— Как ты прекрасна, — пробормотал Карлос, зарываясь лицом в ее волосы. — Самая прекрасная женщина из всех, которых я когда-либо знал.

— Нет, — прошептала Стелла дрожащим голосом. Но когда он, приподняв падающие ей на шею пряди волос, приник к ней губами, не смогла сдержать стона.

— Да, — ответил Карлос, целуя ее в губы, невольно раскрывшиеся навстречу жадно прокладывающему себе путь рту.

Дрожа, она вцепилась руками в его широкие плечи. Налившиеся груди с отвердевшими сосками натянула ткань блузки. Извиваясь всем телом, Стелла терлась о мускулистую мужскую грудь и сожалела о разделяющей их одежде, препятствующей столь желанному контакту плоти с плотью.

Его язык проникал все глубже и глубже, поцелуй становился все более жгучим и чувственным, увлекая Стеллу в водоворот эмоций. Если бы не поддерживающий ее Карлос, она бы упала, так как ноги отказывались ей служить.

Внезапно он вновь поднял голову. Взгляд темных, как гагат, глаз словно проник до самого дна ее души.

— Пойдем в спальню, Стелла. — Ладонь Карлоса легла на ее грудь. — Скажи «да»! — приказал он, через тонкую ткань поглаживая подушечкой большого пальца сосок.

Услышав его слова и прекрасно поняв их значение, девушка вдруг с поразительной ясностью поняла, что это ее единственный шанс узнать, что такое плотская любовь, единственная возможность познать мужчину — и не просто мужчину, а Карлоса, единственного, кого она любила.

— Да, — прошептала Стелла, вновь обнимая его за шею и чувствуя, как ее ноги отрываются от пола.

В спальне царила полутьма. Лишь горевшая настольная лампа освещала большую кровать, вид которой, несмотря даже на затуманенный чувствами разум, вызвал у Стеллы инстинктивный страх. Но не успела она открыть рот, чтобы возразить, как он, положив ее на покрывало, сорвал с нее одежду с такой быстротой, что все возражения потеряли смысл.

Попытавшись приподняться, она замерла в неподвижности — с той же вызывающей изумление скоростью Карлос разделся сам. Наполовину заинтригованная, наполовину напуганная Стелла не могла оторвать взгляда от его нагого тела. Оно было таким совершенным, восхитительно-мужским, загорелым. Мускулистую грудь покрывали черные завитки волос, спускающиеся к животу и ниже... Сглотнув вставший поперек горла комок, она перевела взгляд на лицо ложащегося рядом с ней мужчины.

Карлос склонился над ней. Красивое лицо его было напряжено, темные глаза горели страстью, напомнившей Стелле прошлое.

Чувствуя себя вновь девятнадцатилетней, она подалась к нему, встречая требовательные губы, такие жадные и горячие, что впору было испугаться. Но времени на испуг опять не осталось. Ласкающие пальцы Карлоса уже лежали на ее груди, а губы, ненадолго задержавшись у основания шеи, прижались к идеальному по форме соску. Прогнувшись ему навстречу, Стелла застонала от нетерпеливого желания.

— Тебе это нравится, — прохрипел Карлос.

Шепча его имя, она обняла его за шею, затем ее пальцы, поиграв шелковистыми волосами, спустились ниже, на мощные плечи. Тем временем он вновь надолго завладел губами Стеллы. Но стоило ему хотя бы ненадолго оторваться от них, как ей уже его опять не хватало, и с этим ничего нельзя было поделать.

Тяжело дыша, Карлос торопливо снял последний оставшийся на Стелле предмет туалета, изящные кружевные трусики... и замер в восхищении. Она была прекрасна, она была совершенна: высокие округлые груди с темно-розовыми сосками, словно напрашивающимися на поцелуй, тонкая, будто точеная талия, крутые гладкие бедра и треугольничек рыжих волос, который ему так давно хотелось увидеть! Он желал ее, желал подробно исследовать каждый дюйм этого тела, погрузиться во влажную горячую его глубину, заставить ее кричать от испытываемого наслаждения.

Взяв руки Стеллы в свои, Карлос не торопясь завел их ей за голову и прильнул к раскрывшимся губам. Ощутив телом мягкие округлости грудей, он накрыл их ладонями и, пропустив между пальцами каждый из сосков, заглянул в затуманенные страстью изумрудные глаза.

Никогда раньше не подозревавшая о существовании подобного блаженства, Стелла отдалась бушующим внутри нее эмоциям. Однако, почувствовав руку Карлоса на своем животе, а потом и ниже, невольно напряглась.

Ее реакция не осталась незамеченной. Остановив движение руки, Карлос вновь вернулся к груди Стеллы, тронув соски губами. Ведь он обещал ей, что все будет прекрасно, и собирался сдержать обещание, чего бы это ему ни стоило.

— Карлос, — простонала она, и он вновь осторожно коснулся внутренней поверхности ее бедра, медленно и нежно лаская ее кончиками пальцев.

Стелла вновь содрогнулась в пароксизме удовольствия, страстно желая его и боясь закричать об этом во всю мочь. Она уткнулась лицом в шею Карлоса, слегка укусив его при этом.

С трудом сдержав стон, он раздвинул пальцами лепестки ее женского естества, обнаружив, что его ждут с нетерпением...

Продолжая свои ласки, Карлос то убыстрял, то замедлял их, до тех пор пока Стелла, прогнувшись навстречу и изо всех сил вцепившись в его спину ногтями, не закричала. Спазматически содрогаясь всем телом, ничего не видя и не слыша, она жила лишь одним обжигающим все внутри почти болезненным желанием.

— Пожалуйста, — простонала Стелла, лихорадочно мотая головой из стороны в сторону.

Просунув ладони под бедра, он приподнял ее и одним движением очутился там, где она хотела. На какое-то мгновение Стелла ощутила боль, и пораженный Карлос замер, но сорвавшаяся с ее губ мольба заставила его продолжить. Движения его были мощными и глубокими, увлекающими Стеллу в чудесное, почти мистическое неведомое, все дальше и дальше, пока наконец последним решительным толчком он не довел себя и ее до пика наслаждения, словно слившего их тела воедино.

Потом она долго лежала в его объятиях, ощущая легкие, ласкающие прикосновения его пальцев к увлажненной от пота коже. Он что-то хрипло и непонятно шептал по-испански. Удовлетворенно вздохнув, Стелла вдруг напряглась — это кончиками пальцев Карлос нащупал шрам на внутренней стороне ее бедра.

— Что это такое? — лениво спросил он, склоняясь над лежащим перед ним прекрасным обнаженным телом и пытаясь в полумраке рассмотреть привлекшую его внимание неровность на коже. На бедре длинной стройной ноги, почти на самом ее верху, виднелся тонкий шрам дюймов пяти длиной.

— Ничего особенного. — Внезапно смутившись, Стелла скрестила ноги. — Просто шрам. Надеюсь, это тебя не слишком огорчает.

— Что ты, дорогая! — воскликнул Карлос, улыбаясь ей. — Вовсе не огорчает, наоборот, в этом есть некоторая пикантность. Небольшой изъян в абсолютном совершенстве лишь прибавляет ему человечности. Но откуда он у тебя? Когда мы с тобой познакомились, его еще не было.

— Не было... — Она нерешительно помедлила. — У меня не оказалось ключей от квартиры, я попыталась залезть в разбитое окно... и порезалась... Ничего серьезного.

— Ничего серьезного, — пробормотал Карлос, ведя пальцем по шраму и испытывая желание оградить ее от всех подобных неприятностей.

С моей женщиной ничего такого больше никогда не случится, поклялся он, повторяя тот же путь уже губами. На этот раз слияние их тел было неторопливым и нежным, однако закончилось тем же божественным единением...

Уютно свернувшись клубочком, Стелла обняла его за шею. Ей не хотелось думать о прошлом, не хотелось думать ни о чем, кроме своей любви к этому человеку. Сегодняшний вечер явился для нее откровением, теперь она знала, что означает быть женщиной. И все это благодаря Карлосу. Стелла прижалась к нему еще крепче, признаваясь себе в том, что никогда не была в состоянии забыть его. Она полюбила Карлоса еще в юности, любила сейчас и, наверное, будет любить всегда. У нее вырвался удовлетворенный вздох.

— Вздыхаешь? Неужели я оказался так уж плох? — спросил Карлос, беря ее за подбородок и заглядывая ей в глаза.

— Это от счастья, — заверила она, прикладывая палец к его губам. — И ты прекрасно это знаешь. Из тебя так и лезет мужское самодовольство.