Стряхните пыль с забытых лиц и дней,

    С улыбок, старых грёз и поцелуев,

    Найдите память, обратитесь к ней –

    Она вернёт вам молодость былую!

Студенческая пора помимо учёбы, сессий, практик, каникул, веселий, любовных историй, походов включала в себя и трудовую созидательную деятельность в студенческих стройотрядах и сельскохозяйственных работах – на благо «горячо любимой социалистической Родины».

Сразу после вступительных экзаменов мы, вчерашние абитуриенты, повизжав от восторга у доски объявлений приёмной комиссии при виде своих фамилий в списках зачисленных в университет, тут же наткнулись на скромное объявленьице, гласившее «быть там-то во столько-то» для отправки в сельскую местность.

И если о студенческих строительных отрядах (ССО) писано-переписано, сказано-пересказано, пето-перепето, то о таком  распространённом явлении студенческой (и не только) жизни, как осенние сельхозработы или, как тогда говорили, обобщая понятие, «колхозы», лично мне ничего познавательного не довелось прочесть ни тогда, ни в последующем.

Кто спорит? – Стройотряды – это круто! Романтично! Возвышенно! «По-социалистически»! «По-нашенски»! Я всегда завидовал молодым, весёлым, загорелым ребятам и девчатам с рюкзаками, в стройотрядовской униформе с эмблемой ССО, с мастерком на рукаве. А если к ним добавлялись эмблемы строек с обширной географией, стройотрядовские значки и прочие атрибуты, я чувствовал, как моё «торопится сердце, сердце волнуется». И звали студентов гордо – бойцы стройотрядов!.. А ещё гитары! Пишу, и в голове звучит популярная тогда песня, блистательно исполнявшаяся Александром Градским:

    Яростный строй гитар,

    Яростный стройотряд,

    Словно степной пожар,

    Песен костры горят!

    Недаром нынешний президент Дмитрий Медведев, сам бывший боец ССО, не так давно собирал ветеранов советского стройотрядовского движения, поминал добрым словом патриотический порыв и трудовой энтузиазм студенческой молодёжи, указав на необходимость правительству проработать комплекс мер по возобновлению этого движения, с учётом, конечно же, современных реалий…

    Помню, как комитет комсомола направил меня на встречу с делегацией студентов из ФРГ, и как они, после рассказа (не моего) о движении ССО были впечатлены полученной информацией. Заморские гости восхищались передовой формой организации труда студенческой молодёжи, признавая, что ничего подобного в ФРГ близко нет.

Но не всё было однозначным в движении стройотрядов – «хлеба не надо, работу давай!» Конечно же, ехали в ССО, чтобы, в первую очередь, заработать. Но говорить об этом было не принято. Я уже упоминал, как один командир ССО на заседании университетского комитета комсомола, в запале озвучил эту мысль и был немедленно исключён из рядов ВЛКСМ. Это вызвало возмущение со стороны студентов. И я тоже недоумевал по поводу подобного решения «большого» комитета комсомола, хотя мне, как члену факультетского комитета, сомневаться, а тем более осуждать правильность мер вышестоящей инстанции, не полагалось.

    Однако вернёмся к «колхозам»: существовало одно принципиальнейшее их отличие от стройотрядов – участие в ССО было строго добровольным. Ещё и не каждый желающий мог попасть в тот отряд, в который хотел, в некоторые даже были конкурсы. Вот она – соль вопроса, вот где собака зарыта! Ибо «в колхозы», «в деревню» –  посылали или, как выражались многие, «гоняли». Какая там, к чёрту, добровольность?! Иди, давай, помогай стране собирать урожай, выполняй Продовольственную программу, исторически начертанную мудрым решением КПСС, исполняй свой патриотический долг! В добровольно-принудительном порядке.

   Не скажу, что никто не пытался роптать. Но принародные громкие возмущения могли привести к многозначительно заданному вопросу со стороны как общественных, так и номенклатурных функционеров: вам что – порядки наши не нравятся?

    А в моём случае можно было запросто «допрыгаться»: как минимум, до исключения из комсомола; как максимум – до отчисления из универа, а там и до «стройной колонной рота идёт» – рукой подать. Посему от публичных высказываний останавливала даже мысль о возможности задавать вопросы. Совсем ничего не бояться мог, наверное, только беспартийный работяга, отслуживший в армии, но Его Величество Рабочий Класс и так в колхозы не гоняли.

 Безусловно, вопрос «откашивания» от колхозов вполне можно было  решить, без огласки, в частном, так сказать, порядке. Не стану говорить про блат, это понятно и так: блатные в колхозы не ездили. В принципе, если ты хорошо учился, занимался общественной работой и, вообще, считался хорошим мальчиком (или девочкой) – можно было поставить перед деканатом вопрос о нецелесообразности твоего участия в сельхозработах. Освобождение от «колхозов» иногда предоставлялось в качестве награды за что-то или за участие в чём-то, например, в выступлениях университетской хоровой капеллы или в каких-то соревнованиях. Разумеется, не ездили на сельхозработы иностранные студенты, хотя в стройотрядах, бывало,  работали.

    Противопоказания по состоянию здоровья тоже принимались во внимание: в конце августа перед деканатом всегда наблюдалось скопление студентов со страдальческими лицами: кто держался за бок, кто за живот, а кто просто подволакивал ножку. Для освобождения от сельхозработ требовалась аргументированная причина. Но и веские аргументы не всегда срабатывали.

Как-то мой кореш Рудаль, студент биофака, действительно жестоко «загибался» от обострения аллергии. Однако он так и не получил освобождения от колхоза. Его ещё и в симуляции обвинили. Но ничего, выжил: осенние дожди прибили пыль и пыльцу, и аллергия утихла.

    Поэтому понятно, что никакой патетики в вопросе «добровольно-принудительных» сельхозработ не могло быть по определению, и если какая-то информация в СМИ (правда, тогда такого понятия ещё не было) редко и бессистемно просачивалась, то как-то всуе, мимоходом и исключительно, как «шефская помощь селу». Собственно говоря, почему – шефская, и почему – помощь? Такими вопросами в то время никто не задавался.

     Сложилась преинтересная ситуация: работаешь в стройотряде – тебе почёт и уважение, поехал «в колхоз» на сельхозработы – гы-гы-гы! Хотя, по большому счёту, неужели работа на селе – неполноценна изначально? Позвольте, позвольте… Однако спор о равном статусе бойца ССО и посылаемого в колхоз разбивался о железобетонный аргумент в пользу первых: стройотрядовцев ВСЕГДА освобождали от сельхозработ. По сему вопрос о равноправии закрыт, да и подобный спор, справедливости ради, никогда не возникал. Конечно же, боец стройотряда мог изъявить желание поехать по осени в колхоз, но я о таких «идиотах», честно говоря, не слышал ни разу.

    Как следствие, кроме язвительной песенки Владимира Высоцкого «Товарищи учёные…», советская культура на тему «колхозов», точнее, «шефской помощи селу», в отличие от тематики стройотрядов, ничего не создала. Так и хочется лишний раз процитировать классика:

    Товарищи ученые, доценты с кандидатами!

    Замучились вы с иксами, запутались в нулях,

    Сидите, разлагаете молекулы на атомы,

    Забыв, что разлагается картофель на полях!

    Однако эта песенка не то, чтобы была запрещена, но, скажем так, не приветствовалась…

    Вполне вероятно, у читателя может возникнуть вопрос и ко мне, мол, ты такой умный, а сам-то работал в стройотрядах или «тянуло к земле»? Отвечу. На нашем факультете учебный процесс был организован так, что ежегодно в июле у нас проходила практика. Основной же период работы стройотрядов выпадал именно на июль-август. Поэтому ССО из студентов биофака никогда не формировались. В августе – каникулы, ну, а в сентябре пожал-те в деревню. «А гамма-излучение денёк повременит!» Справедливости ради, нельзя не отметить, что студентов выпускного пятого курса от колхозов освобождали, как-никак – дипломники.