— Что не раскопали? — перебила ее Белинда.

— Ну, то... что Джон был наркоманом.

Ей показалось, будто лошадь ударила ее копытом. Она побледнела, покраснела, потом снова побледнела и, запинаясь, сказала:

— Я... я не верю тебе. Ты лжешь...

— Увы, Белинда. Да и зачем мне врать? Это чуть не разбило мне жизнь. И погубило его. Началось все почти невинно. Он познакомился в баре с парнем, который, как и Джон, увлекался бейсболом. И тот как-то подсунул ему сигарету с марихуаной. Потом еще и еще. Парень оказался распространителем и втягивал его все глубже и глубже, предлагая все новые и новые препараты, пока Джон не попробовал ЛСД. Знаешь, когда я нашла его первый раз без сознания, то пришла в ужас и хотела вызвать «скорую», но он очнулся и уговорил меня не делать этого.

В ответ на мои просьбы Джон каждый раз клялся покончить с наркотиками и держался какое-то время, но потом все-таки срывался. Я умоляла его обратиться за помощью, но он стыдился того, что не может справиться с этим самостоятельно. Так все и тянулось до того утра, когда я вошла в ванную и увидела его в таком состоянии, что он не мог даже шевельнуться, не то что идти на работу. Тогда я заявила, что не в силах больше смотреть, как он губит себя, и вернула ему кольцо...

Белинда, затаив дыхание от ужаса, слушала Саманту и понимала, что все это скорее всего правда. Страшная правда.

— А вечером меня попросили подменить миссис Леннард, — продолжила меж тем девушка. — Мы с мистером Фергюссоном долго работали, а когда я спустилась вниз, то обнаружила, что на улице льет как из ведра. Он спустился следом и увидел, что я пережидаю дождь, потому что зонта у меня не было. С утра солнце сияло. Тогда он предложил меня подвезти, и в такси я «сломалась»: расплакалась как дура и все ему выложила. А он отвез меня в отель и накормил.

И хотя он, похоже, чувствовал себя немного неловко, оказавшись рядом с истеричной служащей, но проявил массу терпения и такта. А когда пришла пора идти домой, я не смогла... Как только вспомнила Джонни с белым словно полотно лицом, лежащего на полу в ванной, так снова разрыдалась. Тогда мистер Фергюссон снял номер и сказал, чтобы я как следует выспалась. А утром позвонил и спросил, как я себя чувствую, накормил завтраком и на такси отправил домой. Когда я приехала, Джон ждал меня, вне себя от ярости. Я рассказала ему все, что было, но он не поверил. Заявил, что теперь понимает, почему я вернула кольцо. Я посоветовала ему не быть смешным, попыталась убедить его, что все было совершенно невинно...

— Это правда, Сэмми? Что все было невинно?

— Конечно, правда, — совершенно искренне, без малейшего колебания ответила девушка и прибавила: — Да разве обратил бы на меня внимание такой человек, как мистер Фергюссон, который, стоит только пальцем поманить, может заполучить самую шикарную женщину?

— Да, но пресса, похоже, думала именно так, — возразила Белинда.

— Да, пресса... — презрительно махнула рукой Саманта. — Из-за их домыслов меня на работе чуть со свету не сжили. Спасибо, мистер Фергюссон и тут помог, а то не знаю, что и делала бы. — Она тяжело глотнула. — Белинда, мне так жаль. Особенно жаль, что я послушалась Джонни и ничего не рассказала тебе. Может, тогда ты бы смогла повлиять на него, спасла бы его...

Белинда поверила, безоговорочно поверила девушке, которая и раньше нравилась ей.

— Не думаю, Сэмми, — печально сказала она. — Джон был взрослым мужчиной. Если он не смог остановиться ради женщины, которую любил и на которой хотел жениться, то что значили бы мои слова?

Саманта вздохнула.

— Знаешь, я долго упрекала себя. И сейчас иногда упрекаю, но...

К столику приблизились двое мужчин — Освальд Фергюссон и высокий парень лет двадцати шести. Саманта так и просияла, увидев их. У Белинды же похолодело в груди: значит, ее все же обманули, вон как она смотрит на него...

— Белинда, — сказал улыбаясь Освальд, — позволь представить тебе Роберта Остина, того самого, в чьей бывшей квартире я нашел тебя. Он, кстати, невзначай и выдал мне, где ты находишься. Между прочим, я уже отдал ему ключи. Он — сын Питера, который нас встречал. Он привез сюда мисс Макартур, чтобы познакомить ее с будущими родственниками.

Белинда, ничего не понимая, протянула ему руку.

— Боб, — продолжал Освальд, — а это мисс Стэджерфорд из Калифорнии, соотечественница и давняя знакомая твоей невесты.

— Мисс Стэджерфорд, — молодой человек уже с энтузиазмом тряс ее руку, — Сэмми мне столько хорошего о вас рассказывала! Она обожает вас, поверьте! Вы даже не представляете, как я рад, что вы приехали!

Поняв, что никто и не думал ее обманывать, Белинда вскричала, чуть не плача от счастья:

— Сэмми, дорогая, и вы, Роберт, я так рада за вас, вы такая чудесная пара! Я вас поздравляю и от души надеюсь, что вы будете счастливы! Заботьтесь о ней, Роберт, она заслуживает этого...

— А теперь я предлагаю тост за невесту и жениха, — объявил Освальд, когда все уселись за столик, на котором чудесным образом появилась бутылка шампанского.

Пробка взлетела в потолок, игристое вино полилось в бокалы, все зааплодировали, а Саманта и Боб поцеловались.

В этот момент, глядя на счастливую целующуюся пару, Освальд шепнул:

— А теперь я покажу тебе мой подарок. — Он достал из кармана коробочку и, открыв, протянул Белинде. На черном бархате лежало золотое кольцо в форме розы, на отогнутом лепестке висела капля росы — небольшой, но очень изящный бриллиант. — Нравится? Это кольцо мой прадед Гринуэй заказал для Розалинд, когда в Розовом дворце ждал ее возвращения. Он хотел жениться на ней и рассчитывал надеть его ей на палец в день помолвки. Увы, Розалинд так никогда и не носила этого кольца. Я купил его вместе с домом.

Белинда рассматривала кольцо с недоверием и восхищением. Потом посмотрела на Освальда и тихо сказала:

— Но это слишком дорогой подарок.

— Надеюсь, ты не думала, что я куплю своей невесте в качестве подарка на помолвку какую-то дешевку? — возмущенно сказал Освальд.

— Невесте?! Неужели ты... ты...

— Мисс Стэджерфорд, да что это с вами в конце концов? Разве ты не поняла до сих пор, что я с ума схожу по тебе и делаю тебе предложение? Говори, ты согласна стать моей женой?

Белинда подняла на него огромные темные глаза.

— Ты это серьезно? — каким-то неуверенным гоном спросила она. — После всего, что я тебе наговорила, что я о тебе думала... После всего этого ты и правда хочешь на мне жениться?

— Больше всего на свете! — пылко заверил ее Освальд. — Ну, говори, заказывать вторую бутылку шампанского, чтобы отметить и нашу помолвку, или нет?

Лицо Белинды расцвело удивительной, счастливой улыбкой.