— Удачи вам… Лейтенант, Хит.

Появившись в отделе убийств раньше других детективов, Никки могла бы не застать Монтроза одного и поговорить с ним без свидетелей. Жаль, что так не получилось. В комнате для ланча, заливая молоком хлопья, она нажала на кнопку быстрого набора и позвонила капитану.

— Кэп, это Хит. Сейчас семь двадцать девять, — произнесла она, когда включилась голосовая почта. — Перезвоните мне, когда сможете. — Коротко и ясно. Она звонила ему только по важным вопросам, и он это прекрасно знал.

Хит отнесла свою картонную коробку с хлопьями «Миниуитс» на рабочий стол и в полной тишине принялась завтракать. На нее давили утренние часы всех тридцати дней, проведенных без Рука. Никки снова взглянула на часы. Стрелки двигались медленно, проклятая цифра, обозначающая дату, оставалась прежней.

Она подумала: «Интересно, что он сейчас делает?» Никки представила себе Рука сидящим на ящике с боеприпасами, в тени ангара из гофрированного железа на затерянной в джунглях взлетно-посадочной полосе. Должно быть, в Колумбии или Мексике, если вспомнить план, который Рук кратко пересказал ей, прежде чем поцеловать на прощание в дверях ее квартиры. Тогда, заперев дверь, она бросилась к эркеру и уставилась на облачка, которые вырывались из выхлопной трубы ожидающего такси. Никки хотела бросить на журналиста последний взгляд, прежде чем он исчезнет. Когда она вспоминала, как он, открыв заднюю дверцу машины, остановился и послал ей воздушный поцелуй, в груди у нее становилось тепло. Со временем картина поблекла, осталось лишь приятное послевкусие. Теперь Рук виделся ей в дикой местности: вот он отбивается от комаров, торопливо записывая имена подпольных торговцев оружием в свой «Молескин».[16] Наверняка он давно не принимал душ, не брился, на футболке пятна пота. Как же она хотела его прямо сейчас.

Телефон Хит завибрировал: это было сообщение от капитана Монтроза. «Я в Полис-плаза. Позвоню, когда освобожусь». Этого следовало ожидать: он застрял в центре, в штаб-квартире, на ритуальном совещании, где начальники участков отчитывались о результатах своей работы. Это заставило Никки призадуматься об отрицательных сторонах предстоявшего повышения. Стоит немного приподняться, и твоя голова оказывается над парапетом, превращаясь в удобную мишень.

Тридцать одну минуту спустя, ровно в восемь часов, все стулья в помещении отдела убийств были заняты. Детектив Хит знакомила членов своей группы и нескольких помощников — патрульных и детективов, привлеченных из отдела квартирных краж, — с имеющейся у нее информацией по делу. Подойдя к белой эмалированной доске, она с помощью магнитов прикрепила сверху две фотографии отца Графа. Одна была сделана криминалистами на месте преступления и выглядела гораздо качественнее, чем снимок на ее мобильном. Другая фотография с демонстрации протеста была увеличена и обрезана так, что на ней осталось только лицо священника.

— Это жертва, отец Джеральд Граф, священник прихода церкви «Невинно Убиенных Младенцев». — Хит напомнила обстоятельства дела и маркером нанесла дату исчезновения священника, предполагаемое время смерти и время обнаружения тела на шкалу, пересекавшую доску. — Фотографии, как обычно, будут выложены на сервер вместе с другой информацией, чтобы вы могли скачать все на свои мобильные и ноутбуки.

Каньеро обернулся к детективу Раймеру — копу, временно перешедшему к ним из отдела краж; он сидел позади всех, на каталожном шкафчике.

— Слышишь, Опи,[17] если ты вдруг не понял, ноутбук — это такая печатная машинка с огоньками.

Дэн Раймер, бывший военный полицейский из Каролины, оставшийся в Нью-Йорке после армии, давно привык к насмешкам. Даже дома его называли Опи. Он заговорил с нарочитым южным акцентом:

— А, так ноутбук — это такой компьютер, да? Ничего себе! Теперь понятно, почему у меня не получилось разогреть на нем сэндвич с опоссумом.

Никки повысила голос, чтобы перекрыть смешки:

— Прошу прощения, вы не против, если мы все-таки ненадолго вернемся к делу?

— О, какая строгость, — это была детектив Шерон Гинсбург. Никки усмехнулась, но улыбка ее застыла, когда Гинсбург добавила: — Уже пробуешь себя в роли лейтенанта?

Шпилька не удивила Никки; ее поразило то, что повышение уже обсуждается в участке. И естественно, сплетню озвучила Гинсбург — детектив с весьма скромными способностями, среди которых было умение раздражать Хит. Должно быть, кто-то когда-то сказал Гинсбург, что, когда хочешь разрядить обстановку, нужно болтать всякую чушь. Никки подумала, что тот умник оказал ей, детективу Хит, услугу.

— Что у нас с причиной смерти? — заговорил Таррелл, возвращаясь к делу и прикрывая собой «гранату», брошенную Гинсбург.

— Пока судмедэксперт не может сказать точно. — Хит встретилась взглядом с Тарреллом, тот едва заметно кивнул ей, и это стоило целой речи о товарищеских чувствах. — На самом деле до вскрытия мы не можем официально назвать это преднамеренным убийством. Обстоятельства смерти позволяют делать самые различные предположения. Следует принять во внимание здоровье жертвы, намерения его партнера…

— Или убийцы, — перебил Каньеро.

— Или убийцы, — согласилась она. — Отец Граф пропал без вести, что наводит на нехорошие подозрения. — Хит невольно бросила взгляд в сторону пустого кабинета Монтроза, затем снова посмотрела на подчиненных. — Однако сейчас не стоит делать поспешных выводов.

— Падре был извращенцем? — снова вставила Гинсбург, как всегда, с самым невинным видом. — Я хочу сказать, какого черта священник забыл в садо-мазо притоне?

Сформулировано не слишком деликатно, но по сути вопрос был верный.

— Именно поэтому сейчас мы сосредоточимся на версии с БДСМ, — сказала Хит. — Нужно расспросить экономку и других прихожан насчет священника. Связи, семья, враги, темные дела — чего только не бывает. Вариантов много, но прежде всего нам бросается в глаза секс-клуб. Как только получим ордер, а это произойдет скоро, детектив Таррелл отправится просматривать видеозапись с камеры. Узнаем, когда священник появился в клубе и с кем.

— И в каком состоянии, — добавил Таррелл.

— На это обрати особое внимание. И сохрани фото всех, кто входил до и после него. — Скрипнув маркером, Хит аккуратными крупными буквами написала на доске фразу «Видео с камеры». Подчеркнув эти слова, она продолжила: — Пока Таррелл этим занимается, попробуем выяснить, не появлялась ли жертва в других подобных местах. Каньеро, Раймер, Галлахер, Гинсбург — вы отправляетесь прочесывать притоны и опрашивать «господ» обоего пола.

— Есть, сэр, — отдала честь Гинсбург, но смешков не последовало.

Остальные уже поднялись на ноги и направлялись по своим делам.

Через несколько минут Никки, повесив трубку, крикнула:

— Каньеро, план меняется! — Она подошла к его столу; детектив как раз просматривал список клубов, расположенных на Данджен Эллей.[18] — Мне только что позвонил один из криминалистов, они в доме священника. Экономке показалось, будто некоторые вещи передвинуты, кое-чего не хватает. Меня сейчас ждут в комнате для допросов, пришла менеджер «Опасных связей» со своим адвокатом, так что съезди к священнику и сам взгляни, что к чему.

Гинсбург поймала взгляд Никки:

— А если я вежливо попрошу, есть шанс обменять садо-мазо притоны на дом священника?

Гинсбург, казалось, пыталась извиниться за свое выступление на совещании, и Никки, поразмыслив, решила пойти ей навстречу и попробовать наладить отношения.

— А у тебя, Каньеро, нет проблем с секс-притонами?

— Дай-ка мне подумать… — Каньеро поднял руки ладонями вверх, изображая весы. — Церковь или секс-притон, церковь или секс-притон. — Он уронил руки. — Когда будешь там, поставь за меня свечку, Шерон.

— Спасибо, — сказала Гинсбург. — И еще, извини, что я огрызнулась, когда ты изображала начальницу. Не сообразила, каково тебе сейчас… — Она с заговорщическим видом склонила голову набок и взглянула на Хит. — У тебя другие проблемы.