— Сколько еще ты собираешься пробыть в Провансе? — пробормотал он.

— Право, не знаю. Сначала я думала пожить здесь недельку, но, может, останусь и дольше. Кли, а почему бы тебе не приехать сюда на несколько дней? Составишь мне компанию. Если тебе больше нечем заняться.

— Ник, я бы очень хотел вырваться, но, признаюсь, дел по горло. Агентство завалено заказами.

— Жаль.

— Знаешь ли, я сейчас немного занят, так что перезвоню тебе попозже, — сказал он. — Или ты рано ложишься спать?

— Нет-нет, все нормально, звони. Поговорим позже. Пока.

Ники положила трубку, прежде чем Кли успел вымолвить еще хоть слово, и оттого, что он вот так оборвал разговор, ему стало гадко. Мысли о Ники пробудили в нем желание, и разговор по телефону вышел натянутым, потому что он испытывал неловкость.

Удивительная женщина. Когда он впервые встретил ее в Бейруте два года назад, то сразу решил, что она чудо — ни одна из встреченных им прежде женщин не шла с ней ни в какое сравнение: красивая, элегантная, даже в видавшем виды походном костюме, и очень фотогеничная. В то время он про себя окрестил ее Грейс Келли восьмидесятых и девяностых. Внешне она держалась ровно, чуть холодновато, чем временами отпугивала иных мужчин, но он-то был уверен, что это маска, скрывающая огромную душевную теплоту. В конце концов он убедился, что она натура романтичная и страстная, но разрыв с Чарльзом Деверо ранил ее так сильно, что она обращалась в лед при виде мужчин.

Для него тогда это не имело никакого значения, они были друзья, не более. Когда они познакомились, Кли был всерьез увлечен другой женщиной, и ему и в голову не приходило, что он сможет полюбить Ники.

Теперь же все переменилось. И все-таки он должен думать о ней только как о друге, опять предостерег он себя.

Кли опять пошел на кухню, оторвал кусок от свежего французского батона и сделал себе сандвич. Он долго еще беспокойно расхаживал по кухне, жуя и прихлебывая пиво прямо из бутылки.

Он и в самом деле пытался избавиться от мыслей о Ники Уэллс, одолевавших его.

* * *

В десять он перезвонил ей и лез из кожи вон, чтобы голос его звучал тепло и дружелюбно. Они проболтали минут двадцать, он рассказал ей о Марке Вийе и встрече с ним, назначенной на следующее утро; потом они обсудили его предстоящую поездку в Штаты и в конце вспомнили о Йойо, от которого до сих пор не было никаких вестей.

Прежде чем попрощаться, Кли пробормотал:

— Жаль, что мне не удастся выбраться на ферму, Ник. Только и мечтаю о том, чтобы несколько дней поваляться на солнышке, увидеться с тобой и отдохнуть от всего. Но, увы, долг прежде всего.

— Не беспокойся, Кли, — сказала Ники ласково. — Я понимаю.

Решительным движением он положил трубку, хотя как раз решимости в нем не было и в помине. Посидел еще немного, не снимая руку с телефона. Планов на ближайшие дни не было никаких, кроме встречи с Вийе завтра утром и свидания с Мел в субботу вечером. По правде говоря, он мог бы поехать в Прованс на выходные и прихватить еще денек-другой.

Он вспомнил о Мел и вздохнул. Вечно он отменял свидания с ней то под одним предлогом, то под другим, зная, что поступает нехорошо, хуже некуда. И все же именно это подсказывало ему истинный характер их отношений. Да, она очаровательна, но его чувство к ней не особенно сильно. Приходится признать, что он лишь слегка увлечен Мелани Лоу, и на большее рассчитывать нечего.

Мысли его перенеслись в Прованс. В самом деле, препятствий для поездки туда не было. „Врешь, — одернул он себя. — Есть. И еще какое. Ники Уэллс".

Не слишком ли быстро он позабыл о своем недавнем решении сохранить отношения с ней такими, какими они были со времени их первой встречи — платоническими. У него нет ни малейшего намерения что-либо менять. Он вовсе не собирается ехать на ферму. Зачем подставляться, когда он так уязвим? Конечно, лучше переждать, пока чувства улягутся. И тогда он снова сможет увидеть ее.

Да, выходные он проведет с Мел. Он ни за что не расстанется с ней, пока их обоих устраивает установившийся стиль общения, отнюдь не лишенный приятности. Мел ему прекрасно подходит. Она нежная, любящая и нетребовательная. Кроме того, ему нравится быть с ней, нравится ее причудливое чувство юмора, ее непосредственность, ее незаурядный ум, наконец.

А Ники останется его товарищем по оружию, с которым у него много общего, но совсем в другом. Она образцовый друг, и он отлично знает, что ни в коем случае не должен ставить под угрозу их дружбу, которой он так дорожит.

10

— Гийом говорит чистую правду, мадемуазель Ники, — сказала Амелия, несколько раз кивнув в подтверждение своих слов. — Скоро здесь будет пекло. Невыносимое. Сегодня не тот день, чтобы ехать в Арль. — Помолчав, Амелия взглянула на небо, прищурилась и повторила: — Сущий ад.

Ники запрокинула голову, проследив за ее взглядом. Небо сверкало так, что было больно глазам. Ники зажмурилась и надела темные очки.

— Раз вы говорите, что ехать не надо, значит, не надо, — пробормотала она, сочтя за благо положиться на мнение супружеской четы. Амелия и Гийом были знатоками жизни и погоды Прованса. За ту неделю, что она провела здесь, они оказывались правы во всем, что касалось их родного края.

— Слишком жарко, чтобы шататься по городу, — продолжала Амелия, неодобрительно помахивая рукой. — Здесь-то оно лучше. Сидите себе под деревьями в тенечке. Плавайте в бассейне. Прохлада — вот что нужно в такой денек, мадемуазель Ники.

— Я так и сделаю, Амелия, — улыбнулась Ники и добавила: — Спасибо за совет. Что бы я без вас делала?

Была пятница, восемь утра. Ники и Амелия стояли посреди лужайки, простиравшейся от обеденной террасы до самого бассейна в глубине сада. Солнце сияло в ярко-голубом чистейшем небе, а воздух уже дрожал от зноя. Все замерло, не шелохнется ни травинка, ни листик, даже птицы странно притихли, найдя убежище в темно-зеленых кронах деревьев.

Амелия оправила белый хрустящий фартук, пристально взглянула на Ники и спросила:

— Что приготовить к обеду?

Ники расхохоталась.

— Амелия, я же только-только управилась с завтраком! Ну к чему вы меня так потчуете! Я уже чувствую себя как гусыня, которую откармливают на убой.

Сокрушенно покачав головой, Амелия воскликнула:

— Помилуйте, мадемуазель Ники, вы такая щупленькая. — Широко раскинув руки, она обхватила себя, удовлетворенно встряхнула своими пышными формами истинной провансалки и, подмигнув, заявила: — Мужчина любит, чтоб было за что подержаться. Так или нет? Так!

— Может, и так, — рассмеялась Ники. — Но все-таки умоляю, пожалуйста, не готовьте на обед ничего тяжелого. По такой-то жаре и есть не хочется.

— Я приготовлю обед как раз по погоде, — пообещала Амелия. — Гийом вчера купил в деревне замечательных кавайонских дынь. Лучше их не сыскать во всей Франции, мадемуазель. Сладкие как мед. М-м-м-м! — Амелия чмокнула кончики пальцев и подвела итог: — Итак, на первое будет холодная дыня. Потом обычный салат, а на десерт — ванильное мороженое.

— Спасибо, звучит превосходно. Только вот что, Амелия, никакого мороженого. Если можно, чай со льдом. Ну пожалуйста.

— Как прикажете, мадемуазель. — Амелия добродушно усмехнулась. — Простите, но мне пора на кухню. Столько дел, столько дел. Еще надо подумать, что вам приготовить сегодня на ужин. Нет-нет, ничего такого, отчего толстеют. — Сказав так, она заторопилась вверх по лестнице, ведущей на террасу, и стремительно исчезла в доме.

Ники с некоторым удивлением смотрела ей вслед, качая головой. Похоже, Амелия решилась нарастить ей на кости мясца, чего бы это ни стоило. Повернувшись, Ники медленно пошла по узкой мощеной дорожке, прорезавшей длинный, поросший травой склон, вниз к бассейну, расположенному на краю сада. Все кругом было устроено так, чтобы не портить ландшафт, и от этого выглядело очень естественно. Бассейн располагался в центре прямоугольной лужайки, несколько деревьев около него образовывали подобие рощицы, а цветы, намеренно посаженные в беспорядке, казались дикорастущими.