— Это случится со дня на день, попомни мои слова.

Я начала верить в правоту предсказания Джейн после разговоров с Теодосией. С ней мы стали видеться гораздо чаще со времени приезда Хадриана. Казалось, она стремится загладить прошлое, когда мы неделями не встречались.

Единственный раз леди Бодреан беседовала со мной приветливо — когда она говорила о готовящемся бале для Теодосии. Я сразу поняла, она старается вызвать у меня зависть. Теодосия может ходить на балы сколько хочет, только пусть оставит мне моего Тибальта.

— Вы могли бы пойти к портнихе и помочь ей. На бальное платье Теодосии надо пришить пятьдесят ярдов кружев. А через час я буду готова послушать ваше чтение и не забудьте перед этим вывести Апельсина и Лимона.

Сара Слоупер была слишком хорошей портнихой, чтобы позволить мне сделать хоть стежок в ее произведении портновского искусства. Платье лежало на столе — бледно-голубой шифон и пятьдесят ярдов небесно-голубых кружев.

Теодосия пришла на примерку. Я помогла надеть платье, которое ей очень шло. Она будет в нем красавица, подумала я с завистью. Я уже видела ее кружащейся по залу в объятиях Тибальта.

— Нравится, Джудит? — спросила она.

— Тебе к лицу этот цвет.

— Я так люблю танцевать, — сказала она и закружилась по комнате.

Я почувствовала, словно мы снова стали детьми в классной комнате. Я подошла к ней и поклонилась.

— Мисс Бодреан, позволите ли вы мне иметь удовольствие пригласить вас на танец?

Она сделала глубокий реверанс. Мы обнялись и закружились по комнате, а Сара с улыбкой наблюдала за нами.

— Вы сегодня восхитительно выглядите, мисс Бодреан.

— Благодарю вас, сэр.

— Как великодушно с вашей стороны благодарить меня за то, чем наградила вас природа.

— Ну, Джудит, ты совсем не изменилась. Как жаль, что…

Сара вскочила со стула и почтительно поклонилась: в дверях стоял сэр Ральф и наблюдал за нашим танцем.

Мы сразу же остановились. Я подумала, что он скажет, увидев, как компаньонка фамильярно танцует с его дочерью.

Но он явно не рассердился.

— Довольно грациозно, правда Сара? — спросил он.

— Да, сэр, безусловно, — заикаясь, промолвила Сара.

— Значит, это твое бальное платье?

— Да, папа.

— А у мисс Осмонд есть бальное платье?

— Нет.

— А почему нет?

— Потому что человеку моего положения не часто требуются бальные платья.

Я заметила знакомое подрагивание подбородка.

— Ну конечно, вы же теперь компаньонка. Я слышал о вас от леди Бодреан.

— В таком случае, боюсь, вы слышали обо мне мало хорошего.

Не знаю, почему я заговорила с ним таким образом. Просто не смогла сдержаться, хотя понимала, что мои слова звучат дерзко, ведь я служу в их доме, к тому же меня могут легко уволить.

— Очень мало, — заверил он меня, тряся головой. — Фактически ничего.

— Я боялась этого.

— Неужели? Вот так перемена. У меня сложилось о вас впечатление как о бесстрашной юной леди. — Его лохматые брови сошлись на переносице. — Я совсем вас не вижу. Где вы пропадаете?

— Я не вращаюсь в ваших кругах, сэр, — ответила я, почувствовав, что он совершенно не сердится на меня, а мои дерзкие слова его забавляют.

— Я начинаю сожалеть об этом.

— Папа, тебе нравится мое платье? — спросила Теодосия.

— Очень милое, голубенькое, да?

— Да, папа.

Он обернулся ко мне.

— А если бы у вас было бальное платье, какой цвет вы бы выбрали?

— Она выбрала бы зеленый, папа, — ответила за меня Теодосия. — Это любимый цвет Джудит.

— Но зеленый считается несчастливым цветом, — ответил сэр Ральф. — Или так думали только в дни моей молодости? Мы говорили: зеленое в понедельник, черное в пятницу. Но уверен, что мисс Осмонд не суеверна.

— В отношении цвета — нет, — ответила я. — Хотя в чем-то и суеверна.

— Не годится считать себя невезучей, — сказал он. — Иначе на самом деле перестанет везти.

Он вышел, подрагивая подбородком.

Теодосия взглянула на меня, удивленно подняв брови.

— Зачем сюда заходил папа?

— Ты должна больше знать о его привычках, чем я.

— Видимо, он волнуется о бале… Джудит, миссис Грей говорит, что ты прочитала несколько книг, написанных сэром Эдвардом Трэверсом. Значит, теперь ты много знаешь об археологии.

— Достаточно, чтобы понять, насколько я невежественна. У нас обеих поверхностные знания, правда? Их мы получили от Эвана Каллума.

— Жаль, что я знаю так мало. — Она оживилась. — Я тоже стану читать. Ты должна мне посоветовать, с чего начать.

Я сразу все поняла. Она отчаянно стремилась научиться вести разумный разговор с Тибальтом.

Приглашения были разосланы, я составила список гостей и после подтверждения, что они прибудут на бал, стала подписывать карточки. Я помогала составлять композиции из цветов для украшения бального зала. Цветы приносили из теплиц, ведь стоял октябрь, и в саду цветов почти не осталось. Я составляла программки танцев, вкладывала в них розовые и голубые карандаши и вклеивала закладки из шелкового шнура. В первый раз леди Бодреан казалась довольной, она хотела, чтобы я поняла, как сложно выпускать в большой свет хорошо воспитанную юную девушку. Она не могла не заметить, что порой я стояла с понурым лицом, от этого ее настроение улучшалось еще больше. Мне хотелось закричать: не интересуют меня ваши светские мероприятия, пусть ими занимается Теодосия, а грустно мне по другой причине.

Когда выдавался свободный час, я уходила в коттедж «Радуга». Доркас и Элисон всегда поднимали вокруг меня такую суматоху, они старались поддерживать мой дух, угощая меня моими любимыми пирожными, которые я с жадностью поедала в детстве.

Они все хотели знать о готовящемся бале.

— Какой позор, что они не пригласили тебя, Джудит, — сказала Доркас.

— А почему они должны меня приглашать? Прислугу не зовут на семейные балы.

— В твоем случае все по-другому. Ты же училась вместе с ними.

— Леди Бодреан объяснит тебе, что за это следует благодарить их до конца дней, а не искать новых поблажек и одолжений.

— О, Джудит, все на самом деле так невыносимо?

— Дело в том, что она настолько противная, я даже получаю удовольствие от борьбы с ней. Она к тому же очень глупа, поэтому я могу вставлять колючки, а она не замечает.

— Если все так плохо, тебе следует уйти от них.

— Меня и так могут попросить. Предупреждаю вас, что я готова к извещению об увольнении каждый день.

— Ну, дорогая, не стоит волноваться. Нам хватает на жизнь. А ты найдешь себе другое место.

Иногда они сообщали мне деревенские новости. Они много делали для прихода, ведь они занимались этим всю жизнь и хорошо исполняли эту задачу. Они шептали, что Сабина не слишком практична, чересчур болтлива, а это не подобает жене священника. Что касается Оливера, то он вполне компетентен.

Я напомнила им их слова о том, что он нес приход на своих плечах, когда болел отец Джеймс.

С неохотой они согласились. Я понимала, они все еще не могут простить Оливеру, что он женился не на мне, а еще больше Сабине за то, что Оливер выбрал ее. Мне приятно думать, что мое детство прошло рядом с ними.

Сэр Ральф плохо себя чувствовал, поэтому Тибальт с отцом часто его навещали. Они обсуждали детали предстоящей экспедиции. Я бесстыдно лезла им на глаза. Теперь даже сэр Эдвард узнавал меня и слабо улыбался мне рассеянной улыбкой, вспоминая, что я — та девочка, которая нарядилась мумией.

Тибальт перебрасывался со мной парой слов — обычно он спрашивал, что я читаю. Мне хотелось услышать от него об экспедиции, но, естественно, я не осмеливалась его спрашивать.

За два дня до бала случилось невероятное.

Выйдя из комнаты леди Бодреан, я собиралась отправиться по своим делам, но в коридоре меня ждала Теодосия. Она выглядела весьма взволнованной.

— Привет, Джудит.

— Ты меня ждешь?

— Да, мне надо тебе кое-что сказать.