Гера приблизилась к неподвижному телу и, брезгливо толкнув девушку носком сапога, обратилась к своей спутнице, смуглой златокудрой блондинке.

— Она сдохла, Афродита.

Та в ответ брезгливо надула губки и игриво провела пальцами по груди мужчины-технобога.

— Какая жалость! Я наделась растянуть веселье…

Тот равнодушно пожал широкими плечами.

— Люди слабы. Непонятно, как они вообще сумели выжить после той катастрофы.

Ответила ему Гера, презрительно прищурив желтые глаза.

— Ошибаешься, Арес. Это мерзкие твари, но одного у них не отнять: они отлично умеют приспосабливаться. Люди во многом сродни крысам — хотят жить, даже если жизнь эта ужасна и отвратительна. И ради этого готовы перегрызть глотки самым близким — мы уже не раз убеждались в этом. Предатели считают, что мы нуждаемся в них, но какой прок от созданий, прогнивших изнутри?

Последняя фраза развеселила Технобогов. От их звонкого мелодичного смеха, по моей спине пробежали ледяные мурашки, а сердце сжалось вновь — на этот раз от страха. Я представила, что ждет меня, если пришельцы узнают о Гонце свободного неба, сидящем практически у них под носом. Мои крылья, навеки вытатуированные на спине, и их точная копия, нарисованная на костюме… для существ нашего племени — знак, способный защитить. Даже самые злобные дикари не нападают на тех, кто его носит. А вот для Технобогов крылья послужат призывом для убийства, медленного и мучительного. Ведь Гонцы единственные, кто каким-то образом мешают им стать полноправными хозяевами нашего мира. Немало я и мои товарищи попортили крови этим стервятникам. Но и сколькие из нас погибли в их лапах? По сути, наша борьба была обречена с самого начала: мы просто не хотели сдаваться без боя. Мы умирали, зная, что хотя бы пытались что-то изменить…

Блондинка Афродита скривила губы.

— Пойдемте отсюда. Мертвечины сейчас везде хватает — ни к чему торчать возле этой.

Остальные согласно кивнули.

— Если повезет, сегодня найдем еще кого-нибудь. Жаль прерывать Охоту… — добавила Гера.

Эта фраза вызвала еще один приступ радости у жутких созданий. Я чувствовала, как глаза начинает пощипывать от слез… Странно, ведь столько всего навидалась за свою короткую жизнь. В нашем мире люди гибли все время: за шестнадцать лет я успела похоронить мать и двух сестер. Отец же умер еще до моего появления на свет. Жизнь… Да не знала я никогда ее — никто из людей не знал. Нам оставалось только выживать. Вопреки судьбе и природе, вопреки воле богов: настоящих и пришлых.

Так почему же распластанное в серой пыли тело девушки заставляет меня захлебываться рыданиями? Я ведь сохраняла спокойствие — по крайней мере, внешнее — даже когда смотрела на восковые мертвые лица собственных родных! А вот теперь, при виде смерти совершенно незнакомого человека…

Пришлось дожидаться, пока Охотники и гончие покинут это место. Рисковать не хотела: чутье у этих тварей (обоих видов) отличное, странно, что они не заметили девчонку, сидящую всего лишь в десятке метров от них.

Я выползла из той щели между плитами, где пряталась все это время. Похоронить хоть незнакомку надо, не дело оставлять тело на поживу крысам… и не только им. Правда, у меня нет с собой ни лопаты, ничего, чем можно выкопать могилу. Можно связаться с Кайлом, пусть притащит что-нибудь… Хотя, по непонятной причине мне не хотелось, чтобы рыжеволосого ангела видел кто-то еще. Думаю, она заслужила быть погребенной без лишнего внимания и любопытства людей.

Я подошла ближе и замерла, удивленно рассматривая девушку. Кто она и откуда взялась? Почему на ней нет маски и специального наряда — лишь легкое белое платье, больше напоминающее ночную рубаху? И кожа под лучами жгучего солнца не покрывается мелкими волдырями, не краснеет, как у всех нас… Что ж, теперь она мертва, никто не сможет дать ответов на эти вопросы.

Словно услышав чужие мысли, девушка распахнула веки. На меня посмотрела сияющая синева, которой наш мир не видел над головами уже много лет. Цвет лазоревого небосвода, который мы сохранили только на картинках, бережно передаваемых из поколения в поколение.

Она смотрела на меня своими сверкающими глазами. В них я читала страх и мольбу, а когда по пыльным щекам вновь потекли дорожки слез…

— Не бойся. Все в порядке, я не сделаю тебе больно, — с сомнением вгляделась в детское личико, — Ты понимаешь меня?

Девушка осторожно кивнула в ответ.

— Не знаю, почему ты разгуливаешь наверху в таком виде, — окинула ее выразительным взглядом, — Но тебе срочно нужно где-нибудь укрыться. Сможешь идти?

Еще одно слабое движение головы послужило положительным ответом. Я протянула ей руку (и, поймав удивленные взгляды, устремленные на мою перчатку), помогла подняться.

В тот момент у меня даже не возникло мыслей о том, что «рыжий ангел» может стать источником неприятностей. И, тем паче, я не думала, что она может оказаться опасной.

При входе в убежище я встала перед непростой дилеммой. По возвращению всем полагалось пройти дезинфекцию, не снимая костюма — даже спустя семь веков на поверхности блуждало еще слишком много всякой заразы. Но вот мою новую знакомую, одетую лишь в свое платьице, подвергать процедуре точно нельзя! Все же я до сих пор не понимала, как ей удалось остаться целой и невредимой. Многое успела повидать, но чтоб кто-то выжил в наружном мире без специальной защиты… Сейчас, конечно, не то, что пару веков назад — когда не спасали ни противогазы, ни скафандры. Но до сих пор у некоторых групп сохранился такой метод казни: выкинуть человека в одном белье, а чаще и вовсе голышом, на поверхность. Без обмундирования и оружия ни у кого из смертных не было ни единого шанса выжить. Если тебя не прикончит солнце или ядовитый воздух, то этим с удовольствием займутся крысы или мутанты… а с недавних пор еще и пришельцы. Благо, в нашей коммуне подобные методы не использовались. Мы являлись исключением из общих правил: жили дружно и помогали друг другу. Когда я в один день потеряла всю свою семью, кроме годовалой сестренки, мне не исполнилось и десяти. И если бы не доброта соседей, наша крохотная семья — я и Тамара — не справилась бы. Ну и, разумеется, Кайл… парень был старше меня всего на два года, но в нашем мире детство кончается рано, очень рано. В свои неполные двенадцать мой друг уже умел многое. Он научил меня обходить барьеры, что преграждали путь дальше в катакомбы — детям всегда говорили, что там опасно. Показал, как и на кого можно охотиться. Я все схватывала на лету (желание жить — лучший стимул для учения), а ко многому пришла сама. Так, я до сих пор являюсь одним из лучших механиков и конструкторов нашей коммуны. А за то, что сумела починить и модернизировать старые воздушные байки — их и сейчас активно используют Гонцы — обо мне чуть ли не легенды слагают.

…После мучительных размышлений я решила не подвергать девушку неприятной процедуре. Отключила автоматику и пропустила новую знакомую вперед, после чего сделала все, как было.

Я подтолкнула рыженькую, неуверенно мявшуюся на пороге.

— Ну, проходи же.

Ее глаза по-прежнему казались напуганными, что, впрочем, неудивительно. Девочка только что пережила Охоту… Неизвестно, почему Технобоги бросили ее — обычно эти твари прекрасно различают живых и мертвых.

Голубоглазую незнакомку я довела до своего жилья, которое делила с сестрой. По дороге нам никто не встретился. Люди в такой час еще заняты своими делами, а я была рада, что на время избежала сложных объяснений.

Подведя девушку к двери душевой, я пояснила ей:

— Помойся, а потом я смогу заняться твоими ранами.

Она вновь кивнула, а лицо заметно просветлело. Кажется, жертва жестокой забавы начинала понимать, что я не причиню ей вреда.

Она прошла внутрь ванной комнаты и заперла за собой дверь. Все казалось странным и непривычным — все ощущения, давно забытые ею. И голос… она не была нема, но нужных слов почему-то не находилось. Девушка слишком привыкла к другому типу общения. Вернуться теперь к обычному, человеческому, ей оказалось нелегко.