Лоргар кивнул в ответ.

— Насколько ты далеко, Магнус?

На психической проекции Алого Короля не отразилось никаких эмоций. Высокий и увенчанный резной короной, Магнус Красный отвел единственный глаз.

Очень. Зализываю раны на далеком мире. У него нет имени, лишь то, которое дал я.

Лоргар кивнул, от его внимания не укрылось некоторое колебание в интонации безмолвного голоса брата. Было не время для подобных бесед.

Прочие поочередно поприветствовали его. Керз — точнее, его мертвенное пульсирующее гололитическое воплощение — едва заметно кивнул. Мортариону, который и во плоти выглядел изможденным призраком, мало шла электронная бесплотность. Его изображение то обретало четкость, то теряло ее, периодически распадаясь на причудливые частицы из-за вызванных расстоянием помех. В знак приветствия он опустил клинок своего Жнеца, и в этом жесте было больше дружелюбия, чем ожидал Лоргар. Последним из присутствовавших с помощью дистанционной передачи был Альфарий. Он был в шлеме, хотя прочие стояли с непокрытой головой, а гололитическое изображение было стабильным в отличие от других, чьи образы искажались огромным расстоянием между флотами. Уступавший братьям в росте почти на целую голову Альфарий был окружен напускным величием, чешуйчатая броня доспеха блестела в отраженном свете изображения. В знак приветствия он скрестил руки на груди в знамении аквилы, символа Императора. Лоргар фыркнул. Забавно.

— Ты опоздал, — вмешался один из братьев. — Мы заждались.

Голос напоминал громыхающую лавину звуков. Ангрон. Лоргар повернулся к нему, даже не пытаясь изобразить примирительную улыбку. Его брат-воитель угрожающе и выразительно пригнулся, затылок был изуродован грубыми нейроимплантами, которые были вбиты в кость и подключены к мягкой ткани стволовой части мозга. Налитые кровью глаза Ангрона сузились от очередного прошедшего по нервной системе болевого импульса — результат действия усилителей агрессии, которые ему хирургическим способом вживили бывшие хозяева. Прочие примархи возвысились и стали править мирами, на которые их забросило, лишь Ангрон томился в неволе, став рабом техноварваров на каком-то забытом захолустном мирке, который даже не удостоился собственного имени. Прошлое Ангрона все еще струилось в его крови, и от каждого сбоя в синапсах мышцы поражала невралгия.

— Меня задержали, — признал Лоргар. Он не любил долго смотреть на брата. Это была одна из тех вещей, от которых Ангрон дергался. Словно животное, владыка Пожирателей Миров не выносил, когда на него смотрели, и не мог смотреть в глаза дольше нескольких мгновений. Лоргар не имел ни малейшего желания его провоцировать. Кор Фаэрон как-то заметил, что лицо Пожирателя Миров — это ухмыляющаяся маска из сжатых костяшек, но Лоргар не оценил юмора. Ему самому брат представлялся треснувшим изваянием: черты лица, которым следовало выглядеть сдержанными и благородными, растягивались в неровном оскале, их искажала граничившая со спазмами боль в мускулах. Было нетрудно понять, почему остальным казалось, что Ангрон постоянно находится на грани бешенства. На самом же деле он выглядел как пытающийся сконцентрироваться эпилептик. Лоргар ненавидел угрюмого и грубого ублюдка, но было сложно не уважать его несокрушимую стойкость.

Глядя на остальных, Ангрон проворчал что-то невразумительно-презрительное.

— Прошло девять дней, нам известны наши задачи, — рыкнул он. — Мы уже рассеялись в пустоте. Зачем ты нас собрал?

Гор, Магистр Войны расколотого Империума, ответил не сразу. Он жестом предложил Лоргару занять место у стола, по правую руку от него самого. В отличие от своего Легиона, носившего керамит цвета морской волны, Гор был облачен в угольно-черный многослойный толстый доспех, нагрудник которого украшало сверкающее кадмиевое Око Терры. Черный центр знака, символа власти командующего армиями Империума, был изменен на щель змеиного зрачка. Увидев бледную и изящно-самодовольную улыбку Гора, Лоргар задумался о том, какие же тайны нашептал тому Эреб за последние месяцы. Он занял место между Гором и Пертурабо. Первый из них председательствовал во главе стола, отбросив после Исствана всю иллюзию равенства. Второй стоял в начищенном клепанном боевом доспехе, с восхитительно-будничной пренебрежительностью опираясь на рукоять огромного молота.

— Лоргар, — приветственно проговорил Пертурабо. В непокрытую голову Железного Воина, даже в линию подбородка и виски, входили две дюжины силовых кабелей разной толщины, подключавшие его к внутренним процессам латунно-серого доспеха. От отрывистого кивка загремели цепи, которыми была увешана многослойная броня. Лоргар кивнул в ответ, но не произнес ни слова. Темные глаза скользнули по остальным в поисках последнего из братьев.

— Итак, — с широкой снисходительной улыбкой произнес Гор. — Наконец-то все мы вновь собрались.

Взоры всех присутствовавших обратилсь к нему, всех, кроме Лоргара. Рассеянность семнадцатого сына осталась незамеченной, и Гор продолжил.

— Это собрание первое в своем роде. Здесь и сейчас мы впервые сошлись все вместе.

— Мы собирались на Исстване, — проворчал Ангрон.

— Не все, — бесцветная гололитическая проекция Альфария так и не повернула скрытого шлемом лица. В голосе почти не было слышно ни треска помех, ни эмоций.

После Исствана девять Легионов разделились. Чтобы завоевать галактику и собрать по пути к Терре громадные армии, верные Магистру Войны Гору Легионы рассыпались в пустоте, удаляясь прочь от оставшейся позади мертвой планеты.

Ангрон прищурил глаза, словно силясь припомнить. Спустя секунду он согласно кивнул.

— И впрямь. Лоргар отказался придти. Он молился.

Гор улыбнулся, его красивое лицо было подсвечено снизу воротом доспеха.

— Он размышлял о своем месте в нашем великом плане. Это нечто иное, брат.

Ангрон снова кивнул, не соглашаясь по-настоящему. Казалось, ему хочется лишь уйти от этого разговора и перейти к другим делам. Гор снова заговорил.

— Все мы знаем о цене грядущей кампании и о нашей судьбе в ней. Наши флоты в пути. Однако после, скажем так, исстванской неприятности, наше братство впервые собралось в полном составе, — Гор сделал открытой ладонью жест в сторону своего золотокожего брата. Умышленно или нет, но это движение выглядело угрожающим из-за надетой на правую руку массивной когтистой перчатки Механикум.

— Надеюсь, твои размышления того стоили, Лоргар.

Лоргар продолжал смотреть на последнего из братьев. Он не отводил от него глаз с того самого момента как отвернулся от Пертурабо.

— Лоргар? — почти что прорычал Гор. — Меня начинает утомлять твоя неспособность следовать составленным планам.

Смешок Керза напоминал карканье грифа. Улыбнулся даже Ангрон, покрытые шрамами губы растянулись, обнажив несколько железных зубов. Лоргар медленно, очень медленно потянулся к висевшей за спиной богато украшенной булаве крозиуса. Он обнажил оружие в кругу своих ближайших родственников, не отрывая взгляда от одного из них. Все, кто присутствовал телесно, ощутили усиливающийся холод психической изморози, от которого их доспехи покрывались льдом.

С губ Несущего Слово сорвался благоговейно-злобный шепот.

— Ты. Ты не Фулгрим.

Время меняет все. Обнаживший оружие уже не был тем сыном, который так и не нашел себе места в империи отца. Даже самые проницательные из его братьев-воителей еще не успели понять, что происходит, а Лоргар уже пришел в движение. Ничтожного мгновения Фулгриму хватило лишь на то, чтобы сделать вдох и инстинктивно потянуться к собственному оружию в тщетной попытке отразить надвигающийся удар. Крозиус Лоргара обрушился, и по оперативному пункту как будто раскатился звон колокола. Фулгрим врезался в стену и рухнул на пол, словно фарфоровая кукла в расколотом керамите. Золотой примарх перевел яростный взгляд на остальных братьев.

— Это не Фулгрим.