– Я думаю, – сказал сэр Эдвард, – что мы должны объяснить лорду Меридану, что Эстер уже помолвлена, и если он захочет…

– Да полно, папа! – вмешалась Люсинда. – Неужели после того, как он обращался с тобой подобным образом, ты обязан давать ему какие-то объяснения? Он выиграл твои деньги, будем полагать, честно, но ты же сам говорил, что он тебя поддразнивал и вынудил рисковать гораздо большим, чем ты мог себе позволить. И, наконец, он просто-напросто оскорбил тебя, прислав не что иное, как ультиматум.

Она остановилась и, удостоверившись, что отец внимательно слушает, продолжила:

– Могу поспорить, что лорд Меридан отлично знает, как тяжело тебе будет достать деньги, если ты вообще сможешь это сделать. А поскольку он согласен жениться на первой же девушке, о которой он услышал, он готов пойти на уступки. Не думаю, что он был бы к тебе снисходительным, не будь у тебя дочери, ради которой можно было бы пойти на сделку.

– Да, это правда, – пробормотал сэр Эдвард, – нельзя ведь отрицать, что Меридан очень тяжелый и жесткий человек.

– А теперь сядь, – сказала Люсинда, – и напиши, что ты будешь счастлив видеть его своим зятем.

– Черт побери, даже не подумаю написать это! – воскликнул сэр Эдвард.

– Ну хорошо, напиши так, как ты считаешь нужным, – сказала Люсинда. – Но дай ему ясно понять, что в этом случае погашаются твои долги и что брачный контракт должен быть составлен с наибольшей для нас выгодой.

– Ты хочешь сказать, что собираешься принять это предложение? – спросил сэр Эдвард.

– Конечно, – ответила Люсинда. – Сообщи ему, что свадьба состоится здесь и все будет подготовлено к 28 апреля. Поскольку ожидается много родственников, а наш дом слишком мал, напиши ему, что мы будем ждать его не ранее начала церемонии.

– Он на это не пойдет! – сказал сэр Эдвард.

– Готова поспорить, что он согласится! – запротестовала Люсинда.

– Люсинда! – воскликнула леди Белвиль.

– Извини, мама, – сказала Люсинда с улыбкой, – но я, как и папа, игрок.

Леди Белвиль прикрыла глаза, как бы пытаясь отгородиться от всего происходящего.

– Неужели ты думаешь, что тебя примут в свете, если ты будешь вести себя подобным образом? – еле слышно произнесла она.

– Смею заверить, что, когда стану графиней Меридан, – ответила Люсинда, – все будут терпеть мои эксцентричные выходки.

Сэр Эдвард замер от удивления, а потом расхохотался.

– Вот те на! Уж если кто и сможет справиться с Мериданом, так это только ты, Люсинда! Ты всегда была маленьким чертенком.

– Мне кажется, у нас остается мало времени до свадьбы, – сказала леди Белвиль, смирившись с неизбежным, – и Люсинде следует поучиться вести себя, как подобает светской даме. Все эти годы я пыталась сделать из нее что-нибудь путное, но мне так и не удалось.

– Чепуха! – возразила Люсинда. – Ты, мама, была слишком поглощена поисками хорошего мужа для Эстер, чтобы обращать внимание на меня. Теперь Эстер выйдет замуж за провинциального помещика, а я окажусь среди знати в Сент-Джеймском дворце.

– Все это ужасно! – со стоном произнесла леди Белвиль. – Эта сделка мне отвратительна. Я никогда не пошла бы на такое, если бы не ваши долги, Эдвард!

– Я полностью с вами согласен, родная. Я во всем виноват. – У сэра Эдварда был несчастный вид. – Но кто знает, все еще может обернуться к лучшему.

– Подумай, папа. Ты, может быть, никогда не нашел бы мне мужа, – сказала Люсинда. – Тебе следует написать письмо как можно скорее, пока лорд Меридан не передумал.

Сэр Эдвард внимательно посмотрел на нее.

– Ты ведь знаешь, что верховой еще ждет, – добавила Люсинда.

– Боже мой! Неужели этот человек не даст нам хоть немного времени все обдумать? – спросила леди Белвиль.

– А зачем? – удивилась Люсинда. – В конце концов, он совершенно уверен, что мы примем предложение.

Люсинда медленно шла по саду к конюшням. Был теплый апрельский день, и солнце сверкало и отражалось от поверхности маленького пруда, заросшего водяными лилиями. Когда Люсинда была маленькой, она часто пыталась поймать одну из золотых рыбок, плававших и игравших между большими зелеными листьями. Теперь рыбок в пруду уже не было, и она впервые заметила, что пруд зарос по краям сорняками и мхом и весь сад казался неухоженным и заброшенным. Она окинула взглядом яблони, которые давно никто не подрезал, теплицы с разбитыми стеклами, тропинки, заросшие чертополохом, и подумала, что бедный Джарвис, главный садовник, был уже слишком стар и у него никогда не было достаточно помощников, чтобы содержать это место в надлежащем порядке.

Все время одна и та же проблема, подумала Люсинда, – деньги, а вернее, их отсутствие.

Сколько раз она слышала, как отец возмущался:

– Кровопийцы! Они только и думают, как выжать из меня деньги, – и черт меня побери, если они их получат!

– Но, дорогой, многие из них были очень терпеливы, – нежно пыталась урезонить его жена, с первого взгляда узнавая на счетах имена постоянных кредиторов.

– Нельзя выжать кровь из камня! – кричал сэр Эдвард, хватал счета, комкал их и бросал в камин.

Эти долги вовсе не были следствием расточительности. Люсинда знала, что в целом ее отец был очень осторожен и расходовал деньги крайне экономно, лишь изредка поддаваясь искушению сесть за карточный стол. Вся беда заключалась в том, что он просто был не в состоянии содержать огромную усадьбу, в которой жили еще ее деды и прадеды.

Тем не менее сэр Эдвард никак не мог представить себе жизнь без привычного количества слуг – дворецкого и двух лакеев, начищавших фамильное серебро и прислуживавших за столом гостям из числа местных дворян, которые без конца наведывались к ним, уверенные, что их ждет теплый прием, превосходная кухня и отличное вино.

Леди Белвиль в свою очередь уверяла, что на кухне никак нельзя обойтись без кухарки, двух помощниц и судомойки, а содержание такого большого дома требовало наличия не менее трех горничных.

Они также держали дорогих породистых лошадей – не только для экипажей и фаэтона, которым сэр Эдвард так лихо управлял, но также для охоты, верховых прогулок и даже для участия в местных скачках.