В своем нынешнем послании Барбара обещала показать Сильвии настоящую Австралию, которую, по ее словам, можно было узнать, только уехав в имение Кейта, расположенное среди глухих лесов Нового Южного Уэльса.

Сильвия быстро набрала текст ответного сообщения.

«Дорогие Барбара и Кейт! Спасибо за заботу. Номер, который вы для меня забронировали, просто восхитителен. Здесь есть все необходимое и даже более того. Сегодня побывала на пляже. Вода оказалась настолько теплой, что я готова была не вылезать из нее до самого вечера. Сидней так красив, что у меня просто слов нет. Буду с нетерпением ждать вашего приезда. Искренне ваша Сильвия».

Второе письмо было от Сабины. Первые же его строки привели ее в замешательство, близкое к оцепенению. Казалось, гармоничная картина мира, которую Сильвия выстраивала все последнее время с таким трудом, вмиг полетела в тартарары.

«Привет, Сильви! Возможно, ты удивишься, но вчера я видела Ульриха. Ты можешь рассердиться на меня за упоминание его имени, на которое ты сама наложила вето, но молчать я не имею права. Вернее, он сам назначил мне встречу на берегу Шпрее. Я надеялась отвертеться, но он сказал, что речь пойдет о чем-то жизненно важном. Так что пришлось отправиться на это дурацкое свидание с твоим бывшим женихом. Даже на расстоянии было заметно, что он чем-то сильно взволнован. Подойдя ближе, я увидела, что на нем просто лица нет. Он предложил мне посидеть в кафе на набережной. Заказав мне пиво, а себе виски, он наконец решился начать разговор. Разумеется, речь пошла о тебе. Представь, кто-то ему сказал, что ты в полном порядке и по-прежнему красива. Естественно, никто из твоих близких и друзей не стал бы докладывать этому негодяю (извини, другого слова я подобрать не могу) об истинном положении вещей. Но, красавица моя, ты ведь живешь не в закрытом пространстве. А посему кто-то из ваших общих знакомых мог увидеть тебя и рассказать об этом Ульриху. Представляю себе его физиономию в тот момент, когда он об том узнал, и, как бы это ни было трагично, не могу удержаться от смеха. Наверное, так чувствовал бы себя человек, выбросивший пакет с мусором и узнавший потом, что там был спрятан бриллиант. Ульрих начал мне плести какую-то совершенно невероятную историю о том, что, узнав о твоем несчастье, он совершенно лишился рассудка. Якобы все это время он залечивал свои душевные раны в какой-то дорогой психиатрической клинике. Весь этот бред можно было бы принять на веру, если бы не одна маленькая деталь. Накануне я беседовала с твоим отцом, и он по своим каналам узнал, что в течение всех этих месяцев Ульрих жил в Англии, вел там какие-то дела, которые начисто исключают присутствие душевной болезни. Потом мы долго молчали. Наконец мнимый больной сказал мне, что намерен объясниться с тобой и возобновить ваши отношения. Представляешь? Будто речь идет о небольшой размолвке или небо разумении. Думаю, он вообразил, что и речь о свадьбе тоже можно возобновить. По крайней мере он пару раз обронил фразы о вашем с ним славном совместном будущем. Он даже попытался было заручиться моим посредничеством, но я сказала, что решать все вправе только ты одна. И еще он попытался выведать у меня, где ты сейчас находишься. Но, как ты сама понимаешь, в таких делах я тверда как кремень. Надеюсь, ты не сильно обиделась на меня за то, что я все это тебе рассказала? Поверь, если бы я не опасалась за тебя, то и словом бы не обмолвилась о случившемся. Но речь идет о твоем спокойствии и безопасности. Я просто боюсь, что после твоего возвращения в Берлин этот лживый хамелеон начнет преследовать тебя. Об этой встрече я собираюсь рассказать и твоим родителям. Посоветуй, как мне быть? Как вести себя? Я очень по тебе скучаю и желаю всего самого лучшего».

Сильвия на секунду задумалась, так как доля сомнения закралась в ее нежную доверчивую душу.

А что, если Ульрих и впрямь был болен? — мелькнуло в ее голове. Вдруг он говорит правду и по-прежнему любит меня?

Но сразу же после этих наивных предположений ее губы скривила ироничная усмешка. Прежней наивной Сильвии, с легкостью способной поверить самым нелепым заверениям дорогого ей человека, уже не существовало. Слишком многое из произошедшего говорило о том, что Ульрих жестоко и коварно предал ее. А то, что он пытался вновь навести мосты, лишь подтверждало правильность ее прежних выводов. Он просто узнал, что его невеста сохранила свою прежнюю, столь значимую для него красоту, и решил вновь заполучить ее. Пальцы Сильвии быстро забегали по клавиатуре.

«Милый мой Рыжик!— писала она. — Я не только не сержусь на тебя за то, что ты мне все рассказала, но и по-настоящему благодарна тебе за твою преданность. По крайней мере теперь я предупреждена и знаю, как себя вести. И ты знай: никогда, ни при каких обстоятельствах я не вернусь к Ульриху. Воспоминания о нем уже не причиняют мне былой боли, и я могу говорить о случившемся совершенно спокойно. А главное то, что я больше не люблю его. Более того, я благодарна судьбе за ту нелепую случайность, которая расстроила нашу свадьбу. Страшно подумать, что могло бы быть, если бы я соединила судьбу с этим человеком. Ведь от несчастий не застрахован никто. А значит, стань я его женой и попади в беду, он не задумываясь оставил бы меня. Причем с наименьшими для себя потерями. Ну, впрочем, хватит о плохом. В Сиднее я вдруг почувствовала себя совершенно счастливой. Уж не знаю, местный ли климат тому виной или красота окружающей природы, но впервые за долгое время мне отчаянно хочется жить».

Сильвия на секунду задумалась и вдруг — неожиданно для себя самой — добавила:

«У меня появился новый знакомый. Он местный психотерапевт, предложивший свои услуги. Его зовут Оскар. Целую. До связи».

Пообедав в ресторане отеля, Сильвия решила вновь побеседовать с консьержем. Тем самым, что просветил ее по части местных пляжей. Благо хорошее знание английского позволяло ей без труда общаться с местной публикой. Она уже знала, что зовут консьержа Фред, а то, что вокруг не было никого, с кем можно было бы поболтать, делало его в глазах Сильвии едва ли не старым другом.

— Фред, мне хотелось бы поужинать сегодня в каком-нибудь милом местечке, но с условием, что там непременно есть танцпол, — обратилась она к консьержу. — Понимаете, я занимаюсь танцами и мне не хотелось бы терять форму во время отдыха. Пожалуй, это единственный способ слегка размяться.

Фред слушал Сильвию с доброй улыбкой, слегка кивая головой.

Немного смутившись, Сильвия добавила:

— Понимаете, танцы для меня — это жизнь.

— Надеюсь, юную леди будет кто-то сопровождать, — вопросительно посмотрел на нее Фред. — Это не праздное любопытство. Просто в зависимости от того, будете ли вы одна или пойдете ужинать с кем-то, я смогу рекомендовать вам нужное место.

— Разумеется, я буду не одна, — быстро соврала Сильвия. — Со мной будет друг.

Она решила, что, если скажет правду, Фред посоветует ей какое-нибудь скучное заведение для чопорных господ, медленно жующих под звуки классической музыки, которая, по их мнению, способствует улучшению пищеварения. Ей же хотелось увидеть живой ночной Сидней, о котором она так много читала перед своей поездкой в Австралию. Хотелось непринужденности и зажигательных звуков румбы.

— Если бы вы были одна, — медленно произнес Фред, — то я посоветовал бы вам не уходить далеко от отеля. По крайней мере вы могли бы прекрасно поужинать если не в нашем ресторане, то хотя бы в одном из расположенных вдоль местного пляжа кафе.

Казалось, опытный взгляд мужчины заметил то мгновенное замешательство, в которое Сильвия впала перед тем, как сказать о своем мнимом друге.

— Ну, а если с вами действительно будет друг, то вам можно проехать в очень милое местечко. — Фред достал листок бумаги, рисуя схему проезда к нужному заведению. — Там есть и обычный паб, где вы сможете выпить превосходного пива. Впрочем, и готовят там недурно. Обстановка весьма демократичная. Не нужно ни смокингов, ни вечерних платьев. А главное, там имеется превосходный танцпол, где вы сможете танцевать хоть до утра.