- Да… - досадливо поморщился Добрыня и стал растворять окна.

Илья деловито смахнул со стола остатки позавчерашней, а может быть и более давней трапезы, сделав пол еще на самую малость грязнее.

- Негоже нам гостью в таком свинарнике встречать.

Только что вошедший Алеша страдальчески вздохнул и начал медленно, словно готовясь к страшной казни, засучивать рукава.

Понаблюдав с полминуты за тем, как Алеша, краснея, пыхтя от натуги и шепотом чертыхаясь, подметает пол, Алена не утерпела.

- Дай-ка веничек... Вон, подвиньте стол лучше. Под столом тоже подметать иногда надо.

Алеша с Добрыней, радостно крякнув, подхватили, как пушинку, дубовый стол и перенесли его в угол комнаты. Под столом обнаружились залежи еще прошлогодней грязи.

Через пару минут умильно улыбавшийся, глядя на уборку, старый козак Илья Муромец был отправлен выносить мусор. Потом Добрыня с Алешей водрузили стол на место и стали перетаскивать скамьи... Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Но в конце концов Алена сочла, что навела достаточный порядок в горнице и можно обедать. Более углубленную уборку она, вздохнув, отложила на потом, а про другие комнаты богатырского терема решила пока что не думать.

Богатыри, тем временем, собравшись в уголке, в пол-голоса переговаривались о чем-то, часто поглядывая на нее.

- Вот, - Алена отряхнула подол сарафана. - В чистоте и поесть по-человечески можно. Вам помочь еду приготовить?

- Что ты, что ты, красна девица, - замахал руками Илья. - Ничего нам готовить не надо. И так уж упарились.

- Но как же...

- А вот как, - Добрыня ловким движением раскинул на столе белую, удивительно чистую скатерть. - Развернись!

Хлопок, словно кто-то резко ударил в ладоши. Пахнуло озоном, а затем сытным духом, и на скатерти появились четыре миски с горячими щами, еще четыре - с мясной пшенной кашей, хлеб, пироги, корчага с квасом и такая же - с пивом.

- Ох, до чего скотинка умная! - похлопал по скатерти Добрыня. - Ведь почуяла, что четверо нас.

- А зелена вина подать забыла. Умная, тоже мне, - пробурчал Алеша.

- Отчего же... Пожалуй, умная. Позавчера подала она зелена вина, - нахмурился Илья. - На нас, да на тридцать три гостя. Да дядька ихний, Черномор, заморского пойла бочонок притащил. И что, спрашивается, было?

Алеша густо покраснел. Добрыня, потупив взор, хмыкнул.

- Да ладно, чего теперь-то... Я ж говорю, умная.

- Ну, - продолжил Илья, - прошу гостью дорогую за стол. Чем богаты, тем и рады.

Утолив голод, Алена уже не могла сдерживать своего любопытства.

- Это вам, выходит, ничего себе готовить не надо? Все скатерть-самобранка доставляет?

- Если бы, - Добрыня утер усы. - Когда в походе - приходится охотой пробавляться. А дома, да, лепота.

- А почему с собой не берете?

- Потому, - вздохнул Илья, - что Добрынюшка наш спер скатерку у Бабы-яги. Нет бы выиграть - в зернь там, в шашки. Возили бы тогда скатерть с собой, ничего не боялись. А так - держи ее теперь дома. Хоть насчет дома-то, слава Роду, у нас с Ягой уговор.

- Да я хошь с Царем Морским в шашки играть сяду! - вскипел Добрыня. - Но с Ягой - ни за что. Она же насквозь все ходы твои и хитрости видит!

- А ты с ней хоть раз по честному играть пробовал? По честному-то оно завсегда... - назидательно взмахнул ложкой Илья.

Алеша чуть не захлебнулся пивом от смеха. Прокашлявшись, посмотрел на Илью удивленно.

- В зернь с Ягой по честному? Да она ж удачливей Добрыни в тыщу раз! По честному, так это три года, а то и все десять служить ей надо за какую-то скатерку самобранную. На такую кабалу разве что Иван-дурак согласится, но никак не наш Добрыня.

- А что за договор у вас с Ягой? - вмешалась Алена.

- Договор? - переспросил Илья. - Да простой уговор. Нигде не писаный, но словом моим крепкий. Она в наш дом не вступается, а мы - в ее.

- Да я ж не из дома у ней скатерочку-то... В сарайчике валялась, - хитро улыбнулся Добрыня. – Небось, и не нужна ей вовсе самобранка. У нее, у Яги-то, говорят, полон дом слуг невидимых.

Так, за милой беседой, они и уговорили все, что было на столе. Илья и Добрыня утерли бороды рукавами. Алеша вытер руки и промокнул губы извлеченным из поясной сумки шелковым платочком. Богатыри дружно встали из-за стола. Следом за ними Алена. Добрыня, постучав по скатерти указательным пальцем, скомандовал:

- Свернись, - снова пахнуло озоном и свежим ветром, и весь столовый прибор исчез. Скатерть прянула в глаза первозданной накрахмаленной белизной, и сама сложилась в аккуратный сверток под руку Добрыни.

- Ну вот, Аленушка, дорогая наша гостьюшка, накормили мы тебя, напоили. А теперь... - Добрыня запнулся и глянул на Илью.

Илья нахмурил брови, но потом решительно резанул воздух рукой.

- Что уж там, того этого... Как увидали тебя, так и... За себя скажу: коли люб я тебе, то будь мне женой. А не люб, то будь мне как доченька.

Добрыня рассерженно зыркнул на Илью Муромца.

- Ну, коли за себя теперь обычай пошел говорить, то и я скажу за себя. Будь мне женою, Аленушка. Люба ты мне статью своей девичьей да красой, да умом-разумом, да очами своими ясными, - и Добрыня, не спуская с нее глаз, отвесил земной поклон. - Ну а нет, - голос его чуть заметно дрогнул, - то будь мне, как родная сестра.

- Да что ж это выходит, я хуже всех? - вскинулся Алеша. - Ты уж и меня, Аленушка, выслушай. Люба ты мне, и весь сказ. Будь мне женой, - и он, тряхнув русым чубом, в свою очередь отвесил Алене поклон.

- Да вы что?! - девушка как стояла, так и села обратно на скамью. - Вы ж меня первый раз видите!

Красавицей себя Алена никогда не считала, даже слегка расстраивалась из-за своей немодной внешности. Невысокая, худенькая, с веснушками. Даже коса отрастала неровно и цвет у волос был какой-то невнятный. В институте у Алены были друзья среди парней, но особо она ни с кем не встречалась.

- Вы что, издеваетесь? – у Алены от обиды задрожали губы.

Добрыня закашлялся. Илья, пробубнил себе под нос:

- Ну вот, говорил я им... Изобидели девку, - и смущенно потупился.

Только Алеша, безмятежно улыбаясь, смотрел на нее ясным романтическим взглядом.

- Ты, красна девица, не обижайся на нас, - пожевав ус, изрек Добрыня. - Тут в лесу все по-простому. Что на уме, то сразу и скажем, чтоб зазря не томиться. А коли никто из нас не люб тебе, так и скажи. Чай мы не басурмане какие-нибудь. Насильничать не будем.

- Да как же это... Так сразу, - забормотала Алена, совсем растерявшись.

- А мы тебя не торопим, - улыбнулся Добрыня.

- Ты сама подумай, да реши-выбери, который из нас тебе люб, - подхватил Алеша, лукаво ей подмигнув.

Алена облегченно вздохнула.

- А как решишь, так и свадебку сыграем, - продолжил вновь повеселевший Илья.

- Свадебку? Здесь? - девушка затравленно оглянулась, и тут ее осенило, - Но вы же в стольный Киев-град ехать собираетесь.

- Собираемся? - Илья, с удивлением оглянулся на своих товарищей. Добрыня самоуглубленно молчал, видимо вспоминая, собирались они или нет.

- А на кой? - простодушно спросил Алеша. - Или вы что, - он смерил подозрительным взглядом богатырей, - без меня туда собрались?

- Да это же всем известно, - совсем растерялась Алена. - Раз Илья Муромец поймал Соловья-разбойника, то отвезти его должен в стольный Киев-град, Владимиру, Красну Солнышку.

- Соловья? - засомневался Илья. - Владимиру? Да чего возить-то, я прямо тут ему свистящий зуб выбью и всех дел.

- Нет, постой, Илья. Князю отвезти разбойника – дело правильное. Раз он князь, то пусть сам и судит, - поддержал вдруг Алену Добрыня.

- Знаем мы этот княжий суд. Захочет, голову велит Соловью снести, а захочет, может и отпустить, - проворчал Илья.

- Но тебя-то князь точно за службу наградит, - вмешался Алеша. - И вообще, давно мы что-то в Киеве не были.

- Да... Киев... Давно... - закивали Добрыня с Ильей.

- А там и свадебку сыграть можно, коли Алена надумает, - продолжил Алеша Попович.