Он виновато сопел. Юлия взяла себя в руки. Потихоньку чувства обиды, досады и раздражения как-то сами собой исчезли. Кошки перестали скрести и рвать сердце. Сказал же обо всём сам. Значит, крепок фундамент её семьи. Паутинка из солнечных лучей опутавших их с Костиком сердца не слабого плетения. Она из любви и чудес поэтому и неразрывна. Улыбнулась, обрадованный он потянул её к себе:

— Ну вот, так-то лучше… Юлька, как я тебя люблю…

В спальню пробирались стараясь не шуметь. Уложив её на своё плечо он просил:

— Споём мою любимую.

Юлия не удивилась, но разворчалась:

— Ты на время смотрел?

— Мы тихо-тихо.

— Ну если тихо то тогда давай, — душила смех она. Отказывать бесполезно, если завёлся будет петь. Прикинулась не помнящей. — Какую?

Он хмыкнул.

— Начинай с конца, как доберёшься, я скажу.

Она так и поступила. Пели от "Ермака" с "Варягом" и "Бродягой". Добрались "Из-за острова на стрежень", "Там вдали за рекой", "Соловьи", "Эх, дроги"…

Юлия боялась радоваться, кажется, всё лучше не бывает и её трудное счастье продолжается. Хотя она готова, если это угодно судьбе, скрестить с этой певчей птичкой шпаги в любой момент. Как она устала держать всё в себе. Поделить эту тяжесть ни с кем не возможно. Саднит надорванное сердце. Всё заживает, затянется возможно и оно. Нужен покой. Но она знает: покоя до самой смерти не будет. Значит, надо научиться с этим жить. Кто б рассказал как?!

Юля строила своё счастье и дом с большим старанием по маленькому, маленькому камешку. Столько пережито. Она как никто понимает, что семейная жизнь зависит только от женщины, и точку в сосуществовании семьи может поставить только она. Если женщине нужен этот мужчина и никакой другой, она с ним хочет жить и спать, то найдёт способ его удержать. Для умной бабы, с мозгами, это не проблема. Ведь "простить" можно всё. Важно другое, как ты с этим сам будешь жить. Сможешь, нет, пронести будущее на своих плечах, не захлебнувшись болью прошлого. Ведь и сейчас случается "доброжелатели" названивают и пишут ей. В ответ она только улыбается и говорит: "Какая ерунда. Вы ошибаетесь. Прошу вас: не волнуйтесь не за себя. Я своего мужа знаю лучше чем вы…". Ничего не переиначить, значит надо с этим умно и правильно жить… Всё так, только сердце всё равно стонет от боли. А душа замирает: "Что, если она потянет, а он не откажется и будет болтаться на две семьи? Упаси Бог! Со мной этот номер не пройдёт".

Каждый мирный день нёс мирное утро. Оно пахло цветами, травой солнцем, а не гарью пожарищ. Светило себе нежным розовым цветом. Плело кружева в разлапистых клёнах. Чирикало птицами. Било лучами в окно. Мирная жизнь. Даже не верится.

Закончилась война, наступил мир, а дел у Костика не убавилось. Разброс войск. Переход армии на мирные рельсы. Помощь мирным жителям. Гражданским структурам. Проверки, инспекции, которыми потчевал центр Центральную группу войск. Хелена вернулась в свою жизнь. Юлия по-прежнему каждое утро отправляла его на службу и ждала прихода, а заслышав шаги бежала к двери попадая с хода в его объятия. Он подхватывая стискивал её, иногда кружил, но всегда поднимал до своих губ. Она ж обхватывала его шею и принимая ласки губ шептала:

— Привет, дорогой, как ты?

— Привет, любовь моя, полный порядок.

Обычно он служебные проблемы оставлял за порогом дома. Мозгами понимал, что близких людей совсем ни к чему нагружать. Редко бывало, что увлекаясь собственными переживаниями делился с Юлией. Она выслушивала и очень мягко, осторожно высказывала своё мнение. Но как-то осенью пришёл разъярённый. Юлия таким его за все прожитые годы ещё не видела. Сначала была в шоке. Потом с интересом наблюдала за мечущимся и возмущающимся мужем. И под самый конец ей было просто интересно — что же там такое произошло у него. Оказывается после каких-то инспекторов, побывавших в группе и собравших жалобы, ему Сталин указал на нарушение дисциплины и моменты расхлябанности вверенных ему войсках. Подумала: скорее всего, дело совсем не в этом. Просто Сталин знает, что делает. Разлетались орлы. Надышались свободы за эти четыре года. Сейчас он им крылышки-то обрежет. На жёрдочки рассадит. Ищейки в поиске. Нужны поводы держать маршалов на верёвочке, вот и ищут их. А Костя всё принял за чистую монету. Вон как пылит. Приняла удар на себя. Пожалела, погладила, поддакнула, уложила спать. На следующий день провела разведку его петушиным танцам, пока он добрался до дома, она была уже в курсе дела. Юлии рассказали о том, что он собрал командующих армиями, командиров корпусов, дивизий и ввалил на всю катушку. А только незадолго перед этим, те собравшись все вместе рассказывали ему какой он обаятельный человек с которым им было приятно воевать и сейчас служить… И вдруг такой взрыв. Она улыбнулась, представив их лица. Занятная ситуация. Слушая рассказывающих, о таком не рядовом событии, она, конечно, была поражена. Костик: спокойный, деликатный, вежливый и такой ураган. Это похоже достали через края. Решила: надо быть во всеоружии. Так он просто не остынет. Придётся утешать. Она не ошиблась, вечером он стонал на ноющую спину, мол, будь она не ладна и в конечном итоге кипел, как самовар. Юлия внимательно следила взглядом за его движениями. То махая руками, то заложив их за спину, муж мерил шагами комнату. Убыстряя гонки и с каждым кругом накручивая метраж. Надо же!.. Юлия принесла ему чай и ватрушки, оставив хотела уйти, но он вдруг взял её за локоть и попросил:

— Побудь со мной.

Она осталась. И вот наблюдая за ним ждала. Он встал напротив и покачался с пятки на носок:

— Ты понимаешь, Люлю, мне за всю войну не сделали ни одного замечания, а здесь указали… Я не позволю, чтобы хоть одна пылинка упала на честь и достоинство воина за рубежом, — выпалил он.

Юлия слушала его, молчала, а голову клевала мысль: "Ах, дорогой, вот мы и приплыли. Вы подставлялись самым глупым образом. Вам для этого и дали свободу, чтоб побольше набрали на себя дерьма. Война, это война и что не замечалось и прощалось там, колет глаза теперь. И про честь мундира ты хорошо вспомнил, во время. Как тяжело будет стирать эти пятна тебе со своего мундира, когда, какая — то тварь тебя начнёт мазать, используя это для того, чтоб отодвинуть назад или отомстить. И им будет наплевать на то, как ты гениально разрабатывал операции, брал города, в общем, воевал и побеждал. Ведь войны нет, и в ближайшем будущем не предвидится, ты больше не нужен. В политике ты не искушён и даже, как любимец народа очень опасен, значит, постараются оттеснить тебя на задний план. А чем тебя взять, везде кристально чист, остаётся — "воробушек". Ты им сам, собственными руками, орудие против себя в руки вложил. Милый Костик, очень скоро ты пожалеешь о своей слабости и самоуверенности".

Он набегавшись опять остановился напротив неё, откинув полы кителя засунул руки в карманы.

— Люлю, ты почему молчишь, не согласна со мной?

Юлия погладила выгнутую колесом в благородном порыве гнева его грудь.

— Ещё как согласна. Про честь мундира никогда не грех подумать и желательно всем. — И тише но твёрдо добавила. — От солдата и до маршала.

Костя ничего не ответил. Оно и понятно — оцепенение. Но выйдя из него заметался по комнатам. Одной уже явно не хватало. Даже подбегал к окну надеясь разглядеть ответы там. Юлия молча наблюдала. "Пусть побегает, вон как разбирает!" Она сходила за успокоительными каплями и всё это разложила на всякий случай перед ним на столе.

Он, перестал ходить, встал как вкопанный и покрутив шеей, посмотрел на неё внимательно.

— Ты на что намекаешь?

Юлия сверкнула смеющими глазами: "Дошло!"

— А ты на что подумал? — не отвела взгляда она. Устроив ему вопрос на вопрос.

Такого Костя не ожидал.

— Что-что? Я тебя правильно понял, та история меня может, каким-то крылом задеть? — поёжился он под её напором.