– Родная... Малышка, это я, папа, – сказал он вполголоса, ласково. – Посмотри на меня. Ну, ну, не притворяйся спящей, ты же не спишь, я вижу. Открой глазки и посмотри, кто со мной пришёл.

 Пухлый ком одеяла не пошевелился. Лорд Эльенн вздохнул.

 – Так... Ну, может, свет её как-то расшевелит.

 Он включил лампу на прикроватной тумбочке. В зеленоватом свете атласно заблестела ткань одеяла, шторы и обои с шелкографией. А ещё – прядка волос на подушке с кружевами.

 – Эрика, Аида пришла, посмотри, – сказал лорд Эльенн.

 Я шагнула к кровати.

 – Можно, я с ней поговорю?

 Мне удалось открыть её лицо. Тут же моё сердце сжалось от боли: глаза у Эрики были совершенно пустые, невидящие и неподвижные. На моё появление и голос она никак не отреагировала.

 – Красавица моя. – Мои губы щекотали её висок, ушко, щёку, нос. – Я здесь, с тобой. Ты меня узнаёшь? Прости, прости меня... Мне не следовало так уезжать – без единого слова. Скажи хоть что-нибудь, посмотри на меня!

 Слова горько-солёным комом застряли в моём неистово сжавшемся горле. Дальше я могла только перебирать пальцами её волосы и зажмуривать глаза, чтобы не дать прорваться слезам. Она же оставалась безучастной – действительно, казалось, будто от неё осталась лишь оболочка.

 – Она никому не отвечает, – с печальным вздохом сказал лорд Эльенн.

 – Ничего, – прошептала я. – Она вернётся.

 – Так ты согласна помочь? – спросил лорд. Его голос дрогнул радостью.

 Я была согласна на всё, лишь бы снова увидеть её прежней. Чтобы вернуть её глазам живой блеск, а губам – улыбку, я была готова пойти на любые жертвы. В том числе и сделать шаг к сумраку...

 В ту же ночь сумрак коснулся меня. Приняв оправленный в золото хрустальный кубок с кровью из рук лорда Эльенна, я выпила до дна. Эрика в белой ночной рубашке лежала рядом на полу, сжавшись в позе эмбриона, безразличная ко всему. Лорд положил руки на мои плечи, встав у меня за спиной, и тут же я попала в какое-то иное измерение. Стены дома исчезли, со всех сторон меня окружал плотный, как вода, серый туман, слегка разгоняемый пламенем свечей. Но самое главное – казалось, будто он живой и разумный, будто он смотрит на меня, хотя у него и не было глаз. Бесконечное туманное пространство представляло собой концентрат психической энергии – так мне пояснил голос лорда Эльенна в голове.

 «Ищи Эрику, – говорил он мне. – Она должна быть там».

 Легко сказать – ищи! Это при том, что я не знала даже, как передвигаться в этом тумане, не то что кого-то искать. Но стоило мне только подумать о ней, как я её тут же увидела. Она брела, как потерянная, сама не зная, куда и зачем, скользила бесприютным призраком с пустотой в глазах. Я мысленно позвала её, и Эрика остановилась, глядя на меня со смутным узнаванием во взгляде.

 «Иди ко мне, красавица, – звала я. – Возвращайся к нам, без тебя мир уже не тот. Разве ты не понимаешь, какое горе ты причинила отцу и мне?»

 Тоска и боль отразились в её глазах. Качая головой, она отступала назад.

 «Нет, Эрика, не уходи, – умоляла я. – Я люблю тебя... Очень».

 Но она неумолимо отдалялась. Тогда я в отчаянии воскликнула, обращаясь к туману:

 «Сумрак! Отдай её душу. Взамен я жертвую тебе часть своей. Я больше не убью ни одного вампира, а моя жажда крови будет получать утоление. Только верни её назад...»

 Всё закружилось в тошнотворном вихре: меня будто выжимали в центрифуге, откачивая все жизненные силы. А потом эта бешеная воронка выплюнула меня, и я оказалась в сумрачном зале, окружённая мерцанием свечей. Кубок с каплей крови на дне стоял рядом на мраморных плитках пола... Вдруг у меня на глазах он начал сам собой наполняться: крови становилось всё больше, пока она не полилась через край.

 – Пей половину, – приказал лорд Эльенн, беря переполненный кубок и поднося к моему рту.

 Я пила, давясь и стуча клыками о края, а кровь капала с пальцев лорда. Потом он опустился на колено рядом с Эрикой, бережно приподнял её и усадил.

 – Пей, малышка, – сказал он ласково и мягко.

 Эрика послушно пила. Капля крови потекла из уголка её рта, упала на грудь. Я, не отрываясь, всматривалась ей в глаза – не появится ли там отблеск мысли, какой-то признак того, что она снова с нами и телом, и душой? И точно: сначала смутное, а потом всё более отчётливое выражение страдания проступило в её взгляде.

 – Папа... зачем? – устало и измученно проронила она с пролегшей между бровей трагической и горькой складкой.

 – Затем, что мир стоит того, чтобы смотреть на него ясными глазами, – проговорил лорд Эльенн, сгрёб дочь в объятия и прижал к себе, зажмурившись.

 Я вышла на крыльцо. Небо расчистилось, и осенний сад был озарён яркой луной. Вроде бы я осталась прежней, только холодок поселился под сердцем. Ни мои чувства, ни мысли не изменились, никаких разительных метаморфоз не произошло, только – холодок этот... Лунный, сумрачный.

 Лёгкие руки легли мне сзади на плечи. Эрика обняла меня, прижавшись к моей спине и положив подбородок мне на плечо.

 – Больше никогда так не делай, красавица, – сказала я, накрывая её руку своей. – Ты очень дорога своему отцу... И мне.

 Сразу уехать я не могла: нужно было отогреть Эрику, помочь ей снова стать прежней. Теперь между нами были только платонические отношения, и в ответ на все робкие попытки Эрики страстно прильнуть ко мне я ласково, но твёрдо давала ей понять, что отныне я для неё только сестра и друг. Тяжело и больно было видеть тоску в её глазах, но по-другому я не могла поступить. После того, что между нами было, нелегко довольствоваться дружбой, но постепенно Эрика как будто нашла в себе мужество принять это.

 – Лучше жить и любить друг друга так, чем одной из нас пребывать душой в сумраке, а другой – тосковать и мучиться чувством вины, – убеждала я, и она вроде бы соглашалась.

 Но в глазах её затаилась грусть...

 Мне пришлось присутствовать на Совете лордов и, глядя в глаза матёрым кровососам, заверять их в том, что я более не представляю для них опасности; был там и лорд Немет, до которого я ещё совсем недавно планировала добраться. Я ломала голову над тем, как его достать, и вот – он был передо мной. Казалось, мечта сбылась... Будь у меня с собой оружие – не задумываясь бы убила, но вот злая ирония: теперь я не могла этого сделать, связанная обещанием.

 – Дорогие собратья, я отлично понимаю, что Аида заслужила наше недоброе отношение, истребляя нас, – сказал лорд Эльенн. – Но могу вас заверить, что отныне она добровольно прекращает охоту на детей сумрака. Более того, вернув мою дочь Эрику к нормальной жизни, она снискала моё личное расположение и признательность. Думаю, это можно зачесть ей в заслугу.

 Двенадцать лордов, сидя за длинным столом в сумрачном и холодном зале, слушали (мой отец был тринадцатым и председательствовал на Совете). Мне было отведено место в стороне от стола, в одиноко стоящем массивном деревянном кресле с кожаной спинкой и сиденьем. Немет, золотоволосый и красивый, как греческий бог, с алыми сочными губами и лебединой шеей, во время всей речи лорда Эльенна сохранял иронический вид, изящно подпирая рукой подбородок.

 – Прошу прощения, но что-то мне с трудом верится, что охотница, столько лет преследовавшая детей тьмы, сама!.. добровольно!.. решила уйти на покой, – проговорил он.

 – Это – часть её жертвы, – негромко и серьёзно ответил лорд Эльенн. – Благодаря которой Эрика снова радует всех своей улыбкой.

 – Хммм... – Немет бросил на меня долгий взгляд сквозь задумчивый прищур. – Интересно знать, что её побудило пойти на такие жертвы ради вашей дочери?

 Лорд Эльенн выпрямился, с достоинством блестя глазами.

 – Потому что они с Эрикой – родные сёстры, – объявил он решительно.

 Среди лордов прошелестел удивлённый шепоток.

 – Да, я официально признаю Аиду своей дочерью, – сказал лорд Эльенн. – И готов дать ей мою фамилию – если, конечно, она захочет носить её, присоединив, например, к своей.