В ряде случаев, немцы приспосабливали к обороне жилые дома и другие постройки, но основные огневые позиции устраивали вне зданий, на улицах или даже вне населенных пунктов. Опорные пункты, как правило, обносились проволочными заграждениями в один или несколько рядов. Наиболее характерным для большинства участков в районе Пулково являлся следующий порядок постановки проволочных заграждений: первый ряд - рогатки, второй - проволочная сеть на низких кольях, третий - спираль Бруно, четвертый - усиленный забор или рогатки, пятый - проволочная сеть на низких кольях. Глубина проволочных заграждений на наиболее ответственных участках достигала 100 м, причем промежутки между рядами минировались. Громадное количество "ежей" и контрэскарпов значительно затрудняли использование танков и самоходных установок. Приходилось каждую атаку готовить в инженерном отношении: проделывать проходы, минировать "ежи" и надолбы. Обеспечить внезапную атаку в этих условиях было невозможно. Мы пользовались тактикой огневого воздействия: снайперская группа брала под плотный огонь участок, и начинали действовать сапёры. Немцы, обычно, сразу пытались вызвать огонь артиллерии, и начиналась артиллерийская дуэль. Наши 122-мм гаубицы обычно выигрывали её. Плюс, помогали самоходчики. Если сапёрам удавалось подготовить проходы, и расположить, активно применявшиеся нами, шнуровые заряды, в игру вступала корпусная и фронтовая артиллерия. Следовала артподготовка, и, прикрываясь огневым валом, вперёд шли танки с тралами, самоходки и штурмовые батальоны. Дважды или трижды делался перерыв в артподготовке, и САУ "контролировали" действенность артогня, уничтожая прямой наводкой ожившие цели. Скорость наступления была низкой, 3-5 километров в день. Но, глубина обороны на основных направлениях достигала 25-30 км. Особенно упорно сопротивляющиеся опорные пункты уничтожались полностью и огнём артиллерии, и авиацией, и пехотой. Система многослойного огня, на которую уповали немцы, в этом случае давала сбой. А малое количество авиации позволяла с не очень большими потерями активно применять пикирующие бомбардировщики. На пятые сутки боёв мы перерезали железную дорогу в Лисино, и немцы начали покидать позиции под Тосно, и отходить к Вырице и Сиверской. Довольно большой участок Ленобласти был полностью освобождён от немцев. Линия фронта теперь проходила от Урицка до Пушкина, потом Павловск - мимо Форносово к Сусанино и Вырице, затем Дружная горка, Дивенская, Мшинская и Луга.

   21 июля корпус сменили части переформированной 55 армии генерала Свиридова, и его перебросили в Шушары. Корпус спешно пополнялся, но личный состав пополнения месяц гоняли на полигонах на Свири. Все бойцы имели фронтовой опыт и были обстреляны. Заканчивал формирование 2 УШК в Ораниенбауме. Коршунов нашёл слабое место в немецкой обороне: участок между Горелово и Пушкиным. По каким-то причинам, видимо связанным с тем, что участок почти полностью открытый, и хорошо простреливался как нашей, так и немецкой крупнокалиберной артиллерией, там, кроме нескольких рот и трёх батарей противотанковых Pak-40, больше ничего не было. Довольно обширные минные поля в трех местах перекрывали открытые участки. Два опорных пункта в районе теперешнего Волхонского шоссе имели большое количество 105мм гаубиц. Грунт слабый, немецкие танки и машины в нём вязли, но для наших танков местность была проходимая. Плюс установившаяся жаркая погода подсушила грунт, а недостаток личного состава в войсках Линдемана начинал существенно влиять на всё. Второй корпус спешно передислоцировали в порт, тем более, что большая часть автотехники находилась ещё в Ленинграде. И мы ударили! Прорвав с ходу оборону, часть 2 корпуса ударила на Красное Село и захватила Дудергоф, а остальные пошли на Форносово и соединились с частями 4 и 55 армий. Две пехотные дивизии, одна моторизованная и много артиллерии оказалось в мешке под Пушкином. Говоров ввёл в прорыв войска восьмой армии: четыре гвардейских и три стрелковых дивизии, которые были его резервом. И 122-ю тяжёлую танковую бригаду 52 армии на танках КВ-1С Кировского завода. Завязались бои за Красногвардейск, сегодняшнюю Гатчину. В Тайцах были захвачены какие-то странные установки, оказавшиеся крупнокалиберным железнодорожным орудием. Говоров активно расширял прорыв, стремясь отрезать Петергофскую группировку немцев. Но, каждое село, немцы превратили в опорный пункт, а бойцы Коршунова уже приволокли немца с "Крымским Щитом" на мундире. Вывезти орудие в Ленинград не получалось: дорога была перерезана у Горелово, взять которое не удавалось. И тогда Говоров развернул вторую штурмовую, приказав, во что бы то ни стало, обеспечить работу этой ветки. На хрена ему эта "дура-дора"? Штурмовые батальоны пошли на ночной штурм Горелово, а со стороны Ленинграда ударила 44-я, бывшая 3 ДОН, стрелковая дивизия от поселка Володарского. Ценой больших потерь, этот "бесценный", в смысле: не имеющий цены и нафиг никому ненужный, трофей несколько десятков лет загромождал пути сначала на Варшавском вокзале, а потом под Лебяжьем. Но, естественно, этот эпизод раздули фанфарами до небес! Командир батальона 8 армии, обнаружившего это сооружение в Тайцах, получил звание Героя и славу "спасителя Ленинграда". В общем, всё как по нотам. Для того, чтобы она больше никогда не стреляла, было достаточно двух-трёх 500 килограммовых бомб, подложенных в нужные места. А положили больше роты "штурмовиков" и батальон 44 дивизии. Но, сейчас главное не это! А вовремя перейти к обороне! Манштейн прибыл, а вместо крепкой обороны, у нас слоёный пирог из плохо промешанного теста! Несколько длинных языков-выступов с неподавленными очагами сопротивления. Однако, авиация работает, флот активно помогает. На всём фронте движение, ежедневно отмечаем освобождённые города и деревни. Взяв, наконец, Ропшу, у Говорова, всё-таки, сработал инстинкт самосохранения. Он приказал перейти к обороне, используя остатки УРов немцев, а сам вплотную занялся Пушкиным. Из Ставки сообщили, что в наш адрес направлена 20 армия, снятая с резервов Калининского фронта. Это ещё восемь дивизий и танковый корпус. Только бы успела, хотя тут совсем рядом. По железной дороге меньше суток.

   Лучшего стратега Германии подвела привычка к масштабности действий! Железная дорога от Пскова к Гатчине нами была перерезана в нескольких местах. Вместо того, чтобы в обход перебросить войска через Нарву к Волосову, где ещё сидели немцы, он решил сделать всё одним ударом! Выгрузившись в Плюссе, он совершил фланговый манёвр в 75 километров, сосредоточил приданный ему 2 танковый корпус СС, прибывший из Франции, в районе Турской Горки на стыке двух наших фронтов. Наша авиа и агентурная разведка сразу установила это. 20 армия выгрузилась в Подберезье, создав Мерецкову второй эшелон. Манштейн сходу форсировал Лугу, потеряв при этом около 50 танков, и посчитал, что вырвался на оперативный простор. Но, уткнулся сначала в УР "Батецкий", сманеврировал вправо, а там болото! Оставил там с десяток танков, пошёл влево, и попал в огненный мешок между Малой Удрей, Городнёй, Антипово и Батецким. Эсэсовцы дрались отчаянно, но, жидкий грунт не давал возможности "тройкам" и "четверкам" уверенно маневрировать, а количество противотанковых средств в войсках Мерецкова было очень большим. Ценой больших потерь Манштейн взял Антипово и Городню. Батецкий УР не дал ему возможности повернуть вправо на Новгород, и он пошёл на Оредеж. Мерецков пропустил его второй эшелон мимо Батецкого, лишь слегка потрепав его на переходе, а затем вторая ударная армия забрала и Антипово, и Городню, обороной которых Манштейн не озаботился, обратно. Он был уверен, что его "крымские ветераны, прошедшие дым, крым и рым" всё сделают. Там, у Оредежа, их сбросили с дороги в лес направо. В этом болоте и покоятся ныне "ветераны Крыма"! Нумизматическая "Мекка"! Достать "Крымский Щит" можно только там! Оставшиеся 12436 значков единственной уцелевшей, выведенной во Францию, дивизии 11 армии, уже давно находятся в коллекциях! Они сопротивлялись два месяца! Лично фюрер обещал им помощь и деблокаду. Но, я конца этой трагикомедии на Ленфронте не дождался, так как улетел в Швецию на начавшиеся переговоры с Паасоненом и... Рамсаем!!! Вытащить Манштейна из мешка никто не смог. Присылали даже вертолёт, но безуспешно. Он сдался сам, в сентябре. Потом активно работал в "Комитете "Свободная Германия"". Был приговорён Гитлером к повешению, но пережил великого фюрера Германии.

   Новость о том, что в новой радиограмме Паасонен передал информацию о том, что он выступил в парламенте с анализом обстановки на фронтах, так как Гитлер потребовал от финских войск проявить активность на своём участке и хоть как-то помочь окружённой 11 армии, застала меня в Оредежи. Шли упорные бои с эсэсовцами 2 танкового корпуса, которые пытались вырваться из мешка и выйти на относительно плотную дорогу, которая казалась им спасением. Я готовил управляемые "сюрпризы" вдоль дороги, как делали в Афгане "духи", на случай прорыва немцев. Но войска 2-й ударной стойко отражали атаки ещё сытых немцев. Передав дела Василию Сарову, поехал штаб корпуса и домой. Дома ждала ещё одна новость. О ней можно было не спрашивать: ликующие глаза Хуун всё выдали. Саша прислал сообщение о том, что прошёл фильтровку и легализировался в пригороде Уппсалы, ну, и прислал письмо Хуун по известному каналу. Вернётся - получит выговор! Саша пристроился работать сторожем яхтклуба в Уппсале, и подрабатывает в ресторане "Скархольмен" официантом. Я передал всю информацию в Москву, и в тот же день мне приказали прибыть в ГРУ. Основной новостью было то обстоятельство, что доклад Паасонена нашёл поддержку у главы парламентского большинства Рамсая. То есть, слепая вербовка удалась, удалось изменить мнение действующего министра Финляндии, и это обстоятельство серьёзно может повлиять на дальнейший ход событий на Карельском участке нашего и соседнего Карельского фронтов. Маятник истории пришёл в движение.