Это так чертовски неприятно, так отвратительно.

Но в этом есть что-то притягательное.

Пока Ларри мыл голову, в ней бродили все те же вопросы. Кто она? Кто вогнал ей кол в сердце? Была ли она действительно вампиром? И что случится, если кол вытащить?

Ответов у него не было.

Как всегда в таких случаях, он сказал себе, что и не хочет этого знать. Единственное, что он хочет, так это забыть об этом вовсе.

А это похоже, никогда не случится.

«Может, нам стоит рассказать об этом», — подумал Ларри. Он сам все время был против этого. Однако он понял, что это было бы гораздо лучше. Обращение в полицию избавило бы их от ответственности. Они передали бы эту эстафетную палочку в другие руки.

«Мы свое дело сделали. Теперь ваша очередь».

Ларри понимал, что отчасти проблема заключалась в том, что лишь они одни знали об этом.

«О том, что она там лежит, знаем только мы.

Но мы ничего не предприняли.

Так что проклятый труп стал больше, чем просто жуткое воспоминание. Это — незавершенное дело.

Справедливо говорят, ничто так не беспокоит, как незавершенные дела.

Может быть, — думал Ларри, — нам стоит заняться этим делом. Что-то предпринять, чтобы потом, успокоившись, выбросить все из головы».

— Давай поедем туда и вытащим его, — предложил Пит.

Эта мысль обескуражила Ларри.

— Шутишь, — пробормотал он.

— У тебя совсем крыша поехала, — отозвалась Барбара.

— Да ведь, если он собирается писать книгу об этом патефоне — автомате, то просто необходимо вытащить его. Или еще лучше, я обязан привезти его сюда. Ларри сможет следить, как я его восстанавливаю, и потом в деталях все описать. Понимаешь? Ничто лучше личного опыта не придает книге столько…

— Достоверности, — подсказал Ларри.

— Вот именно.

— Не уверен, — возразил Ларри.

Он отхлебнул виски с тоником и покачал головой. Лучше бы он не упоминал про «Ящик». Обычно он ни с кем не обсуждал свои планы. Но Пит с Барбарой принимали в этом участие. Это они откопали патефон — автомат. Идею подал Пит, так хотевший забрать ящик и восстановить его. С этого все и началось.

Все равно, лучше бы помолчать об этом.

«Меньше всего на свете мне хочется ехать назад в Полынную Степь».

Пит поднялся из шезлонга и проверил жаровню. Пламя почти погасло, но Ларри со своего места видел, что брикеты торфа еще горели. От гриля поднимались горячие воздушные волны.

— Будет готово минут через десять — пятнадцать, — объявил Пит. Он повернулся к Барбаре и выгнул черную бровь. — Тебе не надо ли сходить в дом?

— Стараешься отделаться от меня?

— Просто напоминаю. Неплохо бы к бифштексам подать соленых грибочков.

— Их готовить — одна минута, — сказала Барбара. — Принесу, когда вы дожарите мясо.

«Хорошо», — подумал Ларри. Ему не хотелось, чтобы Барбара уходила. Не только потому, что она являлась главным заслоном против безумной идеи Пита притащить сюда патефон, просто на нее приятно было смотреть.

Барбара сидела на диване, вытянув голые ноги. Ее длинные стройные ноги были прекрасны, несмотря на царапины. На ней были очень короткие красные шорты и простая белая футболка. Футболка свободно висела на плоском животе и плотно облегала грудь. Ткань была настолько тонкой, что просвечивала розоватая кожа, темные корки царапин на животе и белый бюстгальтер.

Ларри любовался тем, как двигались ее мышцы, когда Барбара выпрямлялась, чтобы отпить коктейль и снова откидывалась назад, ставя стакан на влажный круг, отпечатавшийся у нее на ноге.

— Ты ведь не собираешься ехать туда назад, не так ли? — спросила она у Ларри.

— Ни за что.

— Боюсь, он слишком тяжел, нам двоим его не вытащить, — пояснил Ларри Питу.

— Барбара поедет с нами и поможет нам, не правда ли, дорогая?

— Ни за что на свете.

— Она просто боится вампира.

— Ты и сам это знаешь. Кроме того, этому куску утиля совсем не место в нашем гараже.

— Это же надо для книги Ларри. Он сможет прийти, когда захочет, и рассмотреть все в деталях. — И, глядя на Ларри, Пит добавил: — И мы сможем все заснять. Знаешь? Фото настоящего музыкального ящика, такого, какой он сейчас. На обложке он будет смотреться — что надо.

— Это будет очень здорово, — прибавил он.

— Боже, только не поощряй его.

Ларри улыбнулся Барбаре.

— Я вовсе не собираюсь возвращаться туда.

— Ты что, тоже боишься вампира, да? — спросил Пит. — Эй, да она не тронет тебя. По крайней мере, пока у нее из сердца торчит кол.

— Я не беспокоюсь ни о каких вампирах, — ответил ему Ларри. — Я не думаю, что она — вампир. Меня просто тошнит при виде трупа.

— Ну, из тебя-то уж получится нетошнотворный трупик.

— Парень, да я боюсь собственной тени. Потому у меня и получаются такие славные ужастики. И, уверяю тебя, что Полынная Степь приводит меня в ужас куда сильнее, чем тень. Моя тень по сравнению с ней — ничто.

Барбара рассмеялась над этими сентенциями.

— Даже если бы под лестницей отеля и не было бы никакого трупа, я бы все равно постарался держаться подальше от этого города. Сам факт, что он брошен, уже пугает меня. Есть что-то невообразимо жуткое в тех местах, где должны быть люди, а их там нет. Заброшенный город, здание офиса ночью…

— Ты знаешь, это правда, — согласилась с ним Барбара. — Это как в отеле ночью, когда все спят.

— Или в школе, — добавил Ларри. — Или в церкви.

— Да. — У Барбары расширились глаза. — В церкви действительно жутко, когда там никого нет. В школе я пела в хоре. Мы собирались по средам, к восьми вечера. — Она подалась вперед и стала смотреть прямо на Ларри. — Однажды вечером… Боже, у меня мурашки по коже при одном лишь воспоминании. — Она крепко обхватила себя руками. — Однажды вечером репетицию отменили, а я об этом не знала. По — моему, мы ездили за город. Во всяком случае, руководитель хора заболел, и все об этом знали, кроме меня. Так что папа высадил меня около церкви, и я вошла туда.

— Ларри, ты записываешь? Может, потом пригодится.

— Пока звучит интригующе. — Ларри и сам испытывал легкую дрожь, будто все страхи Барбары передавались ему.

— У алтаря горела свеча, но на лестнице было темно. Как бы то ни было, но я пошла туда. Думала, что просто приехала раньше всех. На хорах было тоже темно.

— Почему же ты свет не зажгла? — спросил Пит.

— Не знаю. Наверное, я подумала, что мне не следует этого делать. Я ведь боялась, что кто-то может… зажечь свет, понимаете, это могло бы выдать мое присутствие. — Ее рот скривился в улыбке.

— Это точно, — заметил Ларри. — Если кажется, что здесь никого нет, то начинаешь бояться, а вдруг кто-нибудь есть.

— Это так. Действительно. Потому что не знаешь наверняка. Боже, мне стало казаться, что там кто-то бродит, ищет меня. Мне даже чудилось, что кто-то поднимается по лестнице. — Правая рука Барбары продолжала придерживать стакан, стоящий на ноге. Другой рукой она продолжала водить по телу, будто пыталась стереть мурашки. Ларри заметил, что и бедра Барбары покрыты ими. Хотя на ней и был бюстгальтер, но из такой тонкой материи, что ее соски выделялись сквозь него.

«Надо это запомнить, — подумал Ларри. — Когда по телу женщины пробегают мурашки, соски начинают выделяться.

От страха они становятся твердыми.

Или она возбуждена?

Возбуждена от страха?»

Барбара продолжала ежиться, поглаживая себя рукой. Казалось, она с головой ушла в воспоминания о той ночи.

— Так что же было дальше? — спросил Пит.

Она тряхнула головой.

— Ничего.

— О, потрясающий рассказ.

— Я прождала там минут пятнадцать. Я от ужаса не могла с места сдвинуться. Все смотрела вниз, на кафедру, и мне казалось, что там в темноте кто-то притаился. Понимаете, подкарауливает меня. Следит за мной.

— Пришел за тобой, — добавил Пит.

— Да, черт возьми.

— Они явились за тобой, — сказал он, подражая голосу нетерпеливого братца в сцене на деревенском кладбище из пьесы «Ночь оживших мертвецов». — Они уже явились за тобой…