Молодой Гесси улыбнулся, Карл засмеялся, уверенно сказал:

   - Ваш Владыка - великий выдумщик.

   - Двести лет назад в Карде он не смог пройти Покров церкви Микаэля, - пояснил Гесси, спокойно глядя ей в глаза. Он не обиделся на её возглас "дети", был равнодушен, и это разозлило Миру ещё больше. - Этот барьер не пересечь carere morte, ведомым проклятием, эту стену не разбить силой вампира, даже величайшего и одного из старейших.

   - Тогда... что?

   - Вы не охотник, я не имею права отвечать вам. Это нарушение клятвы.

   - О, да! Тайна организации! Предателям - смерть! - она по-прежнему насмешливо смотрела на Хортора. - Я надеялась получить здесь ответы, я дала вам ценные сведения, а меня обманули, не дали ничего! Теперь обозлённые carere morte столицы объявили на меня охоту, и я уже не могу уйти от вас! Поймана... как мышка в мышеловку!

   Оставшись одна, вампирша яростно перелистала очередной фолиант, не задерживаясь на тексте, пропуская и порой любопытные картинки, резко подвинула книгу на край стола и, не рассчитав, уронила. Бессильно всплеснула руками:

   "Как тяжело! Нет, я должна справиться. Я справлюсь со всем. Справлюсь, как было раньше..."

   Кто-то тихо прикрыл дверь в библиотеку.

   - Чего тебе, Хортор? - недружелюбно осведомилась Мира. - Что-то забыл? Или для меня есть сообщение от Латэ? Ах, если бы!

   - Он, действительно, ждёт тебя завтра. Но я пришёл не только за тем, чтобы это сообщить. Позволь тебе помочь, Мира.

   Вампирша удивлённо приподняла брови, но сделала приглашающий жест.

   - Что ты читаешь? Вернее, что тебе позволили посмотреть? - Карл поднял фолиант и перелистал его. - Да, немного...

   Охотник опять держался нагловато, но на этот раз Мира поняла, почему: просто он ещё побаивается её... Вампирша усмехнулась:

   - Достаточно, чтобы я поняла, что здесь, с вами, мне делать нечего. Единственное новое, что я нашла в вашем хвалёном архиве: Арденсы, первые хранители Дара, живы до сих пор и скрываются под другими фамилиями. Чрезвычайно ценная информация!

   - Да.

   - А я надеялась, что о Даре вы знаете больше, чем Дэви, - вздохнула Мира. - Хорошо... Но как вы могли не воспользоваться теми сведениями об Избранном, которые дала я? Владыка вампиров не отрицает способности Дара исцелять вампиров! А вы?

   - Большинство в это не верит. С тех пор, как Дар был проклят Великим вампиром, он не может нести исцеление.

   - Дар больше не проклятый!

   - Попробуй доказать это. Кроме того, покровители Ордена не желают пришествия Избранного.

   - Загадочные покровители! Кто они?

   - Потомки Арденса, о которых ты только что говорила: Красы, Гесси, Вальде...

   - Политиканы, военные и священники, - Мира погрустнела. - Чего же они боятся?

   - Этого я ещё не знаю, но - узнаю.

   - О, даже так! Почему ты помогаешь мне? "Не верь carere morte", - разве, это не первая ваша заповедь, охотник?

   - Я тебе вполне доверяю, - непривычно робко, но серьёзно заметил Карл. Мира хитро прищурилась:

   - Настолько, чтобы поведать мне страшную тайну, как Дэви удалось преодолеть ваш знаменитый Покров?

   - Настолько! - его глаза весело блестели: он принял её вызов. - Ссылаться на тайну организации мне уже поздно, так почему не разрушить ещё один миф о вашем Господине? Тем более, что это продолжение темы Арденсов... Наш знаменитый Покров создаёт маленький клочок ткани - кусочек знамени короля Лазара Арденса. Пока он в здании, туда не войдёт ни один carere morte. Знамя разделили на тридцать одну часть уже в Доне, а до того оно хранилось в Карде у Юстина Атера, настоятеля церкви святого Микаэля. В год Девятого Бала вампиров в той церкви, последнем убежище Ордена, ночами собирались люди со всей Карды: это было единственное защищённое здание в городе, наводнённом нежитью. Тогда Орден не таился как сейчас, и о том, что Защиту от живых мертвецов стенам даёт великий основатель Лазар, знали многие. Один горожанин, чьё имя история не сообщает, в последнюю ночь недели нежити в общей суматохе вынес знамя Арденса из церкви. Он хотел защитить свой дом, где оставалась больная жена. Он не знал, что перемещение центра Покрова за пределы назначенных границ, губит весь купол. Эта часть Покрова становится призрачной, проницаемой для carere morte, пока знающий особую ритуальную формулу не установит её над новой областью. Церковь осталась без Покрова и только поэтому Дэви смог войти туда. Вашему Владыке нечем гордиться.

   - Ведь трое охотников, оставшихся в церкви, всё равно держали оборону последнего убежища до самого рассвета... Ну что ж, гордитесь. Только это было чуть позже: в год Десятого Бала Карды.

   - Бессмертной, конечно, лучше знать, - согласился Карл. - Для меня это, знаешь ли, не живая история.

   Голос Бездны - скоро Лира научилась слышать его постоянно и разбирать, что он шепчет. Голос Бездны - шёпот бездны... Теперь она замечала Пустоту в мире. Сначала девушку пугало то, какое большое место она занимает, но скоро Лира привыкла. Она даже полюбила вслушиваться и всматриваться в Неё, спрятанную от глаз смертных за мерцающей, призрачной, зыбкой картинкой материального мира. Она полюбила всё удлиняющиеся паузы между ударами своего сердца, говорящие о том, что юная Низшая приближается к Госпоже. Паузы между словами рассказывали Лире о собеседниках больше, чем хаос звуков, зачем-то исторгающийся из их уст. Она возненавидела тесный и суетливый дневной мир и добровольно отказалась от солнца, хотя ещё могла выносить его свет.

   Владыка был хорошим учителем. После его слов о Бездне Лире открылась суть carere morte. Охотница поняла истинную причину их голода - в их телах Пустоты было больше, чем в телах смертных, а связи между частицами, составляющими их, были гораздо слабее, Пустота разрывала их изнутри. Поэтому вампирам необходимо было постоянно восполнять недостаток материи. Лире открылось и суть страшного действия ритуала охотников: серебро и вода из Источника, очевидно, пробуждали Пустоту, и она пожирала тело carere morte, оставляя лишь пригоршню пыли. Охотница вновь жалела вампиров, но уже по-другому - им, бессмертным, суждено видеть медленную гибель мира в Пустоте! Лира даже полюбила свою новую, странную семью...

   Минул год. Девушка по-прежнему употребляла мало крови и пила только стабилизированную. Она почти не замечала признаков вампиризма у себя. Новые клыки оказались совсем небольшими, а кожа Лиры и прежде была бледной. За год она подросла и похорошела, как и полагается смертной девушке семнадцати лет, хотя бессмертным были несвойственны подобные изменения внешнего облика. Деньги, украденные у Адоры, Лира потратила на ткани и долгими зимними вечерами шила себе странные наряды. Самым странным из них был маскарадный костюм Арлекина. Чередование чёрных и тёмно-фиолетовых ромбов... Он облегал фигуру почти непристойно, лицо пряталось в тени большого капюшона. К сожалению, повода надеть его за год не случилось.

   Лира по-прежнему гостила в замке Владыки, носящем название - скоро она узнала это - "Тень Стража". (Стражем называлась высочайшая гора северного кольца, у подножия которой он стоял). Возвратившись, Дэви редко покидал свои владения. Он был неизменно любезен с гостьей, но его жилище не стало Лире домом. Девушка скучала... Лире было разрешено гулять, и она уходила, часто на несколько дней, и для долгих прогулок Владыка подарил ей лошадь. Охотница назвала её Миртой. Почему Лира невзлюбила её? Высокая и тонконогая, нервная, с огромными глазами и смешными мягкими губами... - может быть, до обращения девушка была бы рада такому подарку. Сейчас же животные вызывали у Лиры брезгливость и раздражение, впрочем, как и люди. Они были слишком живыми. Лира не видела ясно их Пустоту.