Лондон, Англия

Офис королевского издательства «Турман и Турман»

14 февраля 1818 года

Говорят, не различающий цвета человек никогда не поймет, что красный — цвет опасный. Также говорят, что глупец никогда не почувствует опасности, если влюбится.

Очевидно, что самая большая опасность для мужчины заключается в том, чтобы влюбиться в рыжеволосую женщину.

Джас Гриффин мог это подтвердить: спустя четыре года после того, как он влюбился в именно такую женщину, его собственный отец, герцог Хонингборн, судился с ним, пытаясь лишить его наследства. Перед этим мать поведала большей части Лондона, что он незаконнорожденный. Его рыжая возлюбленная сбежала, исчезнув без следа немногим более шести месяцев назад. А теперь, похоже, ему грозило увольнение с должности в издательском доме Турмана и Турмана.

И все из-за рыжеволосой женщины…

А он даже не мог притвориться дальтоником.

Джас Гриффин впервые увидел Линнет Чандрос, будучи замкнутым — очень замкнутым — двенадцатилетним подростком. Его отец, герцог, вызвал его в гостиную и сообщил, что мистер Чандрос будет его новым преподавателем по риторике, геральдике, стихосложению и истории. А также азам права, физики и астрономии.

Джас застонал. Он, конечно, увидел девочку, стоявшую рядом с учителем, но не придал ей значения. У нее было маленькое личико, делающее ее похожей на нахальную мышку, и туго заплетенные в косу волосы.

— Я великодушно позволяю мистеру Чандросу включать свою дочь в те занятия, которые подходят женщинам, — как всегда, напыщенно сообщил его отец.

Вероятно, Джас снова застонал.

И только на следующий день он понял, что его жизнь навсегда изменилась. Бесконечные дни скучных нотаций, направленных на то, чтобы превратить его в будущего герцога, превратились в дни, проведенные в водовороте страстных споров.

В тот первый день он не обратил внимания, что волосы Линнет Чандрос были рыжими как пламя, и ее характер оказался соответствующим. В первый год она сосредоточилась на том, чтобы постоянно указывать на его ошибки.

— Тупица! Смотри, как надо! — говорила она, глядя на его лист с заданием по математике. Она забирала у него лист и без труда исписывала его целыми колонками чисел.

В истории он ее превосходил.

— У тебя каша вместо мозгов! — презрительно бросал он, когда она думала, что регент вдруг убивал своего подопечного, будущего короля, повинуясь импульсу. — Наверняка его жена родила мальчика. Регент планировал убийство с того самого момента, когда узнал, что его жена беременна.

Линнет любила порывы и иррациональность. Джас был ее полной противоположностью и считал, что любое действие нужно тщательно планировать. Через полгода они были уже неразлучны, хотя этого никто не замечал. На самом деле никто и понятия не имел, что рассеянный преподаватель мистер Чандрос частенько терял свою дочь… или что молодой хозяин всегда знал, где она находится. Герцог редко приезжал в поместье, а герцогиня вообще его избегала. Если бы кто-нибудь удосужился посмотреть, Линнет и Джаса можно было найти на рыбалке или стреляющими из лука в осиннике. Но никто не обращал внимания.

Они проводили дни в спорах о том, не портит ли предварительное планирование все удовольствие от веселья, полученного благодаря спонтанным действиям. А когда наступал вечер, если Джаса не звали в библиотеку для отчета (что случалось крайне редко), они дожидались, когда служанки накрывали в детской одинокий ужин для Джаса, и тогда Линнет спускалась с третьего этажа и они съедали его вместе. Кухарка думала, что у хозяина хороший аппетит, и очень любила его и те пустые тарелки, что он присылал обратно на кухню.

Только когда Джасу было пятнадцать, его отец заметил Линнет и вспомнил, что она живет в его доме. В тот же вечер он вызвал своего сына и наследника в библиотеку.

— Надеюсь, ты осознаешь свою ответственность за тех, кто ниже тебя по статусу, — чопорно сказал он, расставив ноги, встав перед камином. Если бы герцог мог признаться в этом (а он не мог), ему было неуютно находиться рядом с сыном. В его светившихся умом черных глазах было нечто такое, что герцогу было абсолютно чуждо.

Джас просветлел и сказал что-то о том, что коттеджам на западной дороге нужны новые крыши.

— Я имею в виду девчонку Чандроса, — оборвал его герцог. — Она выглядит совершенно неинтересной, но с женщинами ни в чем нельзя быть уверенным.

Сердце Джаса похолодело, когда он понял, что если он не справится с этим, как дулжно, его мир будет разрушен. Он расправил плечи, всем своим видом изображая презрение.

— Надеюсь, ваша светлость, вы не подразумеваете под этим, что я отношусь к тем, кто щиплет горничных.

— Она не совсем горничная, — сказал герцог. Он-то как раз относился к тому типу мужчин, что пристают к служанкам, и это помогало представить Линнет в подобной перспективе. — Тогда ради чего ты себя бережешь? От валяния в сене тебе не будет вреда.

У его сына были странные глаза: слишком внимательные. Возможно, он и не знает ради чего щипать горничных, думал герцог. Посмотрите, как долго до парня доходил смысл охоты.

— Как хочешь, — добавил он, раздраженный этим очередным свидетельством того, что его сын и наследник был не таким, как он. — Если ты дефлорируешь парочку горничных, так в твоем возрасте я занимался тем же самым. Но старайся держаться подальше от учительской дочки. Это нехорошо. Отправляйся в деревню, если все же решишь стать мужчиной.

Джас поклонился и вышел.

Но все, конечно же, изменилось. Когда тем вечером Джас посмотрел на Линнет, он впервые увидел в ней женщину. У него не было ни малейшего желания ее щипать. Или дефлорировать ее, что бы это ни означало. Он не совсем понимал, что ему хотелось сделать. Кроме того, чтобы касаться ее и не отпускать от себя.

Это стало началом конца.

С того дня прошло четыре года открытий, радостей и, конечно, опасностей. Что касается настоящего дня, 14 февраля 1818 года, то Линнет отсутствовала уже ровно шесть месяцев. Джас искал везде, тратил все деньги на поиски, а потом однажды утром его мать небрежно бросила ему записку.

— Подарок тебе на День святого Валентина, — сказала она с еле заметным презрением. — Я получила ее от этого болвана, ее отца. И потом не говори, что я о тебе не забочусь.

Он поклонился и поцеловал материнскую руку.