бог послал вкусный жирный вчерашний борщ с пампушками и свиную поджарку под приличное количество водки. Вкусно поесть командующий любил. После обеда на улице он довольно долго рассматривал наши Доджи и виллис, увешанные пулемётами.

   - Богато у тебя разведчики живут, Пётр Петрович! Балуешь ты их!

   - А ты видел, сколько у него на груди навешено? Думаешь, за красивые глаза? Вот и "балую"!

   Вперёди колонны пошёл БТ-7, потом бронемашина, затем наш Додж, полноприводная "Эмка" командующего, такая же "Эмка" Евстигнеева, а замыкали колонну виллис и додж. В последнем сидели мы с Женечкой. Погода ветреная, низкая облачность. Что-то вроде снега сыпется с небес, зато озираться не требуется. Ехали долго, скорость чуть больше сорока километров в час. Лишь к вечеру добрались до Патракеевки, где и встретили первую колонну 368 дивизии. Усталые бойцы в валенках, с заметёнными снегом шинелями, тяжело несли вооружение и боеприпасы. Скорость 2-3 километра в час. А им ещё шагать и шагать. Взгляды недобрые: ишь, встали, начальнички, обходи их теперь.

   - Стой! - раздалась команда. - Нале-во! Товарищ командующий! 1226 полк, вверенной Вам, 368 стрелковой дивизии совершает марш к деревне Челекса. Командир полка майор Алексеев!

   - Здравствуйте, товарищи! - нестройный хор голосов в ответ. - Поздравляю Вас с прибытием в Седьмую отдельную армию Ленинградского фронта! - прокричал командарм. Криков "ура" практически не последовало. Полк идёт уже вторые сутки, пройдено 62 километра. Осталось 9. Я подошёл после команды "вольно" к Алексееву.

   - Капитан Иволгин. Фронтовая разведка. Тяжёлые есть?

   - Да, восемь человек с обморожениями.

   - Грузите в два доджа. - носилки закрепили на штатные места, получив разрешение Евстигнеева, мы выехали в сторону Челексы. Уже стемнело, снег превратился в низовую метель. В Челексе приёмный пункт медсанбата армии, туда и поместили раненых, сами вернулись к колонне: забрать своих разведчиков. Оттуда тронулись в сторону Родионово. Неожиданно Павел затормозил:

   - Товарищ капитан! Финны! Вон!

   - К бою! - шесть тяжёлых пулемётов ударили по цепочке лыжников в маскхалатах. Оттуда недолго отвечали винтовки. Затем смолкли. Васенков с тремя бойцами на лыжах отправился туда. Через час они вернулись.

   - Живых нет. Вот планшетка, два автомата и четыре пистолета. Восемь медальонов. Пистолеты хорошие: Р-38. Глазастый ты, Андреев! Как определил, что финны?

   - По бегу! Наши так не бегают. Они не учли фон леса. Мы же ниже. Всё как на картинке.

   Через два часа приехали в Родионово. Майор Горобец, командир дивизиона артиллеристов, не шибко обрадовался перспективе менять место положения, и отдавать нам хорошо сделанные землянки. Он уже позвонил в 227 дивизию и попытался отбрехаться от передислокации в Кузру, мотивируя тем, что его "Комсомольцы" через саму Кузру не переправятся. Что он тут делает с целым дивизионом вообще не понятно! Финны оставили левобережный Вязостров, но закрепились на одноимённом острове. Отсюда он даже по Нимпельде недотягивается. Но, отчётливо понимает, что в Кузре будут дуэли. А не хочется. Я передал ему приказ командующего армией. Он выругался, но нехотя отдал приказание: готовится к маршу. Я взял Вадима и несколько бойцов его взвода, и пошёл осматривать брошенную деревню. Спустя несколько минут сзади послышался бег нескольких человек: подбежал Павлик с 20-ю бойцами.

   - Товарищ капитан! Радисты говорят, что где-то рядом финн на ключе работает. Василий Иванович прислал на подмогу.

   В результате осмотра деревни обнаружили по следам мальчишку. Зовут Кузя. Тот и показал место, где базируются финские разведчики. В результате боя имеем трёх раненых и шесть трупов финнов. Трое из них приняли яд. В плен не сдаются.

   Усилил охранение, используем капониры, вырытые артиллеристами для "Студеров" и "Доджей". В них дежурят пулемётчики. Эх, объёмники бы! Женя натопила баню и моет Кузю. На нём толстый слой копоти, жил в подполе сгоревшего дома, там была картошка. По его словам, в деревне больше никого нет, сам он не местный, пришёл из-за Свири, с того берега. Он из Муромли. Удрал из колонны выселенных этнических русских. Всех выселили финны, отправив их в концлагеря под Петрозаводском. Так они обеспечивают безопасность тыла. Остальное население докладывает ежедневно финскому комиссару о замеченных следах и незнакомых людях. Фактически население превращено в глаза и уши Карельской армии. Поэтому такие низкие успехи у армейской разведки. У нас привыкли доверять населению. Раненые разведчики, захваченные в Тененичах, из-за тяжести ранений, слишком быстро ушли из наших рук. А взять живым, пока, никого не удаётся. Просто морг какой-то. Вадим оставил у землянки, которую использовали финны, засаду. Может быть, кто и попадётся. Завтра направлю на передок своих людей. Надо определить, где "финики" рвут линию. Вадим несколько раз показал группе захвата то место, где у финнов зашита ампула. Удача улыбнулась на третий день! Из четверых финнов взяли двоих, в том числе, одного офицера! Финн попался упёртый. Молчит. Судя по тому, что взять его удалось только после того, как он, как щенка, отбросил огромного Корнея, он - профессиональный разведчик. Миша успел послать его в рауш, проведя со стороны сокуто гэри. На стоящего чуть в стороне, Михайлова, у финна не хватило внимания. Одинокая розочка в петлице, майор. Документов нет. Но, фамилию я уже установил: Tikkanen, начальник штаба 4 батальона глубинной разведки. Второй диверсант оказался сговорчивее.

   - Hei, herre Tikkanen! Olen iloinen tapasimme!

   - Говоритьте по-русски! У Ваас ужаастный акцент!

   - Хорошо, майор. И так, меня интересуют ближайшие планы штаба Вашего отдельного батальона. Как начальник этого штаба, вы должны быть в курсе событий.

   - Вы ошибаетесь, капитан Иволгин, я вовсе не начальник штаба.

   - Вас повысили? Поздравляю!

   - Нет, я не имею отношения ни к какому батальону. Я - врач. Сюда шёл помочь раненому.

   - При этом знаете мою фамилию. Ай-я-яй, майор. Ваши ребята после допроса обычно добивают пленных. Это - воинское преступление, не правда ли. Ваша страна подписала Женевские соглашения, но открыто нарушает их. Особенно отличается этим Ваш батальон.

   - Я не имею...

   - Имеешь! Тебя уже слили. Просто ты не видел, что захвачены ещё люди из группы. Кроме того, могу показать ещё 20 трупов твоих подчинённых и трех живых. Не стоит отпираться, майор. Допрашивать я умею. Заговоришь, сердце у тебя здоровое. Заговоришь. Но, какой в этом смысл? Для Вас война кончилась. Вы - выживете. Зачем становиться инвалидом, коли повезло уцелеть? Ведь ты думал, что уйдёшь, и не ожидал удара по челюсти с такого расстояния. Или успел бы съесть ампулу. Не получилось. Ты живой, и у тебя выбор: остаться живым и здоровым, и после войны вернуться домой, или стать инвалидом на всю жизнь. Долгую и мучительную. Убивать тебя никто не собирается. Германия вляпалась в войну на два фронта. А Финляндия, решившая урвать кусочек от русских территорий, тоже в одной упряжке с Германией. Англия и США уже объявили вам войну. И что? Есть хоть малейшая надежда её выиграть?

   - Я требую гарантий от Вашего руководства, капитан.

   - Пока обойдётесь моими гарантиями. Тем более, что Вы меня знаете.

   - Да, знаю, Вы - командир отдельной роты фронтовой разведки Ленфронта.Не ожидал Вас здесь увидеть. По моим данным, Вы квартируетесь западнее, у Свирьстроя.

   - Командование корпуса в курсе моего появления?

   - Конечно. Но, я ожидал, что здесь Вы появитесь позднее. Наличие групп хорошо подготовленных разведчиков мы ощутили только на левом фланге и в центре. Здесь было тихо. Более того, три дня назад отсюда пришло сообщение, что всё по-прежнему, артиллерия стоит на месте, и есть возможность провести крупную диверсию.

   - То есть следует ожидать появления здесь Вашего подразделения?

   - Нет, уже нет. Я ведь не вышел на связь. Моей задачей было подготовить операцию на месте. Уход со связи однозначно ставит точку в этом вопросе.

   - А если...

   - В этом случае, мне некуда будет возвращаться после войны. У генерала Паасонена чувство юмора полностью отсутствует. Он этого не простит моей семье.

   - Печально. Судя по всему, у вас есть место, где можно легко перейти линию фронта.

   - Да, у Остречино. Там непросматриваемый участок, и ещё у Янручья, но там что-то случилось с группой трое суток назад.

   - Она уничтожена. Все погибли. Вот их медальоны.

   - Быстро Вы работаете! А я не верил фрегаттен-капитану Келлеру, что Вы чрезвычайно опасны.

   - Что, Бюро Целлариуса заинтересовалось скромным капитаном Ленфронта?

   - Да, задача Вас уничтожить, уже поставлена. Нам, к сожалению, этого не удалось в Тененичах.

   "Так вот чем занимался Бобринский в "Теремцах"! Его задачей была засылка групп в Родочи! Там требуется поставить засаду!" Остальная часть допроса касалась положения на различных участках фронта и местах базирования их батальона. Хотя, сменить расположение проще всего. Но, противник ещё не в курсе, что Лайон Тикканен жив. Подъехавшему Евстигнееву я передал протоколы допроса и самого майора. Вместе с ним подъехали полковник Трубачёв, командир 1 дивизии НКВД, майор Гарькавый и их пограничники.

   - А где Семён Иванович?

   - В Москву отозвали.

   - Ну и славно, что живой, Василий Алексеевич, здравствуйте, давненько не виделись!