Люсинда и так уже запаздывала к ужину и понимала, что дольше мешкать нельзя и ей все равно придется спуститься вниз. Но одно дело было беспечно болтать на ярмарке или в фаэтоне в присутствии Чарльза Холстеда, который своим смехом и поддразниваниями в адрес лорда Меридана заставил Люсинду забыть и ее нелепый вид, и ее странную свадьбу, и тот факт, что теперь она замужняя дама. И совсем другое дело остаться в этом огромном безмолвном доме, подавляющем своей роскошью, наедине с человеком, которого она никогда не видела до сегодняшнего дня и с которым теперь ее неразрывно связывали брачные узы.

Два лакея распахнули перед ней двустворчатую дверь из красного дерева, и она вошла в огромный зал, освещенный сотнями мерцающих свечей.

Лорд Меридан стоял в дальнем конце комнаты спиной к горящему камину. Он переоделся в безупречно сшитый вечерний фрак из серого атласа, и лишь теперь Люсинда осознала, как он хорош собой и в то же время насколько он подавляет своим присутствием. Нахмурясь, он следил за ее приближением, и с замиранием сердца Люсинда почувствовала, как его злит то обстоятельство, что он вынужден оставаться дома и ужинать с ней, вместо того чтобы присоединиться к принцу и леди Деверо в Кларенс-хаусе.

– Я надеюсь, мои слуги проявили о вас надлежащую заботу? – заметил лорд Меридан, когда Люсинда приблизилась к камину.

– Благодарю вас, они были очень внимательны, – ответила она. – Мне жаль, что я опоздала к ужину, но мои волосы так спутались на ветру, что понадобилась уйма времени, чтобы их расчесать и уложить.

– О да, конечно, – рассеянно ответил лорд Меридан.

Она почувствовала, что его ни в малейшей степени не интересуют ни ее прическа, ни она сама, и была рада, когда наконец открылась дверь и дворецкий объявил, что ужин подай.

Пройдя по коридору, они вошли в огромную столовую, в центре которой стоял огромный, до блеска отполированный стол, заставленный раззолоченной утварью. Основание золотого подсвечника и хрустальные безделушки в центре стола были украшены орхидеями, а конфетницы в виде морских раковин заполнены шоколадными конфетами и мятными пастилками.

До этого Люсинда никогда не видела обеденного стола, не покрытого белой скатертью. Она знала, что это новшество было введено принцем, но до сих пор ей не приходилось обедать за голым полированным столом. Она подумала, что это выглядит довольно элегантно, но решила, что ее мать никогда бы не одобрила подобного нарушения традиций. Дворецкий отодвинул для нее кресло в дальнем конце стола, и она подумала, что всякий раз, когда ей захочется обратиться к лорду Меридану, ей придется кричать. И быстро, пока мужество совсем не оставило ее, она произнесла:

– Я не хочу здесь сидеть, так далеко от вас. Можно я сяду рядом с вами? Я хотела бы поговорить с вами о стольких вещах, а кричать очень утомительно.

На лице лорда Меридана появилось удивление, но он вежливо ответил:

– Вы можете сидеть там, где пожелаете.

Ее прибор был передвинут, и она села рядом с ним.

– Это уже лучше, – сказала она. – Сидеть на разных концах стола выглядит слишком официальным, к тому же я очень хотела поговорить с вами о Сэре Галахаде.

Это была единственная общая тема, и вскоре они уже оживленно болтали о загородном поместье лорда Меридана в Суссексе, где должен был содержаться Сэр Галахад. Затем они поговорили о других однолетках, которых лорд Меридан приобретал на различных аукционах и которые оправдали либо не оправдали его ожидания. Потом разговор перешел к тому, как трудно подобрать надежных людей, которые умели бы должным образом подготовить лошадей к скачкам.

В целом ужин прошел довольно непринужденно, и поскольку лорд Меридан отказался от портвейна, он вместе с Люсиндой поднялся наверх, в большую гостиную, которая, как сообщил дворецкий, была приготовлена «специально для ее светлости».

Эта комната была уставлена исключительно белыми цветами, и, как только они вошли в дверь, их сразу окутал аромат лилий и гвоздик. Стены были обиты светлоголубой парчой, а капители и цоколь белых колонн украшены золотом. На окнах висели синие портьеры, расшитые золотой нитью. Это была превосходная комната, предназначенная для балов и собраний, и Люсинда, осторожно ступая по роскошному абиссинскому ковру, чувствовала себя жалкой и потерянной.

– Эту комнату обставляла ваша матушка? – с восторгом спросила она.

– О нет, ее полностью переделали. Честно говоря, недавно я отремонтировал весь дом. Он стал слишком старомодным и обветшал.

– У вас превосходный вкус! – воскликнула Люсинда и внезапно по выражению его лица поняла, кто помогал ему приводить дом в порядок.

Светло-голубой фон… белая с золотом отделка… приглушенные тона ее спальни… Она сразу должна была догадаться, сколь подходящим обрамлением они были для белокурой леди Деверо.

– Все это обошлось мне в круглую сумму, но мне кажется, что результат превзошел все ожидания, – сказал лорд Меридан. – Я подумываю, не подновить ли мне Меридан-холл. Его не реставрировали со времен моего отца.

– Рада это слышать, – сказала Люсинда.

Он удивленно приподнял бровь, и она поспешила добавить:

– Мне бы хотелось видеть его в первозданном великолепии. Как и большинство людей, я ненавижу перемены.

На минуту между ними воцарилось молчание, а затем она решительно поднялась и сказала:

– Если позволите, я отправлюсь спать. Я безумно устала, к тому же, как мне кажется, вы были бы рады присоединиться к своим друзьям.

– Вовсе не собираюсь – ответил лорд Меридан. – Дело в том, что завтра на рассвете я уезжаю.

– Что вы сказали?

В ее голосе прозвучало удивление, которого она не смогла скрыть.

– Я сказал, что собираюсь пару дней погостить у Чарльза Холстеда, – ответил лорд Меридан. – Он уже давно меня пригласил.

– Вы едете в его поместье около Ньюмаркета, о котором он говорил сегодня? – спросила Люсинда.

– Да, – ответил лорд Меридан.

– Там будут скачки или кулачные бои? – поинтересовалась Люсинда.

– Скорее всего, и то, и другое, – слегка улыбнувшись, сказал лорд Меридан.

– О, как бы я хотела поехать с вами! – воскликнула Люсинда.