— Наш бизнес процветает, это я поняла, — сказала Энн, не отрывая от Стеллы изучающего взгляда. — А вот как насчет этого мистера Рамиреса? Не так ли звали того типа, который бросил тебя, когда ты отдыхала с матерью в Испании?

— Как выяснилось, Карлос вовсе не бросил меня! — горячо возразила девушка. — Ему пришлось срочно уехать по делам, а когда он вернулся, то записка, которую я ему адресовала, потерялась. — Было очень странно произносить его имя вслух после многолетних попыток забыть навсегда. Стелла почувствовала, что краснеет, и смутилась. — Все это ничего не значит. Кроме того, уже четыре часа утра. Поговорим об этом завтра... Хотя, впрочем, и говорить-то не о чем.

Позднее, уже лежа в своей огромной кровати, она пыталась убедить себя в том же. Но мыслями то и дело возвращалась к тем каникулам в Испании.

Впервые она увидела Карлоса среди гостей матери, выйдя на террасу с подносом, уставленным напитками. Он стоял вместе со своим отцом возле плавательного бассейна и от души над чем-то смеялся. Стелла чуть было не выронила поднос — так поразила его истинно мужская красота ее юное сердце. Одетый просто, в белые шорты и тенниску, в вырезе которой виднелась мускулистая, покрытая черными волосами грудь, с длинными загорелыми ногами, этот человек напомнил наивной девушке античного бога, заставив глупо замереть на полдороге.

— Что ты там копаешься, сестричка! Мы умираем от жажды! — раздался голос матери, заставивший всех находящихся у бассейна гостей, включая и Карлоса, оглянуться.

Отчаянно покраснев, она неуверенно двинулась вперед. И вдруг, словно по волшебству, он оказался рядом с ней.

— Послушайте, дайте это мне. Прекрасным юным особам вроде вас должны оказывать услуги, а вовсе не наоборот.

Именно так все и началось.

Вскоре он уговорил ее снять длинное хлопчатобумажное платье, под которым скрывалось бикини, и искупаться за компанию с ним в бассейне. Вид Карлоса в одних плавках мог потрясти воображение любой женщины, и Стелла не стала исключением. Он болтал, поддразнивал, ухаживал за ней, и к концу вечера знал, что она незамужняя девятнадцатилетняя студентка, в первый раз в жизни попавшая за границу с сестрой Юлией, снявшей эту виллу.

Ложь претила ей. Однако мать хотела, чтобы никто не подозревал об их истинных родственных отношениях, что казалось малой ценой за возможность провести время вдвоем. Стелла знала, что Юлия по-своему любит ее, что та и доказала после смерти своей матери, которая оставила все, чем владела, внучке. Чтобы уговорить Юлию принять унаследованные деньги, дочери понадобились все ее способности к убеждению. Однако при этом мать настояла на том, чтобы они положили деньги на общий счет, которым могли бы пользоваться вместе. С готовностью согласившись, Стелла не прикасалась к ним до смерти матери...

Беспокойно завозившись в постели, она провела кончиком языка по губам. Казалось, только вчера губы Карлоса впервые коснулись их. Тяжело вздохнув, Стелла перевернулась на живот, зарывшись лицом в подушку, и воспоминания нахлынули вновь...

Тем вечером, собираясь уходить, Карлос нежно обнял ее и поцеловал. И именно тогда девушка поняла, что влюбилась.

На следующее утро, часов в десять, он приехал в открытом спортивном автомобиле и уговорил ее проехаться вдоль побережья.

— Выходи, дорогая, — сказал он, остановившись примерно через час в нескольких шагах от скалистого обрыва и открывая для нее дверцу машины. В руке с перекинутым через нее пледом он держал корзинку для пикников. — Сделаем небольшой привал.

— Здесь? — спросила Стелла, оглядывая крохотную каменистую площадку.

— Доверься мне, — улыбнулся Карлос, и она улыбнулась в ответ.

Перилами лестницы, вырубленной в почти отвесной стене, служила ветхая веревка. Для юной Стеллы это была самая опасная прогулка в жизни. И когда она наконец оказалась у подножия скалы, ноги ее дрожали. Бросив на белый песок плед и поставив корзинку, Карлос обнял ее и спросил:

— Ну как?

Все еще не придя в себя от пережитого страха, Стелла оглянулась вокруг — небольшой пляж в виде подковы полого спускался к сверкающему синему морю — и подняла глаза на усмехающегося Карлоса.

— Замечательно!

Искупавшись, они отдали должное холодному мясу, цыпленку, салату и свежему хлебу с хрустящей корочкой, запив все это шампанским.

— Ты меня балуешь. — Счастливо вздохнув, она уютно устроилась на расстеленном пледе.

Опершись на локоть, Карлос окинул ее изучающим, немного насмешливым взглядом — и внезапно воздух вокруг них словно наполнился электричеством.

— Все это ничто по сравнению с тем, что мне хочется для тебя сделать, — пробормотал Карлос, осторожно проводя указательным пальцем по контуру ее рта. — Для твоих губ. — Палец, двинувшись ниже, к шее, задержался ненадолго на бешено бьющейся жилке. — Для твоей стройной шейки. — Движение продолжилось далее, к ложбинке между грудей. — Для твоей роскошной груди. — Голос его зазвучал глуше.

Прикосновения Карлоса обжигали кожу, каждое нервное окончание словно жило своей собственной жизнью. Сцепив пальцы рук на его шее, Стелла ощутила шелковистость его волос. Встав над ней на колени, Карлос наклонился и осторожно провел кончиком языка по ее губам. А когда они приоткрылись, проник им во влажную, горячую глубину рта. Тело ее содрогнулось от прошедшего сквозь него тока возбуждения, все нарастающего и нарастающего по мере того, как губы Карлоса двигались путем, которым только что прошел палец.

Наконец он уткнулся лицом в ложбинку между грудями. Верха бикини почему-то уже на ней не было. Вся дрожа, Стелла услышала, как, прохрипев что-то по-испански, Карлос очень нежно взял губами напрягшийся розовый сосок.

Ответная реакция оказалась столь интенсивной, что Стелла, прогнувшись всем телом, прижалась к нему, пытаясь продлить сладостное ощущение.

Приподняв голову, Карлос заглянул в затуманенные зеленые глаза Стеллы.

— Тебе это нравится, — прошептал он, погладив ее плоский живот. — А что тебе нравится еще, моя Стелла? — И его губы проделали то же самое с другой грудью.

Никогда раньше она не испытывала ничего подобного, но почему-то все происходящее казалось ей вполне естественным. Карлос, его поцелуи, его ласки... Руки Карлоса блуждали по всему ее телу, от бедер до груди и обратно, заставляя его содрогаться. И вот замерли на последней полоске материи, еще оставшейся на теле. Инстинктивный страх того, куда могут завести ее необузданные эмоции, заставил Стеллу задержать его руку. Он зашел слишком далеко, действовал слишком быстро...

— Нет-нет!

Дернув головой, Карлос убрал руку.

— Нет? Ты говоришь «нет», но ты меня хочешь. — Его взгляд скользнул по почти обнаженному девичьему телу, задержавшись на торчащих сосках, и вновь вернулся к ее лицу.

Стелла отвела взгляд. Она действительно желала его, однако...

— Надеюсь, ты не играешь со мной? — спросил, он с металлической ноткой в голосе. Ненавижу женщин, лишь дразнящих мужчин, лгущих своим телом.

— Нет-нет, — снова испуганно залепетала Стелла. — Я просто... — Она чувствовала, как горит кожа лица, но на этот раз не от желания, а от смущения. Как сказать ему, что... — Я еще никогда не была... с мужчиной. — Не желая видеть его обжигающего взгляда, она закрыла глаза.

— Ты девственница?! — воскликнул он, и его темно-карие глаза расширились от удивления, а губы скривились в недоверчивой усмешке. — Тогда понятно...

Карлос отстранился. С этого момента поведение его изменилось: вместо опытного, чувственного соблазнителя перед ней предстал вежливый и заботливый товарищ. Остаток дня он обращался с ней бережно и уважительно, хотя не мог отказать себе в удовольствии время от времени касаться ее. Однако эти прикосновения были мимолетными, а несколько поцелуев, которыми они обменялись, казались ни к чему не обязывающими.

Вечером, когда они расставались, обещав друг другу встретиться на следующий день, Карлос, запечатлев на ее губах прощальный поцелуй, не сдержался и прижал Стеллу к себе крепче. Но, тут же взяв себя в руки, пробормотал что-то по-испански и разжал объятия.