Эр совершал головой плавные движения вверх-вниз, и его длинные черные волосы соскользнули с плеч, заслонив его лицо. Расслабленная поза Баркью и его снисходительная улыбка говорили о том, что он весьма доволен тем действом, которое творится за занавесом черных волос. Хозяин «Паноптикума» лениво и элегантно затянулся и выпустил струйку дыма чуть приоткрытыми стальными губами. Потом негромко велел:

— Поиграй язычком немного… Ох…Да, вот так…

Эр положил руки на обтянутые черным винилом колени Папы, а тот осторожно перебирал механическими пальцами его черные пряди. Мертвая Голова стоял рядом, притворяясь, что готов выстрелить в любую секунду, если сучка подаст хоть малейший намек на неповиновение.

Потом Баркью негромко и мягко сказал:

— Ну достаточно, достаточно…

Отстранив от себя Эра и застегнувшись, он погладил киборга по щеке ладонью своей живой руки и спросил:

— Ты откуда такая сладкая?

— Из Келамы, — буркнул в ответ Эр.

— Хм. На Мастера Жиштава работал?… Ну да теперь не важно.

Почесывая Эра пальцами по подбородку, Блисаргон сказал Мертвой Голове, улыбаясь:

— Ну хорошо, девочка пока поживет у меня. Не обидим, даже приведем в порядок… Такую способную умницу…

Он улыбнулся было Эру, но тот встал и огрызнулся:

— Хватит говорить обо мне, как о сучке!

Мертвая Голова саданул ему рукоятью дикрайзера по загривку с такой силой, что Эр охнул, свалившись и ударившись лбом о край стола.

Блисаргон быстро приподнял его и прижал к себе, сокрушенно заговорив:

— Ну что это еще такое, Дэл?! Хочешь испортить мне товар? — механическая рука принялась поглаживать немного оглушенного Эра по голове, — бедная девочка… Папочка больше не даст ее в обиду. Только девочка должна запомнить одно маленькое правило. Мальчики платят, девочки подчиняются. И все будет хорошо.

Он улыбнулся Эру, потрепав его по щеке. Тот прохрипел:

— Я сбегу отсюда…

— Тогда Папочка очень обидится, девочку найдут и разберут на запчасти… — назидательно произнес Блисаргон, все еще улыбаясь.

— Блис, а может, черт с ними, с двадцатью тысячами, а? — прорычал Мертвая Голова, поднимая пистолет.

Эр молча и молниеносно развернулся, ударив ликвидатора под локоть. Дикрайзер прыгнул к нему в руку, но выстрелить Эр не успел — в это же самое мгновение, не поменявшись в лице, Мертвая Голова резко скользнул чуть вбок и вперед, ударив ребром ладони Эра по шее. Тот задохнулся и скорчился. Дикрайзер выпал из обмякших пальцев. Мертвая Голова саданул локтем ему между лопаток. Потом коленом под дых. Эр упал, согнувшись. Ликвидатор поднял пистолет, направил его в затылок строптивой сучке. Но тут послышался легкий писк переведенного в боевой режим бластера.

Механическая рука Блисаргона легко перестраивалась в несколько видов оружия. На сей раз он решил, что вспыльчивого ликвидатора усмирит только такой внушительный аргумент.

— Дэл, успокойся, — размеренно произнес хозяин «Паноптикума», — Девочка неопытная, необъезженная, да еще и под Топливом. Не стоит из-за нее терять двадцать тысяч или жизнь, правда?

Мертвая Голова сжал зубы, медленно убирая оружие в кобуру. Рука Блисаргона сразу же перестроилась обратно и спокойно легла на виниловое колено.

Потом он встал и дружески похлопал ликвидатора по плечу:

— Вот и чудненько, дорогуша. Сегодня же девочка получит свой чип, некоторое время я ее лично подрессирую. Она не глупая, должна быстро понять, что к чему… А потом сможешь приходить хоть каждый день — она будет для тебя бесплатной.

Он многозначительно улыбнулся:

— Я обучу ее таким штучкам, которых даже Карамелька не умеет…

— Не сомневаюсь, — кривовато усмехнулся Мертвая Голова и размашисто зашагал к выходу. На пороге, как будто вспомнив что-то, обернулся:

— Ах да, только ты из него совсем уж бабу не делай…

— Не беспокойся, я все понимаю, — кивнул Блисаргон.

Он слыл весьма мудрым человеком, и безошибочно угадывал, какой образ подойдет той или иной сучке для лучшей «продаваемости». Эру уже само слово «сучка» не подходило, не то что наносная и искусственная женственность. Похоже, стоит даже оставить легкую щетину. Найдется множество клиентов, падких на подобную экзотику…

В конце концов, самого Блисаргона Баркью, тогда еще зависимого, изуродованного, подобрал сам Мастер Шакс, не обратив внимания ни на его крупные габариты, ни на отсутствие малейших признаков женственности, ни на неприглядные увечья.

Кивнув на прощание, Мертвая Голова вышел, оставив свою странную находку под присмотром Папочки.

Сначала Эр пытался терпеть боль. Он знал, что где-то под потолком карцера, в котором его запер Люций по приказу Баркью, имеются скрытые камеры. Он не покажет им, как ему плохо. Он не смирится. Он не согласится с условиями, предлагаемыми ему Папой.

Но время шло. Запас Топлива в организме уменьшался. Ныли почки и сжималась в ледяной камень печень, пересыхало в горле, сдавливало голову. Потом решительность стала мягкой, как пластилин и расползлась. Окончательно растаяв и растворившись в вязкой боли, постепенно затопляющей все тело, она уступила место сомнениям. А может, не стоит так противиться? Может, стоит согласиться? Ведь «заведение» — не из самых плохих. Клиенты — богатые дельцы и прочие баловни жизни, ни в какое сравнение не идут с грязными байкерами и даже с давешним ликвидатором… Зато Папа даст ему Топлива, если он… Эр мотал головой, отгоняя от себя подобные малодушные мысли. Но через какие-то полчаса он уже катался по полу, выгибаясь дугой и желая выцарапать из тела собственный позвоночник. Господи, что угодно! Землю жрать, давать себя трахать старым похотливым уродам, целовать сапоги Баркью — все что угодно! Только бы перестало выворачивать суставы и скручивать мышцы…

Когда Эр начал уплывать от реальности, слыша только грохот собственного сердца, свист воздуха, входящего в легкие, и рев крови в висках, в карцер вошел Баркью. Казалось, от его поступи содрогается сама земля. Эр лежал на боку, широко раскрыв мутные глаза и стуча зубами. Блисаргон осторожно сел рядом на корточки, взял его за руку.

Эр почувствовал, будто его кольнуло одновременно миллионом игл. На самом деле игла была всего одна. Боль всколыхнулась, как ил на дне озера, и стала оседать. Через пару минут Эр уже понимал, где он, что происходит, и кто находится рядом с ним. Он вздохнул глубоко и отрывисто, как будто после рыданий, и медленно сел, прислонившись спиной к холодной стене. Навалилась тяжелая угрюмая апатия, как всегда после приема Топлива.

— Эр, — вздохнул Баркью, повернув к нему голову и глядя по-доброму (насколько позволяло наполовину механическое лицо), — Ты хоть сам понимаешь, что только попусту теряешь мое время и свое здоровье, и так уже исключительно номинальное?

Эр угрюмо молчал, глядя в пол. Голова была тяжелой и пустой. Но слова Баркью проникали в мозг легко, как нагретый нож в масло.

— Ты же понимаешь, что у тебя нет иного выбора. Сам посуди. Что тебя ждет за стенами «Паноптикума»? То же самое, что и в его стенах, только грязнее, опаснее и не так хорошо оплачиваемо. Тебе все равно придется заняться проституцией. Убить себя ты не сможешь из-за стабилизаторов, а органы рано или поздно кончатся, знаешь ли… Думаешь, я так счастлив, что ношу все это?

Он выразительно пошевелил пальцами механической руки.

— Да и то. Было время, когда у меня не было ничего этого, только обрубки и выскобленные дыры. И неизвестно, что бы со мной сталось, если бы мне не помог в свое время один добрый человек. Как Дэл — тебе.

— Добрый человек! — усмехнулся Эр, скривив губы.

— Он не пристрелил тебя, он позволил тебе взять Топливо, хотя за это может получить нагоняй от Мастера и даже испортить с ним отношения. Он привез тебя ко мне, хотя мог бы бросить в первой же подворотне… — назидательно произнес Баркью, чуть кивая головой, — и ты не понимаешь, как тебе повезло. Что ж, ты нездешний, не знаешь кто такой Мертвая Голова…