По палубе гребцов сновал Длин, грязно ругаясь, и время от времени пускал в дело плеть. Плотно закутанный в одеяло кормщик стоял у руля, широко расставив ноги, обмотанные тряпками, и, морщась, ворочал рулевыми веслами. Рядом расположился Гнут, готовый в любой момент прийти на помощь.

У длинного деревянного пирса уже стояли несколько судов размером поменьше «Бороздящего стихию». Гребцам и Боазу пришлось повозиться, втискивая корабль между двумя посудинами, матросы которых отчаянно ругались и норовили оттолкнуть их судно палками. Команда Нарона успешно отбивала наскоки конкурентов. Тем не менее, капитан улыбнулся только тогда, когда борт мягко уткнулся в бревна причала.

Матросы не успели даже перебросить трап, как возле судна оказались трое хмурых воинов в коротких штанах, кожаных нагрудниках и с копьями в руках. Нарон важно сошел на причал.

— Я хозяин корабля «Бороздящий стихию», — проговорил он.

— Будете продавать или покупать? — спросил на ломаном либрийском старший из стражников с коротким кинжалом за поясом.

— Только для команды, — покачал рукой Нарон. — Подлатаем корабль и отплывем.

— Сколько будете стоять?

Капитан почесал курчавую шевелюру.

— Дней семь. Переход был тяжелым, обросли. Судно надо килевать.

Воин понимающе кивнул.

— Тогда с тебя пол дебена серебра.

— Что как дорого? — возмутился Нарон.

— Если бы ты торговал, то взяли бы меньше, — усмехнулся стражник.

— Радланскими оболами возьмете?

— Пятнадцать.

Капитан крякнул, но беспрекословно отсчитал в подставленную ладонь круглые монетки с орлом. Стражник снял с пояса связку дощечек с выжженными на них символами, развязал веревочку и, покопавшись, протянул одну из них Нарону.

— Вот. Пусть всегда будет у вахтенного.

— Я порядок знаю, — заверил воина капитан.

Стражники ушли. Мореход, качая головой, вернулся на судно. К нему тут же подошел Тусет.

— Уважаемый Нарон, мне нужно сходить в город.

— Иди, — буркнул капитан.

Келлуанин покачал головой.

— Не могу же я явиться к почтенному Котасу Минатийцу в таком виде, — возмутился жрец.

— Ты собираешься в гости к главе магистрата? — навострил уши Нарон. — Семейство Котаса держит в руках всю торговлю с Рогейскими островами! Они побогаче некоторых Нидосских купцов будут.

— У меня к нему рекомендательное письмо, — просто сказал Тусет.

— Что тебе нужно? — по-деловому спросил капитан.

— Пресная вода, чтобы Айри могла выстирать одежду, — ответил жрец.

Капитан почесал заросший подбородок.

— Хорошо. Пусть она возьмет воду из кувшина. А мы его завтра свежей зальем.

Айри провозилась до темноты. Тусет выдал её какую-то черную, жирную мазь, которая пенилась в тазу и удивительно хорошо отстирывала грязь. Не доверяя девочке, жрец тщательно рассмотрел вывешенную на просушку одежду и потребовал от неё перестирать рубашку, указав на два серых пятна.

Чуть не плача, ей пришлось вновь наливать воду и до мозолей тереть плотную ткань. Только со второго раза удалось угодить Тусету. Но на этом испытания не закончились.

Оценивающе оглядев девочку, жрец вздохнул.

— Тебе тоже нужно вымыться.

— Зачем, господин? — робко пискнула Айри.

— Завтра мы идем в дом богатого и уважаемого человека, от которого зависит успех моей миссии, — охотно объяснил старик. — Ты моя служанка и тоже должна производить хорошее впечатление.

Девочка смущенно замялась.

— Темнеет. Матросы разошлись, — усмехнулся Тусет. — Через час никто твоей красоты не разглядит.

— Хорошо, господин.

Айри быстро сполоснулась, растерла худое тело полотенцем и, воспользовавшись отсутствием большинства матросов, улеглась спать на корме, завернувшись в тощее одеяло.

Команда получила на руки часть жалованья и отправилась тратить его в кабаки Тикены, а капитан первую ночь в порту по традиции ночевал на судне. После того, как Боаз выздоровел, он вновь стал спать в своей каюте, которую делил со жрецом.

Келлуанин долго кряхтел, что-то бормотал и возился на узкой полке, служившей кроватью. Нарон, чрезвычайно любопытный как все даросцы, не выдержал:

— Почтенный Тусет, прости мое любопытство, но зачем служителю бога Минатиец? Или у твоего храма здесь какие-то коммерческие интересы?

Капитан негромко хихикнул.

— Дело не в торговле, — охотно ответил жрец. — Котас не только богатый купец, но и смотритель порта.

— Ну и что? — не понял капитан и на всякий случай добавил. — Если это тайна, тогда лучше не говори. Слишком часто чужие секреты становятся источниками собственных неприятностей.

— Это не такая уж и тайна, — вздохнул в темноте Тусет. — Конечно, не стоит кричать об этом в каждом кабаке…

— Я скромный человек и ценю чужое доверие, — заверил собеседника Нарон, уже предвкушая интересную историю.

Когда жрец замолчал, капитан вздохнул.

— Никогда об этом не слышал. Я же родом с Дароса.

— Как думаешь? — поинтересовался Тусет. — В архиве Котаса могли сохраниться такие древние записи?

— Если он их попросту не сжег, то да, — усмехнулся Нарон, засыпая. Рассказ келлуанина не сулил никакой прибыли, поэтому купец быстро потерял к нему интерес.

Утром Тусет оказался вполне доволен внешним видом Айри.

— Вот теперь ты немного похожа на служанку второго пророка храма Сета, — проговорил он, улыбаясь.

Убедившись, что солнце взошло уже высоко, и его визит не будет очень ранним, жрец вернулся в каюту, где вытащил из-под кровати плоский сундук. Тусет знал, что любопытный капитан уже сунул туда свой нос, но все самое важное жрец держал в голове, а к ней подобрать ключи гораздо сложнее.

На дне сундука лежали три круглых бамбуковых футляра. Взяв их, жрец задвинул ящик обратно.

Принимая от него длинные круглые палки, Айри прижала их к груди на манер охапки дров и пошагала за Тусетом.

Они быстро вышли с территории порта и углубились в кривые, грязные улочки Тикены. Первый же остановленный Тусетом горожанин подробно рассказал, как добраться до усадьбы Котаса Минатийца. Немного поплутав, жрец со спутницей вышли на центральную улицу, где келлуанин вновь поинтересовался у прохожего адресом Минатийца. Одетый в невообразимые лохмотья старик указал на высокие ворота, расписанные яркими цветами.

— Вот тут этот кровопивец живет, — прошамкал он беззубым ртом и, не слушая слов благодарности, поспешно засеменил по своим делам.

Жрец окинул оценивающим взглядом двухэтажный дом, сверкавший свежей побелкой, высокую каменную стену, окружавшую усадьбу, крепкие ставни на окнах второго этажа. Все говорило о спокойном богатстве его обитателей.

На стук открылась маленькая калитка. Высокий густобородый здоровяк с мечом на поясе удивленно посмотрел на странно одетого лысого старика.

— Это усадьба благородного Котаса Минатийца? — спросил жрец по либрийски.

Могучий привратник нахмурил густые, сросшиеся брови, потом кивнул.

— Да. Что тебе нужно?

— Господин Сентор Касс Крумон из Нидоса просил передать ему привет и вот это послание, — Тусет достал из сумки на плече свиток папируса.

— Из Нидоса? — переспросил страж, ужасно коверкая название.

Жрец важно кивнул.

Видимо слава Южной жемчужины достигла и этих мест

— Заходи, уважаемый, — привратник распахнул дверь. — Господин Котас занят, но я передам твое письмо.

Тусету пришлось пригнуться, входя в калитку, а вот Айри прошла свободно. В центре обширного двора располагался круглый бассейн, обложенный камнем, посредине стояла выполненная в человеческий рост статуя из мрамора с остатками росписи. В зеленой воде плавали утки. В углу возле открытых дверей конюшни возвышалась навозная куча, которую деловито расшвыривали куры во главе с важным длиннохвостым петухом.

Келлуанин чуть улыбнулся и сел на скамейку у ворот. Привратник, поймав невысокого толстого слугу в грязной тунике, что-то втолковывал ему, бросая многозначительные взгляды на гостей. Толстяк всплеснул волосатыми руками и поспешил в дом, крыльцо которого украшали четыре колонны, выполненные в либрийском стиле.