— Я пошла, — непослушными губами вымолвила Вики, открывая дверцу автомобиля.

Как и было обещано, дверь в седьмой номер была не заперта, даже чуть приоткрыта. Вики толкнула дверь и остановилась на пороге.

Седьмой номер был одним из самых паршивых номеров, что приходилось видеть Вики. Сразу за порогом начиналась комната, в которой, кроме стола у окна, трех стульев около него, телевизора в углу и потертого ковра на полу, ничего не было. Слева от окна был вход в другую комнату, но дверь в нее была прикрыта, и что за ней находилось, Вики не знала. Посреди комнаты стоял стул и на нем лежал черный платок, которым и следовало завязать глаза.

Оглядевшись, Вики осторожно вошла в комнату и притворила за собой дверь. В номере стояла тишина, даже звуки с улицы не проникали сквозь плотно закрытые окна. Из-за двери в другую комнату тоже не доносилось ни звука. Но Вики чувствовала, что за ней кто-то притаился. Правда, открыть ее и посмотреть, кто же там прячется, у Вики не было никакого желания.

Она подошла к стулу и взяла платок. Повертев в руках, Вики повязала его вокруг головы. Стало темно и жутко, но нарушать указания Вики не собиралась. Она чувствовала груз ответственности за всю работу съемочной группы. Ее страхи, переживания и волнения отступили на второй план, вперед вышла забота о своих новых друзьях и конечно же о мистере Кисси. Она помнила его дрожащие руки, запинающийся голос и почти мертвенную бледность, и от этих воспоминаний ей легче было пережить свой страх. А она боялась, что тут скрывать, очень боялась.

Но время шло, и ничего не происходило. Вики вслушивалась в тишину и не знала, что ей делать. Желание встать, сорвать повязку с глаз и покинуть эту комнату становилось все сильнее.

Когда это желание приобрело огромные размеры и Вики уже готова была бежать отсюда, она услышала тихий скрип открывшейся двери. Вики затаилась, даже дышать перестала.

— Вики, ты хорошая девочка, — услышала она знакомый шепот. — Ты выполнила все правильно.

— Что я должна еще сделать, чтобы ты вернул кассету? — Вики старалась говорить ровно и четко, псих не должен понять, что она боится его.

— Зачем спешить, Вики? — удивился незнакомец. — Ты вскоре все узнаешь.

Усилием воли Вики заставила себя оставить повязку на глазах. Вот он, ее мучитель, совсем рядом. Раскрытие тайны на расстоянии вытянутой руки. Причем в прямом смысле. Достаточно Вики протянуть руку, сорвать повязку с глаз, и она его увидит. Но то, что могло последовать за этим, пугало девушку. Конечно, она не верила, что он с ней сделает что-то ужасное, за себя она почти не волновалась. Но то, что кассету с роликом он точно не вернет, в этом Вики была уверена на сто процентов. Поэтому и сидела с завязанными глазами и выпрямленной спиной, боясь пошевелиться.

Чувства ее были обострены до такой степени, что Вики кожей ощущала присутствие психа в комнате. Она могла поклясться, что по дуновению воздуха определяла, когда он шевелился. И момент, когда он двинулся к ней, она уловила сразу. И сжалась в комок, не зная, чего ожидать от него. Вики услышала, как он подошел к ней и остановился в опасной близости.

— Вики, — услышала она его шепот совсем рядом и почувствовала прикосновение его руки к щеке.

Она невольно дернулась, но сразу же взяла себя в руки. В голове стучало: только не показывать страха, только не показывать страха…

— Как ты прекрасна, Вики! — Сухая, горячая рука погладила ее щеку и дотронулась до губ.

Вики охватило смутное беспокойство. Нет, не страх, нечто другое взволновало ее. Вики пыталась разобраться, что заставило ее насторожиться, но ужас, что она одна в номере с психом, что она полностью в его власти, не давал возможности мыслить нормально.

А он все ходил вокруг стула, на котором сидела Вики, время от времени дотрагиваясь до ее плеч, волос, шеи. И она каждый раз вздрагивала, когда его горячая рука касалась ее.

— Не бойся меня, Вики, — шептал он. — Я не причиню тебе зла.

Вдруг жаркое дыхание обожгло ее кожу, и Вики поняла, что он приблизил свое лицо к ней. И опять смутное беспокойство, чувство, что она упускает что-то важное, не замечает очевидное, охватило Вики.

Думай, Вики, думай! — мысленно приказала она себе. Ты должна понять. Просто расслабься и думай.

Но как расслабиться, если тебе дышат в лицо? У Вики ничего не получалось, и из-за этого она волновалась еще больше.

Незнакомец взял ее за плечи и, рывком подняв со стула, поставил на ноги.

— Вики, я хочу, чтобы ты танцевала для меня, — прошипел он ей в лицо. — Только для меня, для меня одного.

И опять на Вики нахлынуло ощущение дежавю. Это уже было в ее жизни, было. Но когда?

— Станцевать? — переспросила она. — Здесь? Сейчас?

— Да.

— Но я не могу без музыки. И у меня глаза завязаны.

— Как же без музыки? — хихикнул он. — Музыка будет. А вот глаза, пойми меня правильно, я тебе развязать не могу.

Вики услышала, как он отошел от нее, повозился, и в комнате зазвучали первые аккорды. Вики узнала танго, под которое они танцевали с Патриком в рекламном ролике.

— Давай же, Вики, — прорвался через звуки танго шелест голоса. — Я жду.

— А после того, как я станцую, ты отдашь кассету с роликом?

— Если станцуешь хорошо, Вики, я исполню все твои просьбы. Танцуй!

Вики сосредоточилась, расправила плечи, встряхнула руками и погрузилась в музыку. Вдруг оказалось, что годы тренировок и оттачивание танцевальных па до такой степени срослись с Вики, что ей не требовалось видеть окружающее. Тело само знало, куда двигаться и как реагировать на каждый такт. Танго в полной темноте возбуждало Вики, ей хотелось только одного — танцевать. И ее совершенно не интересовало сейчас, что единственным зрителем ее танца был ненормальный незнакомец, почему-то вбивший себе в голову, что танец Вики должен принадлежать только ему одному.

Вики танцевала, забыв обо всем и обо всех. Существовали только она, музыка и танго. Сейчас она была не в убогом номере сомнительной гостиницы, танцевала не для одного человека, нет, она была на танцполе и выступала перед огромным числом зрителей. Как раньше, как в то время, когда выступала в концертах вместе с Патриком.

И вдруг Вики застыла на месте. Она поняла, откуда это дежавю, преследующее ее, как только она вошла в эту комнату. И Вики стало жутко.

Она вспомнила автобус, направляющийся к месту съемки, Патрика, сидящего рядом с ней.

— У тебя новый одеколон? — спросила тогда его Вики.

— Да так, — ответил он. — Мама на распродаже купила.

Она узнала запах одеколона. Это был запах Патрика! Вот что ее беспокоило, вот что волновало.

— Что случилось? Почему ты остановилась? — прошипел ее мучитель.

Вики напрягла слух, пытаясь уловить в шипении знакомые нотки. Но у нее ничего не получилось. Как она ни вслушивалась, голос все равно был незнакомым. Или Патрик оказался слишком талантливым артистом?

— Почему ты не отвечаешь? — не отставал он от Вики. — Ты что-то задумала? Не советую, Вики. Узнав лишнее, ты не выйдешь из номера.

Он ничего не посмеет со мной сделать! — стучало в голове у девушки. Но нормальный инстинкт самосохранения не позволял ей сделать решительный шаг. Вернее, жест — сорвать повязку с глаз. Она просто стояла, опустив руки, боясь пошевелиться и не зная, на что решиться.

За нее все решил он. Вики услышала удаляющиеся шаги, звук открываемой, а затем закрываемой двери. А потом наступила тишина. Смолкла даже музыка, и лишь дыхание Вики нарушало эту тишину.

Вики сняла с глаз повязку и огляделась. В комнате никого не было. Лишь лежащая на столе кассета подтверждала недавнее присутствие в номере еще одного человека. Вики подошла к столу, взяла кассету и поднесла ее к лицу. Чуть уловимый запах так понравившейся ей несколько дней назад туалетной воды достиг ее носа.

— Этого не может быть, — вслух произнесла Вики, желая прогнать наваждение. — Это не мог быть Патрик.