– Почему я не могу поехать с тобой? – спросил Дикий Билл.

– Я бы хотел, чтобы ты остался и присмотрел за девочками, Билл. Один скаут лучше двадцати, особенно если под ним такой зверёк, как Пудреное Личико. Этот конь чует, видит и слышит больше любого живого существа – человека, собаки или рыси. Вот он стоит – один глаз открыт, другой закрыт… но посмотрите на его уши. Он знает, что я говорю о нём. Давай, Пудреное Личико, покажись ребятам.

Конь индейской породы, буланой масти, с длинной чёрной гривой и чёрным хвостом подошёл к веранде и положил нос на плечо юного хозяина.

Хорошо сложённый, широкогрудый, с крепкими ногами, мускулистый, он был роскошным экземпляром своей породы.

– Разве не славный зверёк? Он может бежать десять часов и не ослабеет, может переплыть любую реку на этой стороне больших холмов и не хуже меня знает, как прятаться и искать. Пудреное Личико, принеси седло и сбрую – мы поедем в разведку.

Когда Билл хлопнул его по спине, конь, как будто действительно поняв человеческую речь, развернулся и ускакал рысью. Скоро он вернулся с седлом и сбруей в зубах.

– Какая смекалка! – сказал Билл, поглаживая животное по шее и надевая на него седло и сбрую. – Я надеваю это потому, что так спокойнее для него и для меня, и такова мода. Но когда я охочусь на бизонов, я сбрасываю седло и сбрую, и мы едем с ним налегке, так ведь, Пудреное Личико?

Конь кивнул с умным видом, что вызвало у сестёр улыбку, а у Китти Малдун – раскатистый смех.

В этот миг вышла миссис Коди. Она несла подзорную трубу в кожаном чехле, которой некогда владел её муж.

– Возьми, сынок, – сказала она, – и на разведке ты сможешь видеть дальше, чем другие.

– Верно, мама, я возьму его. Спасибо, что подумала об этом. Китти, пока я надеваю пояс с оружием, положи мне в сумку что-нибудь перекусить. И, мама, думаю, вам нужно готовиться к переезду в более заселённое место. Если индейцы и миссурийцы встанут на сторону южан, здесь будет небезопасно для тебя и для девочек до конца войны. Если ты останешься, то и мне придётся оставаться здесь всё время, а если война продолжится, я хочу быть там, где нужны мужчины. Поэтому будь готова, если я решу, что вам лучше уехать с фермы.

Билл больше ничего не сказал. Он запрыгнул на коня и галопом унёсся прочь.

– На свете не было лучшего сына и более счастливой матери, – сказала миссис Коди с любовью в голосе, взглядом провожая Билла. – Он может быть груб с другими, но с нами он добр и нежен, как ветерок летним вечером.

– Да, мэм, Буффало Билл – самый лучший. Я дружу с ним три года, мы бывали в разных переделках, – сказал Дикий Билл. – В его сердце нет ни одного чёрного пятнышка. Он открыт, как день, в словах и в делах. Когда он собирается на бой, он не спрашивает, насколько опасен противник. Билл бросается один против двадцати, и я поставлю всё состояние, если кто-то станет с этим спорить.

И Дикий Билл огляделся, как будто действительно ожидал, что кто-то станет спорить. Он остановился на Дэйве Татте, который сидел в углу веранды, серьёзный и мрачный, и рассматривал изящную фигуру и красивое лицо Лили. Казалось, она поглотила всё его внимание.

– Ты чего такой смурной, Дэйв? – добродушно спросил Билл. – В холмах и в прерии ты веселишься, как белка во время сбора орехов. Что случилось? Если ты хотел ехать с Биллом, почему не сказал?

– Я не хотел с ним ехать. Я уверен, что в таком маленьком пристанище я в безопасности, а с нашим братом это не часто бывает. Я всегда спокоен, когда слышу, как поют птицы, а здесь мы слышим кое-что приятнее, чем птичье пение.

– Да, Дэйв. Но здесь можно поохотиться на антилоп. Давай подстрелим парочку, что скажешь?

– Я согласен, но мы не должны упускать дом из виду! – воскликнул Дэйв.

Дикий Билл засвистел – это прозвучало, как птичье чириканье. Его прекрасная чёрная кобыла с глазами газели подбежала и встала рядом, выражая радость от того, что она понадобилась.

– Это моя Нелл. Разве она не сокровище? – воскликнул Дикий Билл, хватая оружие и запрыгивая на её спину без седла и сбруи.

У Дэйва была породистая лошадь, но в отличие от «зверька» Буффало Билла и от Чёрной Нелл она не была обучена являться на его зов.

Но вскоре он сел на лошадь, и двое всадников бок о бок понеслись к стаду антилоп, чьи стройные фигуры только что показались в миле или двух вдали.

– Какой красивый мужчина этот мистер Татт! – сказала Лотти, когда всадники ускакали.

– Красивый лицом и фигурой, но что-то мне подсказывает, что у него отвратительные сердце и душа! – сказала Лили. – Когда он смотрит на меня, мне хочется отстраниться, как будто я вижу перед собой дьявола, а не человека. Не могу сказать почему, но я боюсь и ненавижу его!

– Мы не должны никого ненавидеть, особенно того, кто не причинил нам никакого вреда! – серьёзно сказала мать.

– Прошу прощения, мэм, если это не будет слишком дерзко, можно мне задать один вопрос? – спросила Китти Малдун.

– Конечно, славная Китти. Ведь я всегда отвечала на твои вопросы.

– Мэм, может быть, я лезу не в своё дело, но я, уж конечно, не хочу ничего дурного. Вы не думаете, что если бы миссис Ева в Эдемском саду ненавидела змея, который уговорил её съесть запретный плод, то так было бы лучше? Она сказала бы обманщику-змею, чтобы шёл своим путём, и он бы остался ни с чем.

– Так, конечно, было бы лучше, славная Китти.

– Мэм, я просто, как и мисс Лили, не верю этому человеку, несмотря на весь его добрый вид. Когда он смотрит на меня, я прямо вся дрожу. А прошлой ночью, когда молодой хозяин сказал, что пули пролетали слишком близко от него и от его друга, я увидела, что по лицу этого человека пробежала тень, и в нём не было ничего хорошего!

– Значит, приглядывайте за ним внимательнее, девочки. Один предатель или враг в доме более опасен, чем пятьдесят снаружи. Но смотрите: они спешились и оставили своих лошадей. Они подкрадываются к антилопе.

– Нет, мамочка, Дикий Билл для этого слишком хороший охотник! – сказала Лили. – Сейчас мужчины спрятались в траве. Но смотрите: в воздухе развевается красный платок. Билл снял его со своей шеи и привязал к шомполу. Антилопы увидели его. Они подошли ближе. Осторожность сильна, но любопытство сильнее. Они подойдут на расстояние выстрела, а затем, по крайней мере, две из них упадут. Брат часто рассказывал мне о таком способе охоты. Вот эти несчастные зверушки подходят всё ближе и ближе, пока смертельная пуля не положит предел их жизни и одновременно любопытству.

Семья молча наблюдала, как небольшое стадо антилоп шло в ловушку. Иногда они останавливались, как будто поддавались страху и разворачивались, но шли снова, пока, наконец, флажок не пропал из виду.

Затем показались два клуба дыма, а вскоре ушей наблюдателей достигли звуки выстрелов. Две антилопы подпрыгнули высоко в воздух и в агонии упали на землю, а остальные быстро разбежались по всей прерии.

Охотники сели на лошадей, которые тоже прятались, и поскакали к добыче.

Они не спешили, и это заняло у них несколько минут. Когда они возвращались домой, позади них показался третий всадник.

Глава 6.

«Он похитил мисс Лили»

Два охотника ехали медленно, у каждого на лошади лежала туша антилопы. Но третий всадник – они впервые заметили его, когда направились к дому – ехал так быстро, что прежде, чем они достигли дома, женщины узнали сына и брата.

– Скажите работникам, чтобы подготовили фургоны и помогите мне собрать одежду и еду! – сказала миссис Коди своим дочерям и Китти. – Мой сын скачет на полной скорости, и у него для этого должна быть хорошая причина.

Когда Дикий Билл и Дэйв Татт вернулись со своей добычей, в доме царила суматоха. Но приготовления производились тщательно, без суеты. Когда Буффало Билл подъехал и спрыгнул с лошади, то если бы он сказал одно слово, семья могла бы двинуться через несколько минут.

– Хорошо, что вы готовы, мама! – сказал он, когда встретил мать у двери. – Мы со зверьком мчались два часа без перерыва не для того, чтобы принести хорошую весть. А из-за плохой вести мы должны быть готовы ехать. Твоя подзорная труба сегодня сослужила мне хорошую службу, могу поставить последний доллар. Я за три мили видел Джейка Маккэндлеса так же хорошо, как будто он стоял передо мной. Он получил подкрепление из одиннадцати висельников, тоже белых, и я не сомневаюсь, что он снова захочет на нас напасть. Если мы останемся, мы можем продержаться в доме, но он захватит всех наших лошадей, и мы не сможем уехать. Думаю, чем скорее мы уберёмся, тем целее будут наши головы. За себя или за ребят я не боюсь, но я думаю о тебе, мама, и о девочках. Лучше вам погибнуть, чем оказаться в его власти.