- Если они не вернутся, значит, их загнали в противоположную сторону не дав прорваться сюда, - говорил Шатун, задумчиво покусывая сорванную травинку.

      - Может тоже рекой вернутся, прорабатывали же этот вариант? - спросил я.

      - Слышите? - встрепенулся Степка.

      Мы прислушались, замерев. Вдали часто, как будто застучал дятел, заработал и умолк пулемёт.

      - Недалеко, звук отражением от берега принесло. Километра три, не меньше. Если бы дальше, то не услышали, деревья звук гасят, - насторожившись,

определил Шатун.

      - Значит, их сюда гонят, - обрадованно спросил Степка.

      - Ничего это не значит, - судя по голосу, Шатун поморщился: - Если бы гнали тут такая бы стрельба стояла. Это больше похоже на предупреждение. Не

подходи, убью.

      - По времени, туда как раз лесник должен был добраться, - прикинул я.

      - Может и его... Ладно, если в течение часа они не вернутся, взлетаем, а то скоро рассветёт. Лейтенант? - окликнул штурмана Шатун.

      Штурман как раз сидел на заднем борту бронетранспортёра, и через открытые двери, свесив ноги наружу, рассматривал нечто темное в руках. Когда он

повернулся к нам, я понял что это футляр с набором чисткой пулемета.

      - Я, товарищ подполковник? - откликнулся он.

      Пилот был старшим лейтенантом, а продолжавший охранять нас борт-стрелок, старшиной. Я успел представить экипажу своих спутников, так что их звания они

знали.

      - Когда начало рассвета?

      - В четыре часа, товарищ подполковник. Совсем рассветает, в четыре тридцать семь.

      - Сейчас два часа семь минут. В полчетвертого вылетаем, это крайний срок. Саш, проверь еще раз, - попросил он отца.

      Тот достал рацию, и попытался связаться с Командиром.

      - Не достаёт, видимо далеко, - через пару минут бесполезных вызовов, ответил он, убирая рацию обратно в карман.

      - Или зарядка кончилась, сколько берегли, уже должна была, - сказал я.

      Потянулось тревожное ожидание. Летчики устроились в салоне самолета и откровенно дремали с шумовым эффектом. Борт-стрелок, продолжал сторожить,

воинственно поворачивая пулемет то в одну, то в другую сторону. Не спал, бдил.

      - А если это лесника встретили, и сейчас сюда движутся немцы? - задумчиво поинтересовался я.

      - Все может быть, - напряженно пробормотал Шатун. Его явно беспокоила недавняя, довольно близкая стрельба. Поэтому он чутко прислушивался к ночному

шуму леса.

      - При внезапном нападении шансов взлететь, у нас фактически не будет. На транспортнике брони нет, расстреляют к черту, - пробормотал я сонным голосом.

Дремота напала не на меня одного, Степка еще минут десять назад ушёл к летчикам, пробормотав, что давно хотел посмотреть на самолет изнутри. Через минуту к

общему храпу присоединился еще один.

       Мы чутко прислушивались к тишине, изредка вставая и отходя от бронетранспортера, разминая ноги.

      - Я пробегусь вокруг, что-то меня совсем в сон бросает, - сказал я отцу. Он задумчиво стоял у пулемета внутри бронемашины, о чем-то размышляя.

      - Хорошо, только недалеко.

      - Угу.

      Пробежка по ночному лесу - это не по дневному. Шансы выколоть глаза повышаются в разы, поэтому я шел быстрым шагом, проверяя перед собой дорогу,

руками. Я сделал полукруг по опушке, углубившись метров на двести, а где и на триста. Иногда замирая, я чутко прислушивался к ночному лесу. Ветер шумел,

теребя верхушки деревьев, но слышимость была пристойная. Посторонний звук вплелся в ночную тишину минут через тридцать, резким диссонансом отмечая, что

появились посторонние. И эти посторонние люди были явно военные. Слышался шум амуниции. Позвякивание, когда железо казалось железа.

      Это могли быть и наши, но на всякий случай, отстегнув клапан на кобуре, я достал 'маузер' и левой рукой взведя курок, чутко прислушался.

      - Шайсе! - тихо воскликнул кто-то, на него мгновенно зашикали. Вскинув пистолет, я дважды нажал на спуск, стреляя в источник шума.

      Стрелял больше для своих, чтобы подготовились к взлету, чем попасть в кого-то. Почти мгновенно развернувшись, я побежал обратно, взяв самую большую

скорость, на какую мог рассчитывать.

      Когда выбежал на луг, самолет, ревя моторам, уже стронулся с места, набирая скорость. Заметив, что я хромаю, дядька с отцом спрыгнули на землю и

помогли попасть мне в салон самолета. Почти сразу взревев двигателями, он пошел на взлет.

      - Ранили? - тревожно спросил отец, проверяя меня на предмет ранений.

      - Нет, - отмахнулся я, вытирая кровавую юшку из-под носа: - В дерева на бегу врезался. Дерево оказалось крепче.

      Тут тряска прекратилась, и я понял, что мы оторвались от земли. Куда-то короткими очередями бил борт-стрелок.

      Батя помог мне сесть на лавку у одного из иллюминаторов, и мы все вчетвером смотрели на оставшуюся позади ночную освещаемую вышедшей из-за туч луной,

землю.

      Рев моторов не позволял нам общаться, поэтому привалившись к переборке, мы молчали, каждый по-своему переживая за оставленных внизу друзей и

родственников. Группы капитанов Вечернего и Рябова под командованием полковника, так и не вернулись. Где-то там они пропали, и не смогли выйти к своим.

Вспомнив Толика, я только вздохнул. Будем надеяться, что они смогут оторваться от погони и уйдут в безопасные места, не возвращаясь на старое место встречи,

уверен, что немцы поставят там засаду.

      Летели мы почти два часа, далеко же фронт находился от нас. Когда солнце выглянуло из-за горизонта, оно первым осветило наш самолет, чем землю, мы как

раз только-только успели перелететь передовую, углубляясь в наш тыл. Заметив неподалеку две точки, опознал в них два модернизированных 'яка', которые стали

нас сопровождать. Значит сообщение получено кем надо, и они приняли меры.

      Через открытую дверь появился штурман и, наклонившись, прокричал-сообщил мне:

      - Товарищ подполковник, только что получили сообщение. Борт сто-пятый совершил посадку на аэродроме! Нормально долетели, товарищ подполковник!

      - Почему с задержкой? - поинтересовался-прокричал я.

      - Шли через другой квадрат. На пути возвращения слухачи засекли переговоры пары охотников. Был приказ облететь их стороной.

      - Ясно. Спасибо, лейтенант.

      Экипаж транспортника был едва ли сильно старше меня, лётчику лет двадцать два-двадцать три. Штурману лет двадцать, борт-стрелка я не видел, но тоже по

виду и голосу молодой. Одно только их трофейное настроение чего стоило. Пулемёт они с бронетранспортера не сняли, потому что он пока еще был включён в

оборону, но будь их воля и гусеницы бы утащили. Я разрешил им прибарахлиться в бронетранспортере, ничего особо ценного там не было, больше мелкие сувениры.

Но и этого им хватило, были очень довольны, особенно когда я подарил летчику наручные часы, у меня их было две штуки, лишние мне без надобности, а ему

приятно.

      Наконец мы добрались до аэродрома, делая круги, стараясь сбросить скорость, стали снижаться. Крепко держась за один из ремней крепления, показал на

такие же остальным пассажирам. Вспомнив, как нас трясло при взлете, они последовали моему примеру. Ремни предназначались для крепления и страховки груза, но

и нам они неплохо подошли.

      Потрясло не так сильно как ожидалось, было видно, что аэродромная обслуга взлетную полосу держит в порядке. Наблюдая за хорошо освещаемым утренним

солнцем аэродромом, довольно кивнул, офицер, отвечающий за маскировку техники в этом полку, справлялся со своей работой просто блестяще. Самолеты с земли

конечно видно, но с воздуха попробуй их разгляди. Судя по машинам, стоявшим в капонирах, тут базировался не только транспортный полк, но и истребительная