А ирландцы принялись сдавать воинскую доблесть в аренду новым правителям. Таких наемников называли «кернами». Это были отряды человек в двадцать, легковооруженные и быстрые. Их рекрутировали англо-норманнские бароны. В мирное время они представляли опасность, потому что ради выживания занимались мародерством и грабежом.

У самих норманнов солдаты («руты», по-гэльски «сершенейх») были тяжело вооружены, ирландские короли, в свою очередь, нанимали их для участия в своих войнах. Постепенно те и другие стали практически неразличимыми, и на иллюстрациях XIII века ирландские вожди носят кольчуги и блузы.

С появлением скоттов ирландские войны стали космополитическими. Наемников называли «галлоглассами» (gall о glaigh — чужеземные воины), некоторые из них навсегда остались в Ирландии. Например, король Лейнстера Аэд нГалл был известен как «Аэд Иноземцев», потому что в 1259 году он женился на дочери Дугала Макрори, короля Гебридов, и она привезла с собой в Ирландию 160 галлоглассов. Интересно, что «чужестранцами» называли именно скоттов; из этого следует, что англо-норманнов признали своими. Вскоре они сами начали думать о себе как об англо-ирландцах. Морис Фицджеральд, дядя Джеральда Валлийского, будто бы говорил: «Для англичан мы ирландцы, для ирландцев — англичане». Так что отличительные черты англо-норманнов и местных ирландцев к середине XII века практически стерлись.

К концу XIII века Ирландия обрела новую политическую структуру. Земли английской короны поделили на графства, ими управляли королевские чиновники. История этих графств показывает, как власть короны постепенно распространялась с восточного побережья — Дублин (1190), Корк и Уотерфорд (1207), Манстер, Типеррери, Лаут (1211), Керри (1233), Коннахт (1247), Роскоммон (1292), Карлоу (1306). За пределами этих графств старые ирландские королевства оставались практически нетронутыми.

Появились и дополнительные территориальные единицы, известные как «либерти». Их можно сравнить с английскими палатинскими графствами. Самыми важными были Ольстер, Лейнстер и Мит. Поначалу у либерти не было официального права наследования: в случае с Ольстером, например, титул пришел к Хью де Бургу только в 1263 году. Но эти земли подчинялись английскому закону, хотя данный закон осуществляли не чиновники короны, а чиновники либерти.

Постепенно в Ирландию пришли и другие английские институты, например в 1200 году министерство финансов, так что администрация в большинстве графств стала явно «английской».

С ирландской церковью у англо-норманнских завоевателей трудностей почти не возникало. Самая влиятельная фигура церкви, Лоркан О’Тул, архиепископ Дублина (1162-1180), старался потрафить тем и другим. За это его осуждали ирландские хронисты, но по сути он делал то же, что и местные правители, то есть налаживал отношения с английской короной. О’Тул был последним архиепископом Дублина ирландского происхождения; церковь канонизировала его в 1225 году.

Король Джон хотел, чтобы все епископы в епархиях короны были англо-норманнами, однако папа Иннокентий III воспротивился этому, и к Четвертому латеранскому собору 1215 года только в каждой четвертой из тридцати шести ирландских епархий служили англо-норманнские епископы. Столкновение Джона с папой закончилось тем, что папа наложил на Англию интердикт, и церкви были закрыты. Когда в 1213 году Джон покорился папе, Иннокентий III согласился открыть церкви при условии, что Англия и Ирландия станут папскими владениями. Король Джон сделался папским вассалом, а Иннокентий и его преемники получили возможность вмешиваться в ирландские дела.

Сохранившаяся арка женского монастыря в Клонмакнойсе, отличный образец позднего романского стиля

Англо-норманнское влияние на ирландскую церковь возрастало. В 1181 году Джон Комин сменил О’Тула на посту архиепископа Дублина. Это он заложил собор Святого Патрика, а его преемник, архиепископ Генрих Лондонский, в 1212 году начал строительство дублинского собора. Амбициозное желание Генриха подчинить Арму архиепископству Дублина вызвало разлад внутри ирландской церкви.

На рядовое духовенство англо-норманнское завоевание не оказало прямого влияния. Старинные обычаи не поддавались искоренению: священники по-прежнему женились и даже имели любовниц. Многие жили в отдельных домах со своими семьями, а сыновья вслед за отцами становились священниками. Не подчинялись местным обычаям только монашеские ордена, например францисканский и доминиканский. Францисканцы, однако (как и их основатель святой Франциск), выказывали значительный интерес к светской поэзии и музыке. Они поддерживали тесные отношения с ирландскими бардами и поэтами. Существовали большие монастырские школы, например в аббатстве Святого Креста и в цистерцианском монастыре графства Типеррери.

Англо-норманнские нашествия 1169 года и позже были намного более важными, нежели набеги викингов, и оказали большое влияние на Ирландию. Тем не менее в XIV веке ирландские гибкость и упорство вновь громко заявили о себе.

В начале XIV века Ирландия оставалась разделенной. Официально она управлялась английской короной из Дублина, но большие территории (например, в западном Ольстере) были неподвластны английским королям и баронам. Их можно было назвать «английскими», хотя перекрестные браки делали эти территории скорее ирландскими.

Принимая во внимание то, что королевским юстициарам трудно было из Дублина контролировать отдаленные районы, например Ольстер, управлять провинциям позволили местным влиятельным правителям, таким как Ричард де Бург Рыжий, граф Ольстера, который при этом официально оставался феодальным вассалом английского короля. В конце столетия де Бург укрепил свои позиции в Ольстере: он взял под контроль полуостров Инисоуэн, забрал у церкви Дерри и построил себе замок в Бэллимоуте. У Рыжего были, разумеется, собственные английские вассалы, и он старался держать в узде и их, и местных ирландцев. Задача была не из легких.

И Эдуард I (1272-1307), и Эдуард II (1307-1327) рассматривали Ирландию как дойную корову, способную финансировать их войны в Уэльсе, Шотландии и Франции. К 1327 году они чуть не довели до банкротства ирландскую казну в Дублине, хотя ни один из этих монархов не ступал ногой на землю Ирландии. Имели место и контрибуции. В 1296 году, например, ирландская армия численностью в 3000 человек проследовала за Эдуардом I на войну с Шотландией, причем 1500 солдат предоставил де Бург.

Если местный землевладелец был силен и, что важнее, жил на своей земле, система управления работала без сбоев. Однако в начале XIV столетия экономические факторы этому не способствовали. Падение цен на зерно в сочетании со снижением численности крестьянского населения привели к тому, что многие английские лендлорды находили себе в Англии более привлекательные имения и становились «отсутствующими землевладельцами» (явление, получившее название «абсентеизм»). К 1327 году почти половина английских баронов в Ирландии была такими вот отсутствующими владельцами, а те, что жили на пожалованной им земле, горько жаловались, что оставленные без присмотра замки ветшают, а коренные ирландцы вторгаются на территории английских лордов. Английские бароны уже не боролись друг с другом, а поощряли к бунту ирландцев, проживавших на территории отсутствующих лордов-соперников.