— Расслабиться и не нервничать, — прошептала девушка и привычно взяла под контроль свое тело. Вода не могла навредить ньяри — точнее захлебнуться Лирис не грозило. А вот переохлаждение было неприятным, да и паника о себе давала знать — девушка не часто вот так вот «ныряла» и ощущение того, что она вот-вот утонет не проходило сразу. Однако прошло минут пять и она уже с интересом наблюдала за попытками кельпи избавиться от седока. Он уже понял, что все будет не так просто, как хотелось бы и что «жертва» явно не собирается умирать. К тому же его явно мучала цепь — она жгла так, что на блестящей шкуре, местами уже ставшей похожей на акулью, появились кровавые следы. Еще, не меньше кельпи мучила невозможность полностью сменить ипостась — у него появились плавники и задние лапы срослись, став хвостом, однако полностью обернуться он так и не смог.

— Отвези меня и будешь свободен, — девушка сформулировала максимально четкую мысль и вложила ее в голову кельпи.

Ответа не последовало. Ну и черт с ним — девушка убрала пару пальцев с цепи и та сжалась сильнее, вгрызаясь в плоть коня. Внутри кельпи зародился рык, он рванул вперед, изворачиваясь всем телом, но безрезультатно. Лирис убрала еще один палец.

— Отвези или умрешь, — кровь уже не сочилась, а текла из раны на шее, делая воду вокруг них розовой. Еще немного и к ним сползутся остальные хищники — или съесть саму ньяри или то, что она может оставить от коня.

— Отвези!

— Куда? — тихий рык раздался в голове девушки.

Ньяри победно улыбнулась и, сформулировав в голове четкую картинку места на карте и дополнив зрительным образом берега, где она некогда уже была, вложила ее в голову кельпи.

— Ослабь удавку, — прохрипел конь, — я умираю.

Девушка послушно вернула все пальцы на цепь и та мгновенно разжалась.

— Если сбросишь меня — она сожмется так, что отрежет тебе голову.

Кельпи снова зарычал.

— Кто ты?

Он наконец перестал вообще сопротивляться, замерев на месте.

— Ньяри.

— Вы так себя не ведете, — голос стал уже вполне спокойным и даже приятным — только не человеческим. Совсем.

— А я не правильная ньяри — как захочу, так и веду себя, — девушка мысленно оскалилась.

— Держись крепче — не хочу умереть от того, что ты соскользнешь с меня.

— Мне бы тоже не хотелось соскользнуть с тебя во время пути, — имитируя голос наивной блондинки, ответила Лирис.

Кельпи улыбнулся, обнажая клыки и рванул с места черной стрелой. То, как они двигаются — отдельная песня. Для этих существ есть специальные пути, или «течения» как их называют обычно. Найдя правильный, кельпи способны были переместиться из любой водной точки в любую другую. Быстрее них перемещались лишь водные драконы или тильфиды — существа, которые просто телепортировались туда, где есть вода любого вида. Интересно, что их собраться лавиды так же перемещались через огонь. Уникальные существа.

Через минут пятнадцать адской гонки Лирис наконец смогла оторваться от созерцания гривы под пальцами и посмотреть вокруг. А смотреть было на что — кельпи плыл как бы по коридору, за прозрачной стеной которого мелькали разнообразные пейзажи и невиданные монстры размером со скалу. Рассмотреть их как следует не получалось из-за скорости, но и общих очертаний девушке вполне хватало. Пару раз за ними следовали русалки, однако они отставали, как только течение впадало в новое озеро или море. Один раз следом поплыли пара кельпи. Они явно обменялись несколькими фразами с конем Лирис, но потом все-таки отстали.

— Предлагали помочь в избавлении от паразита на спине? — девушка улыбнулась.

— Что-то типа, — кельпи неожиданно повернулся и подмигнул ей голубым глазом, — ты же понимаешь, что с этого дня я буду ждать любого момента, чтобы съесть тебя?

— Смотри не подавись — ньяри плохо перевариваются стихийными существами.

— Ну ты сама сказала, что неправильная ньяри, так что может все будет нормально.

— Шутник. Как зовут хоть? Меня — Лирис.

— Разговаривать с ужином — плохая примета.

— Думаю тебе уже поздно бояться плохих примет, но если не хочешь — не говори.

Ньяри закрыла глаза и только сейчас поняла, как сильно успело затечь все ее тело, особенно ноги. Однако расслабиться или хотя бы поменять позу было сейчас невозможно. Все силы Лирис отдавала тому, чтобы не свалиться с летящего вперед кельпи. Кожа лица болела, глаза держать открытыми было почти невыносимо больно, а все тело промерзло так что зуб на зуб уже просто не попадали.

— Не умри там, — буркнул конь, — немного осталось.

Ньяри ничего не сказала в ответ, стараясь концентрироваться на воспоминаниях и не думать о том, как все болит. Пошло еще минут двадцать, растянувшиеся в целую вечность и внезапно все остановилось. Точнее вообще все — ни воды, пытающейся сбить ньяри с кельпи, ни мышц играющих под кожей скакуна от каждого его движения. Приятный ветерок и неожиданно горячее солнце начинающее согревать дрожащую девушку. В этот момент ньяри даже обрадовалась разнице во времени, благодаря которой они прибыли сюда не ночью, как должно было быть, а днем, склоняющимся к вечеру. Лирис открыла глаза и оглянулась — тот самый пляж с потрясающе красивым в это время розовым песком. Оттенок его создавался сотней тысяч цветущих кустарников, чья пыльца падала и на пляж и в воду, окрашивая все этот неестественный оттенок. И так каждую весну первый месяц. Летом песок станет серебряным от туман-травы, которая на самом деле была водорослями, растущими в прибрежных водах, а ближе к зиме — красным на пару недель.

— Ты там жива? — кельпи наклонил голову, смотря на девушку.

— Да, спасибо.

Ньяри свалилась с бока коняшки, разрывая параллельно цепь на его шее и освобождая от магии.

— Знаю, что ты бы скорее себе хвост отгрыз, чем добровольно отвез меня сюда, но все равно спасибо и, если ты немного постоишь, а лучше ляжешь, я залечу ожог от цепи на твоей шее.

Шок. Абсолютный шок отразился на лице кельпи. Он замер, уже собирающийся уйти обратно, в небесно-голубые воды Шартанского моря.

— Зачем?

— Просто так. Если быть неправильной, то во всем.

Лирис, морщась, потянулась на песке, почти наслаждаясь болью во всем теле.

Кельпи осторожно лег рядом, вытянув шею и внимательно смотря на девушку. Он бы отказался, если бы не знал, что ожоги от железа не зарастают так же быстро, как любые остальные раны. Особенно от такого.

Ньяри с трудом села и сняла с пояса сумку, не промокшую только благодаря рунам на ней и начала копаться. Через минут пять тихой ругани сквозь зубы, она извлекла небольшой глиняный бутылок, с герметичной крышкой.

— Будет немного щипать.

Кельпи лишь фыркнул.

Лирис зачерпнула пальцами густую мутно-желтую мазь с едким хвойным запахом и начала аккуратно втирать ее в ожог на шее. Ей было физически больно от того, как страдал кельпи. Эмпатия была частью ее дара и сейчас девушке казалось, что она редкостная тварь, раз причинила другому существу такие страдания.

Постепенно кельпи расслабился и закрыл глаза, кажется, даже наслаждаясь ощущением. Ньяри и сама почувствовала, как боль отпустила его, сменяясь приятным холодком. Улыбнувшись, Лирис тихо запела песню на древнем языке своей расы. Если быть точнее — колыбельную, одно из последних наследий, оставшихся от матери. Странно, но песня подействовала и на саму девушку и уже минут через десять ее глаза закрылись и она устало повалилась на кельпи, заснув таким же крепким сном, как и он сам. Уже ближе к утру Лирис ощутила, как внезапно стало холодно из-за того, что конь поднялся с земли. Сил на то, чтобы полностью проснуться у нее не было даже перед лицом опасности быть съеденной. Лица коснулись теплые и вполне даже человеческие губы.

— Спи, неправильная ньяри Лирис. И смотри, доживи до нашей следующей встречи — тебя убить могу только я.

— Угу, и я — это кто?.. — Лирис лениво перевернулась на другой бок, поудобнее прижимаясь к теплому телу рядом.

— Меня зовут Тэйнэор.