Он ощутил боль в желудке. Проклятье! Язва давала о себе знать. Боль очень действовала Донни на нервы. Всю жизнь он старался вести здоровый образ жизни. «Стрессы. Постоянные стрессы. Очевидно, в них причина. И хуже всего — пассивные стрессы. Еще какие стрессы постоянно сваливаются на психиатра! Выслушивать вечные жалобы женщин на проблемы воспитания детей… О Господи, куда от всего этого смыться? Негде, абсолютно негде спрятаться». Жгучая боль в желудке не утихала.

Десять шестнадцать. Дженни, одетая в облегающий черный костюм, выглядела как модель, сошедшая с манхэттенского рекламного плаката. Кудрявые каштановые волосы стянуты яркой желтой лентой. «Осторожно, высокое напряжение!» — кричала ее внешность.

Дженни бросила на стул сумку и поцеловала Донни, прильнув к нему маленьким изящным телом.

— Я сделала это. И очень горжусь собой.

— Сделала что?

— Мне удалось проснуться вовремя и не опоздать. Сейчас я выпью кофе, подброшу тебя и отправлюсь на свои женские курсы.

— Дженни, мне так не хочется расставаться с тобой! Дженни улыбнулась и сделала знак Милли — официантке, которая их обычно обслуживала.

— Твой сын, — Дженни подчеркнула слово «твой», — сделал мне подарок. — Она вытащила из сумки и развернула черную тенниску, белые буквы на ней гласили: «Японцы тоже люди».

— Он такой же мой, как и твой. Будь выше Анны Квиндлен, — Донни подмигнул Милли, принесшей Дженни кофе и половинку грейпфрута.

— Послушай, не напоминай мне об этой чванливой, изъеденной молью ирландской католичке. Если она ведет колонку в «Нью-Йорк таймс», всячески расхваливая собственные достоинства, то это еще не значит, что она является мэтром в женском вопросе.

Дженни примерила тенниску прямо на свой костюм. Донни поцеловал ей руку, поочередно прикасаясь губами к каждому изящному пальчику. Кольцо с бриллиантом и итальянский браслет с изумрудами и эмалью. Подарок Биг Бена к свадьбе. Как давно это было. Каждый раз, прикасаясь к своей жене, Донни испытывал страстное желание. Какой бы она порой ни бывала, она никогда ему не надоедала. Она и Джина — две истерички.

Обед у Хартов. Джина, Дженни и Мадлен — все вместе. С ума сойти! Донни смотрел, как Дженни закуривает сигарету.

— Милый, мне необходим твой профессиональный совет. Речь идет о моей матери. Необходимо что-то предпринять. Давай встретимся за ленчем и обсудим эту проблему.

Донни кивнул, вздохнув при мысли, что спрятаться все равно не удастся. Покой ждет только в раю. Это ясно.

— Пожалуйста, не допусти, чтобы это была ошибка…

Рикки Боско всегда молился так тому, кто был там, наверху, и слушал его. Он никогда не произносил имени, вроде имени «Бог», но обращался к нему то и дело.

Рикки стоял на дороге, ведущей к дому, как часто это делал, стараясь увидеть свои владения глазами человека, который приехал к нему впервые.

Тридцать три акра лучшей бриджгемптонской земли! Бывший маленький польский фермер стал миллионером. Он всегда так мечтал об этом. Ему все еще не верилось в это чудо, хотя уже прошло немало времени. Его собственность за два года удвоилась.

Рикки Боско широко развел руки:

— Мое! — завопил он, обращаясь к своему Богу. — Все мое!

Он еще раз окинул взглядом сосновую рощу, фруктовый сад и поле, покрытое высоким цветущим льном. Рикки с гордостью демонстрировал всем свои владения. Он ужасно любил хвастаться своим богатством. Бывший простой фермер еще не успел вжиться в образ миллионера.

Он завернул за угол большого массивного дома и, выйдя из машины, быстро зашагал по направлению к подземному гаражу. Настоящий бункер. Неплохое укрытие на случай ядерного нападения. Такой громадный, что в нем может разместиться целый парк первоклассных машин. В гараже было уютно, как у жука под землей. Он вспомнил Катарину и Джоя Риверс, приезжавших к нему на уик-энд. Ему нравилось думать о Катарине. В конце концов он надеялся добиться своего.

Рикки отключил сигнализацию. Массивная стальная дверь гаража плавно открылась. Он сел в машину. В ней он ощущал себя, как в египетской пирамиде — так же спокойно. Машина полна сил и тайн. И ключ от них принадлежит ему. Он мог часами сидеть и вдыхать напоенный маслом и бензином воздух. Рикки выдохнул, ощущая истинное наслаждение. «Все мое! Почти сексуально», — подумал он.

Мэтч! Мысль о ней испортила ему настроение. Какого черта он вообще с ней связался? Она с трудом тянула на голливудский стандарт. Взбалмошная и непредсказуемая — никогда не знаешь, что она выкинет в следующий момент. Да и что можно ожидать от двадцатишестилетней женщины по прозвищу Спичка. Он даже не знал, было ли у нее другое имя.

Черт возьми! Что может быть общего между Мэтч и Катариной Риверс?! Катарина — дочь известнейших в шоу-бизнесе людей. Она училась в заведениях, названия которых Рикки даже не мог произнести. Она замужем за Джоем Риверсом, известнейшим кинорежиссером. Да, Мэтч может ему сильно помешать пробраться в высшие круги общества.

Рикки повернул ключ и очень осторожно завел мотор, освобождая машину от сна. Металлическое молчание наполнилось жизнью. В античном совершенстве форм автомобиля он чувствовал мощь, энергию и необузданную страсть. «Давай, малышка!» — Рикки всегда разговаривал со своими машинами так, будто это были созревшие чувственные женщины. Он соблазнял их прикосновениями, обольщая и упрашивая, чтобы потом твердыми и дерзкими руками подчинить своей воле, сделать готовыми для действия. Рикки наконец освободил мерцающую краской и никелем королеву из плена бункера и вывел ее под солнце.

Черт! Он увидел маленький изящный «порш», который он подарил Мэтч. Это была она — его подружка и массажистка. Как некстати! Но в то же время он подумал, что она все еще удивительно сексуальна. Из-за своих огненно-рыжих волос она действительно похожа на горящую спичку. Около шести футов ростом. Удивительно белая кожа, нетронутая солнцем, длинные ноги и соблазнительная большая грудь. «Суперкласс!» — с восхищением подумал Рикки. Полные красные губы и точеный носик. Она вызывала в нем раздражение и желание одновременно. Рикки зло рассмеялся.

Они познакомились два года назад. Вскоре после Дня памяти. С кем же он был тогда? Вспомнил, с Эдмундо. Они зашли перекусить в какой-то вонючий кабак на Одиннадцатой авеню, где вечно околачиваются всякие босяки. Он сразу заметил ее рыжие волосы. С ней был какой-то недоношенный щеголь. Интересно, что позже он стал работать у Рикки в гараже. Парня выкинули из колледжа, а звали его Джекки-кайф. Сейчас он присматривал за его автомобилями. И с тех пор прошло уже два года. Кошмар!

А началось все с того, что Эдмундо стал приставать к рыжей, намекая, что не прочь переспать с ней. Даже назвал ее проституткой. У них произошла настоящая потасовка, в результате чего Мэтч оказалась на тротуаре вместе с разбитой витриной. Рикки оттащил Эдмундо, швырнул на стол деньги и бросился к окну, чтобы помочь ей. Она сидела среди осколков стекла, похожая на маленькую девочку, и плакала.

— Он оскорбил меня! — сквозь рыдания проговорила она.

Рикки стало жаль ее. Она ему понравилась.

— Послушайте, мисс, если вы сейчас быстренько успокоитесь, вас ждет вознаграждение.

Она сквозь слезы посмотрела на него и вдруг улыбнулась.

— Хочу банан, — неожиданно заявила она.

В общем, закончилось тем, что он отвез ее к себе домой, и они всю ночь занимались любовью. Они перепробовали все, ничего не упустив. Как два одержимых маньяка.

Два года. Сейчас она выглядела несколько иначе. В полном соку! Настоящая пантера. Словно из крутого порнофильма.

Мэтч заметила его и наклонилась над капотом «порша», изящно выставив аппетитную попку.

— Какого черта ты там делаешь?

— Слизываю что-то, вроде птичьего дерьма.

Рикки подошел и оттолкнул ее от капота.

— Ты чокнутая. Ты же можешь заболеть. Пошли, оставь это. Джекки помоет машину.