Проще сказать, чем сделать. Шестое чувство, никогда не бывшее надежным, свернулось в центре разума, внезапно сопротивляясь высвобождению в этом месте. Сконцентрировавшись, словно разжимая пальцы стиснутого кулака, он сумел раскрыть психический дар.

Лоргар успел произнести: «Я…» прежде, чем его захлестнула бушующая вокруг битва.

Со всех сторон сражались привидения, призрачные тела падали под ударами клинков и болтеров друг друга.

Иллюзия была столь полной, что вызвала физический отклик в его теле — ускоренное биение сердца, неглубокое дыхание, мучительная потребность обнажить сталь и броситься в схватку. Он считал себя искателем, в первую очередь ученым, а уж затем солдатом, однако ярость битвы требовала инстинктивного реагирования. Стиснув зубы, Лоргар наблюдал, как у его ног сражаются и умирают воины, облаченные в бьющиеся друг о друга тени доспехов Легионес Астартес.

В хаотичных рядах присутствовали существа, обладавшие извращенной нечеловечностью. Их окровавленные тела и искаженные лица служили нерушимым свидетельством происхождения от Нерожденных. Когти хватали и рассекали, мясистые щупальца, покрытые шипастой кожей, хлестали и скручивались в удушающих захватах, лишенные глаз лица издавали вой, заглушавший резкий грохот болтеров. Тысячи и тысячи воинов, смертных и бессмертных, которые крушили и убивали с воплями и ревом. У многих были сотканные из дыма и огня крылья, другие же парили под высоким потолком на кожистых крыльях, отбрасывая на схватку по ними тени, похожие на летучих мышей. Эти последние демоны швыряли вниз сопротивляющиеся тела пойманных Имперских Кулаков, бомбардируя воинов внизу их же собственными братьями.

Лоргар выдохнул, перестав неосознанно сдерживать дыхание. Он глухо проговорил: "Узрите же предо мной самое сердце ереси".

Ингефель сгорбился рядом, в его раздутом глазу отчетливо отражалась творившаяся вокруг сумятица. Это твои слова, дитя Императора?

— Нет. Это цитата из старого текста Завета.

Лоргар уставился на прорвавшуюся через сломанный строй Имперских Кулаков огромную фигуру, которая превосходила ростом даже примарха. Знакомый ему жестоко щерящийся шлем Мk-II превратился в клыкастое чудовище, увенчанное громадными изогнутыми рогами цвета железа и слоновой кости. Руки, некогда бывшие закованными в латные перчатки человеческими кулаками, раздулись в узловатые лапы, которые оканчивались косовидными черными шипами, похожими на когти хищной птицы. Даже на таком расстоянии фантасмагория источала что-то ядовитое — извращенно-приятное, приторно-злобное и сулившее смерть в тот самый миг, когда его сладость коснется языка. От левиафана волнами накатывал смертоносный, сбивающий с толку запах.

— Это существо… — Лоргар наблюдал расширенными глазами. — На нем доспех Легионов, но я не могу определить его принадлежность.

Ингефель указал двумя левыми руками. Видишь воинов, облаченных в ярко-красное?

Лоргар не мог их не заметить. Целый неизвестный ему Легион. Под грохот болтеров они наступали в одном строю с вопящими Нерожденными. Имперские Кулаки отступали, с каждой секундой их число уменьшалось.

Это Носители Слова.

— Они…

Да, Лоргар. Это они.

И это действительно были они. Его Легион, его верные сыны, закованные в броню цвета пролитой крови и ржавого железа. Их доспехи были отмечены свитками с молитвами, которые упорно заявляли о благочестии, даже когда пергамент срывался прочь и сгорал в жаре битвы. На многих шлемах были рога, словно в подражание офицерским плюмажам, а на всех наплечниках было изображено выкованное из черненой бронзы искаженное лицо демона.

Пока он смотрел, они запели. Кем были эти воины, украшавшие себя черепами и демоническим лицами и распевавшие при наступлении ритуальные псалмы? Во что превратился его Легион?

Ингефель подслушал мысли, гулявшие в разуме Лоргара. В будущем кроется много перемен, примарх.

Он не ответил. Лоргар шел среди сражающихся легионеров, оставаясь совершенно незамеченным ими. Воины смещались, чтобы стрелять мимо него, но более не обращали на его присутствие никакого внимания. Испытав некоторое колебание, он толкнул в наплечник одного из закованных в красное Несущих Слово. Промахнувшись, воин выругался, сдвинулся вбок и прицелился снова. Через миг его болтер снова начал издавать свой громовой рефрен.

Оказавшись в окружении наступающих легионеров, примарх обернулся к своему проводнику. Ингефель, крадучись, приблизился, змеящееся мускулистое тело червя так же легко раздвигало столпившихся воинов.

Этот момент произойдет через пятьдесят лет после нашего пребывания на Шанриате.

— Почему они в красном?

Ингефель потянулся к одному из Несущих Слово, когти прочертили полосы по демоническому лицу, изображенному на наплечнике воина. Легионер приостановился. На какое-то мгновение Лоргар задался вопросом, не раскрыл ли демон их присутствие. Однако воин перезарядил оружие, не обратив на них внимания, и тотчас снова добавил к атаке свою огневую мощь.

Старый цвет брони Легиона был отброшен, чтобы возвестить о происходящих с человечеством изменениях. Они более не Носители Слова Императора. Теперь они несут твое.

— Это не может быть правдой, — примарх вздрогнул, когда рядом разорвался заряд болтера, убивший ближайшего Несущего Слово. — Ты так и не сказал мне, что это за существо, которое носит доспехи моего Легиона спустя пятьдесят лет.

Он наблюдал, как создание движется, пучки мышц работали в унисон с открытыми силовыми кабелями и многослойной броней из алого керамита. Своими огромными лапами оно разорвало надвое одного из Имперских Кулаков, с крыльев едкой тенью стелился черный дым, медленно разъедавший золотые доспехи всех окружавших воинов.

— Трон Бога-Императора, — прошептал Лоргар. Удерживаемый огромным зверем разорванный Имперский Кулак все еще продолжал сражаться, паля из болтера в лицо демону. Закованное в броню существо отшвырнуло ноги воина прочь и повернуло искаженный шлем, отворачиваясь от с треском бьющих в лицевой щиток зарядов. Лоргар безмолвно наблюдал, как крылатый демон опустил половину Имперского Кулака на свое бычье темя, насадив легионера на правый рог. Это, наконец, прекратило сопротивление воина. Болтер выпал из рук и с лязгом скатился по окутанным тенями крыльям. Демон продолжил сражаться, не обращая внимания на вес тела в доспехах, пронзенного костяным навершием шлема.

— Что это? – снова спросил примарх. – Его душа… мне не подобрать слов.

Лоргар смотрел на разворачивавшуюся перед ним со скрежещущим грохотом резню, напрягая зрение, чтобы заглянуть под плоть чудовища. В живом существе пульсировала бы пылающая эманация, а в одном из Нерожденных всякий свет поглощала бы пустая бездна. В этом же создании присутствовало и то, и другое. Под его кожей посреди черноты жарко пылали угли.

— Оно не человек, — голос Лоргара был напряжен от усилий проникнуть за поднимающуюся от крыльев существа завесу черного тумана. – Но когда-то было им.

Он перевел взгляд на Ингефеля.

— Это так, — это был не вопрос.

На сей раз интонация Ингефеля выдала внутренние колебания демона. Ситуация вызывала даже у него некое нежелание, возможно, из-за благоговения.

Это твой сын, Лоргар. Это Аргел Тал.

От Врат Вечности донесся раскат грома, и посреди схватки приземлилась еще одна крылатая фигура. Ее разодранные порезами крылья были изорваны и запятнаны грязью, белые перья пересекали кровавые полосы. Доспехи превратились в раздробленные руины из расколотой стали и полированного золота, а лицо было скрыто под золотым шлемом. По сжатому в руках клинку пробегали волны психического пламени, которое было столь ярким, что могло выжечь зрение смотрящему.

— Нет, — сумел прошептать Лоргар.

А это твой брат, с нажимом добавил демон. Сангвиний, Владыка Ангелов. Так погибнет Аргел Тал.