Тим Овертон и Грэг Стоун разом присвистнули.

— Стало быть под нами и вправду древний город?! — воскликнул океанолог. — Джейн, мои поздравления. Когда будешь погружаться, я с тобой. Клянусь, это то, на что стоит посмотреть. И потрогать. Возможно, в древних развалинах удастся найти ещё не известные науке виды водорослей. Постой-ка, Джейн, а чей же это может быть город?

— Наверно древнеегипетский, — улыбнулся Грэг Стоун и, увидев удивленные лица ученых поспешно добавил: — Ну, если там пирамиды.

— Мало вероятно, — покачала головой Джейн. — Даже, вообще невозможно. Сейшелы расположены слишком далеко от тех пределов, до которых распространилась египетская цивилизация. Но как бы там ни было, наш город не менее древний. Это видно по массе коралловых отложений, хотя нужно будет еще провести анализ. Одно могу сказать точно, остров погрузился в океан задолго до того, как на Сейшелах побывал Васко да Гама и даже арабы, а это случилось в 9 веке после Рождества Христова. Ни наши соотечественники британцы, ни французы с 1756 года начавшие выращивать на Сейшелах корицу и другие специи не оставили никаких сведений о признаках древней цивилизации. Пираты, избороздившие эти воды и организовавшие тут повсюду свои базы, наверняка обнаружили бы пирамиды и другие развалины, будь они на поверхности. Но этому нет никаких свидетельств. Из всего этого я делаю вывод, что остров с пирамидами погрузился в океан до 9 века.

— Возможно это цивилизация лемурийцев? — высказал предположение Тим Овертон.

— Может быть, но сомнительно, — Джейн снова покачала головой. — Масса коралловых наслоений была бы намного большей. Наша находка моложе и скорее всего относится ко временам античности.

— Античность? — удивился боцман. — Это ведь, как я понимаю греки, римляне…

— А ещё шумеры, персы, египтяне, ассирийцы, — улыбнулась Джейн. — Не будем спешить с выводами. Майкл, Энтони, вы готовы?

— Готовы, — ответил Майкл. Его напарник по обыкновению промолчал. Оба, облачившись в легкие гидрокостюмы и навесив на спины акваланги стояли возле спусковой лесенки. Исследователи прихватили с собой фонари, портативные видеокамеры и кое-какие приборы для замеров и сбора образцов.

— Мы исследуем верхнюю часть склона, — сказал Майкл перед тем, как надеть маску и взять в рот загубник. — Четыре здания, ближе всего находящихся к поверхности. Остальные, как я понимаю расположены не меньше, чем на сотню метров глубже. Для их осмотра нам понадобится другое оборудование и снаряжение посерьезнее.

Спустившись по лесенке, аквалангисты начали погружение. Прозрачная, искрящаяся в лучах полуденного солнца поверхность воды сомкнулась над ними, а внизу их взору открылся потрясающий удивительный мир, сотканный из всех красок и немыслимого числа их оттенков. Видимость была прекрасной. Стайка небольших серебристо-золотых корифенов, попавшаяся им навстречу резко отвернула в сторону. Чуть глубже величественно проплывали купола медуз. Над самыми рифами держались средних размеров акулы-мако и похожие на щук барракуды.

До вершины подводной горы было около пятнадцати метров. Четыре древних здания располагались двенадцатью метрами ниже на террасе площадью примерно в два квадратных километра. Майкл и Энтони неспешно плыли мимо нагромождения глыб, покрытых скользким ковром илистых отложений изумрудного цвета, следовали между шаровидных или колоннообразных структур, образованных разноцветными кораллами. Тут и там, поднимались и опадали волнами скопления водорослей-ламинариев, в которых находили укрытие мелкие крабики, веслоногие рачки, разные крохотные моллюски и прочие представители зоопланктона. Повсюду виднелись колонии губок всевозможных размеров и оттенков, между которых сновали крохотные полупрозрачные кальмары. Вокруг донных камней и коралловых полипов, извиваясь, толчками передвигались офиуры. В маленьких расщелинах и углублениях прятались морские ежи, а на дне, зарывшись в песчаный ил укрывались голотурии. От количества рыб и их, самых немыслимых окрасок, просто рябило в глазах. Здесь были платаксы черно-бело-жёлтой расцветки, рыбы-бабочки и рыбы-ангелы, стайки желтохвостых с синим туловищем зебрасом, пестрые крылатки. Возле дна деловито проплывали пятнистые иглобрюхи и рыбы-хирурги, поражающие многообразием своих видов и расцветок. На песчаном дне притаились коричневатые азиатские псеттоды и скаты-хвостколы. Из пещерок и провалов выглядывали рыбы-попугая и мурены, поджидавшие добычу. Лангусты шествовали по краю террасы, откуда склон обрывался пропастью более чем в сотню метров до следующей террасы.

Энтони достиг цели первым. Выбрав объект, располагавшийся справа и дальше от края террасы, он начал огибать его, держась почти у самого дна. Кораллы и огромные колонии ракушек сплошь покрывали стены, уходящие вверх на высоту шести метров. Морской геолог отметил, что Джейн, скорее всего, права. То, что издали можно было принять за холм, имело все-таки геометрически правильные линии. Это не могли скрыть, даже обильные отложения окаменевшей органики.

Майкл держался позади напарника и чуть выше него. Это позволило ему заметить то, что Энтони пропустил — неправильной формы расщелину возле самого основания здания. Он знаками привлек внимание напарника и указал ему на находку. По форме расщелина напоминала чей-то разинутый рот слегка перекошенный в правую сторону. В самом широком месте, примерно посередине, высота от нижнего до верхнего края составляла чуть меньше метра. При должной осторожности туда вполне можно было протиснуться. Но следовало при этом опасаться крупной мурены — такие расщелины их любимое место обитания.

Майкл вплыл внутрь первым. Включил фонарь. Яркий луч прорезал кромешную тьму, спугнул средних размеров губана, метнувшегося дальше вглубь помещения. Энтони посветил своим фонариком вверх. Луч достиг потолка, потом скользнул по стенам.

Повсюду здесь были полустёртые, но всё же, вполне различимые изображения людей и животных. По большому счёту вся эта живопись касалась темы повседневной крестьянской жизни. Вот группа женщин увязывает в снопы солому. Рядом двое мужчин жнут с помощью больших серпов. Женщина внутри загона кормит свиней. Мальчик гонит к речке стадо коз. И общий стиль этой живописи был явно египетского происхождения!

Чёрт возьми, получается Грэг Стоун попал в самую точку, когда брякнул про Египет. Джейн не допускала даже мысли, что цивилизация здесь может быть египетской. Против этого восставали все ее знания, полученные во время учебы в Оксфорде. Да и сам Энтони, будучи человеком образованным, пусть даже его профессия и не была связна с историей и археологией, знал до каких пределов распространялась цивилизация египтян. Ну, максимум до Судана. А здесь Сейшелы черт возьми! Если только предположить, что какая-то экспедиция египтян случайно попала сюда и основала здесь колонию. Но как древние на своих ненадежных утлых судах преодолели десятки тысяч миль океанских просторов?!

Тихо жужжала видеокамера. Запись велась непрерывно. Энтони плавно перемещал камеру, стараясь, чтобы в поле объектива попало, как можно больше деталей. Майкл между тем вел съемку дна. Оно было здесь песчаным от постоянных многовековых наносов извне и завалено каменными плитами, обломками массивных колонн, структурами, напоминающими огромные решетчатые ворота. На двух пришельцев из внешнего мира опасливо таращились крабы и лангусты в огромном количестве ползающие по дну и среди обломков.

Внезапно в свете фонаря, между двумя каменными глыбами, что-то тускло блеснуло. Майкл устремился туда, рассеивая вокруг себя облака крошечных пузырьков. Посветил в черную расщелину и вновь увидел блеск. Он потянулся к загадочному предмету, ухватил его рукой. Сквозь перчатку ощутил слегка ребристую поверхность, удобно легшую в ладонь. Потянул на себя. Из расщелины вырвалось мутное облако песка. Видимость вокруг, тут же упала почти до нуля. Майкл чертыхнулся про себя, но найденный предмет не отпустил, а напротив, потащил на себя сильнее. И вот из проема между глыбами он извлек меч. В этом не было никаких сомнений, хотя лезвие обросшее ракушками и водорослями превратилось в некую бесформенную окаменелость, но рукоятка более менее оказалась незатронутой, а главное отложения не скрыли вставленный в неё древним мастером желтовато-оранжевый камень. Возможно, это был топаз.