— Итак, тебя надо немного просветить. Запоминай. Первое. Меня зовут Мертвая Голова. У меня очень скверный и вспыльчивый характер. В частности, меня бесит, когда мой Мастер чем-то недоволен. Мой Мастер был бы недоволен, узнав, что я попросту отпустил какого-то голодранца, да еще едва не совершившего сделку с нелегальными торговцами Топливом… Второе. Если я говорю — шлюха, значит, шлюха. Если я говорю, что сдам тебя в «Паноптикум», значит, сдам, а ты должен это принять как должное. И третье…

Они уже оказались на улице, рядом с массивным и вычищенным до блеска красавцем-байком, на боку которого скалился люминесцентный череп.

— Смотри, не вздумай благодарить меня за то, что я оставил тебе жизнь, — продолжил ликвидатор, — Поверь, это не от доброты душевной. Если хочешь знать, я действительно намеревался тебя пристрелить. Но, черт побери, живым ты более выгоден моему Мастеру.

— Хорошо, не буду благодарить, — согласился Эр.

Он посмотрел в оранжевые стекла маленьких прямоугольных очков. Да, конечно. Если ты хочешь так думать, то думай. Строй свои логические цепочки, человек-машина, высчитывай, ищи выгоду. И все равно спасибо тебе.

Они неслись на байке по мокрым улицам города. Огни текли мимо разноцветной рекой. Эр сидел позади ликвидатора, обнимая его за талию, и ощущал, как в перетружденном сознании мечется шквал неуловимых, расплывчатых мыслей, а боль в теле разливается, как теплое молоко. Но скоро все кончится. Он сможет принять Топливо. Останется на какое-то время в этом пресловутом «Паноптикуме», а потом сбежит и найдет себе нового Мастера. И кто знает, может быть, когда-нибудь сойдется в поединке со своим странным другом-врагом по прозвищу Мертвая Голова.

Это было довольно большое здание этажей в пять-шесть, корявое, насмехающееся над понятием «архитектура». Неоновые картинки и вывески были расположены под разными углами, сияли с разной силой, некоторые мигали и искрили, но это, вне всякого сомнения, было нарочным. В целом «Паноптикум» производил впечатление отнюдь не захолустного, а вполне дорогого заведения. Только несколько сумасшедшего. В окнах — узких, широких, вытянутых, квадратных, с фигурными решетками или полностью стеклопластиковых, горящих бархатисто-красным, золотым или абсентно-зеленым, виднелись силуэты скучающих сучек. Некоторые из них сидели прямо на подоконниках, прислонившись к раме и свесив одну ногу наружу. Одна радостно пискнула: «Дэл!» И исчезла в проеме окна, поспешив, вероятно, вниз, в общий зал. Мертвая Голова едва заметно усмехнулся. Оставив байк на стоянке перед центральным входом (и совсем не заботясь о том, как некоторые стоящие тут же машины смогут потом отъехать), он бесцеремонно поволок Эра за собой.

— Привет, Дэл, — один из дюжих вышибал, лениво курящих сейчас на высоком крыльце, приветственно махнул рукой. Ликвидатор кивнул ему.

— Почему они зовут тебя Дэл? — спросил Эр, памятуя о прозвище своего хозяина.

— Я что, давал команду «голос»? — тот повернулся к нему, поджав губы. Оранжевые очки сверкнули, отражая буйство неоновых огней. Эр немедленно замолчал и сник.

— Потому что они мои друзья, — все-таки ответил ликвидатор, таща киборга за собой, — А ты зови меня Мертвая Голова, понял?

Они преодолели узкий холл, в котором немного давило на мозги гудение кондиционеров и сканеров. Сканеры отреагировали на дикрайзер Мертвой Головы протестующим писком, но никто не появился на пути ликвидатора и не потребовал сдать оружие. Здесь все его знали.

И вот — перед ликвидатором и Эром раскинулось черно-малиново-зелено-золотое царство порока, наркотического дыма и качающей сознание музыки. Общий зал имел два яруса — внизу располагался танцпол с несколькими площадками для стриптиза, на которых у шестов извивались тонкие юные мальчики с невероятными прическами и стеклянными от наркотиков глазами. «Когда-нибудь, — наверняка думал каждый из этих мальчиков, — у меня будет достаточно денег для полной операции, и тогда я сбегу отсюда и выйду замуж». Многие трансы в городе жили свободной самостоятельной жизнью, и даже находили подходящую пару. Но все же их не называли женщинами. Каждую секунду мир доказывал им, что, как бы они ни кромсали свое тело, они остаются теми, кем родились.

«Паноптикум» же не страдал от недостатка желающих поработать в его стенах псевдо-женщин. Ходили слухи, что здесь могут даже помочь достать настоящую биологическую женщину, конечно же, за совершенно бешеные деньги.

Эр на минуту даже забыл о своей зависимости, разглядывая местную причудливую публику, расположившуюся на мягких кожаных диванах у стен, а также на втором ярусе, который снизу был не виден из-за мощных прожекторов и мигания стробоскопов, и на котором находились vip-кабинки.

Тем временем на Мертвую Голову с писком налетело тоненькое создание с лохматой малиновой головой и повисло на нем, как обезьянка на дереве. Ликвидатор криво усмехнулся, похлопав создание по крепкой мальчишеской попке. Типичная сучка — денег хватило только на силиконовые груди.

Тем временем сучка жеманно затараторила, повиснув на шее ликвидатора:

— Ой, Дэлли, я так соскучилась, так соскучилась! Ты совсем забыл свою Карамельку! Плохой-плохой!

И картинно стукнула кулачком по широкой рельефной груди со светящимся в неоновом свете белым черепом.

— Прости, детка, много работы, — лениво отмахнулся от парнишки Мертвая Голова, — Баркью у себя?

— А где ж ему быть? — сучка обиженно надула жирно накрашенные блестящие губки. И метнула на Эра цепкий взгляд прозрачных, как льдинки, глаз в обрамлении накладных ядовито-зеленых ресниц. Эр притворился, что с интересом разглядывает публику.

Тем временем Мертвая Голова бесцеремонно схватил его за рукав и поволок дальше через зал, изредка отпихивая со своей дороги какого-нибудь зазевавшегося недотепу, и подмигивая слоняющимся тут и там сучкам.

В узком коридоре подсобных помещений свет был приглушен и давил на глаза. Неприятные ощущения усиливались тем, что один глаз Эра все еще плохо видел и начинал наливаться нудной болью, отходя от наркоза. Но от боли помогали отвлечься мысли о скорой возможности принять Топливо. Как только появится удобная минутка…

У массивной двери, обитой искусственным деревом, стоял высоченный тощий тип с экзотичным костистым лицом и копной белесых жестких волос на голове, которые были стянуты во множество маленьких хвостиков простой изолентой. Заметив приближающихся ликвидатора и Эра, он напрягся было, но улыбнулся и пробасил:

— А, привет, Дэл. Давненько не захаживал…

— Дела, — пожал плечом тот, — И сейчас вот к Папочке есть дельце…

Он развязно кивнул в сторону молчаливого Эра. Белобрысый смерил его взглядом жутковатых глаз, в которых угадывалось нечто вовсе не человеческое. И усмехнулся, показав немаленький клык.

— Проходи, — он одной рукой толкнул тяжеленную дверь, впуская ликвидатора и его найденыша в небольшое помещение, заполненное сиреневым полусветом и дымом. В углу у стола перед плоским монитором сидел в кресле с высокой спинкой довольно крупный, крепкий мужчина. Длинные черные волосы его были причудливо пробриты на висках и украшены искусственными люминесцирующими синими хвостиками. Одной рукой он придерживал наушник коммуникатора, а пальцами другой сжимал длинный мундштук, которым постукивал по полированной поверхности стола в такт каждому своему слову:

— Я уже сказал, дорогуша, либо вся партия за двадцать, либо поцелуй меня ниже поясницы!

Мертвая Голова кашлянул, обращая на себя внимание. Папочка мельком глянул на него, все так же сидя боком, и быстро сказал в микрофончик коммуникатора:

— В общем, ты пока думай. У меня тут посетители. Пока, дорогуша.

Быстро скинув с головы тонкий черный обруч с наушником и микрофончиком, он развернулся всем корпусом к вошедшим, поднялся со стула и двинулся к ним:

— Дэл! Какими судьбами! Я думал, ты уже забыл нас!

Приблизившись и чуть наклонившись вперед, он чмокнул воздух у щеки ликвидатора. Потом обратил внимание на Эра. Тот таращился на хозяина «Паноптикума» едва ли не открыв рот. А хозяин и впрямь представлял собой занятное и жутковатое зрелище.