Ревность к более удачливой сопернице Люде и обида на невостребованность толкнули её на убийство. Нитробензол она купила у неизвестного лица, который ей не представился.

— Но как же Разумовский? — справедливо возмутилась я. — Она же говорила, что его любовница!

— Как ты успела заметить, — ответил Рома, — Лика не могла подарить Николаю Петровичу тот перстень. Предполагаю, что она шпионка из «Штэрна».

— Борис и Глеб?

— Вероятнее всего. Смотри, — Рома начал загибать пальцы, — за полгода до смерти Разумовский выходит из игры и его прикрывает твой отец. Накануне смерти Сергей Владленович разрывает договор с Глебом и отказывается дальше предоставлять «Мерис» в качестве канала поставки оружия. Да ещё и записку тебе оставляет, что теперь только ты держишь Глеба на расстоянии. Оставшийся вариант Глеба — это женитьба на тебе, но и с этим он пролетает.

— Думаешь, это Глеб убил их? — прошептала я в ужасе.

— Нет, — молчавший до этого Виктор включил кофемашину и вытащил с полки печенье. — У Глеба кишка тонка, и он не в состоянии провернуть такой хитроумный план. Вот похитить, угрожать, избить — да. Убить — нет.

— Но кто?

— Думаю, это был Борис, — Саша вошла в кухню, наматывая полотенце на мокрую голову. — Он уже спланировал убийство Мелании и твоё, — она посмотрела на брата и сунула в рот печенье. — К тому же, организация была проведена на высшем уровне, и если бы не чудо, то вы бы здесь уже не сидели. Скорей всего, он связывался с Ликой по одноразовому номеру. О, Виктор Алексеевич, и мне кофейку налейте, будьте любезны. К чему я всё это? — она подперла щеку ладонью и задумчиво пожевала губу. — В общем, привязать её к себе ему ничего не стоило.

— То есть... — я сжала горячую кружку и сглотнула. — Хочешь сказать, что он ей угрожал?

— Нет, — Саша покачала головой. — Мне удалось выяснить, что Лика - младшая сестра одного из барменов клуба «XY», где частенько тусуется Борис. — Либо секс, либо деньги и покровительство. И если она до сих пор его не сдала, то уверена в том, что он не бросит её в беде.

— Наивная, — злобно хмыкнула я. — Эти близнецы — дьяволы во плоти. Им неведомо сострадание, и плевать на чувства других людей.

— Не буду спорить, — встрял Виктор, ставя перед Сашей дымящуюся чашку. — Им обоим с детства была присуща жестокость, но несмотря на то, что Борис в тени Глеба, он гораздо умнее брата. Именно поэтому я и допустил Глеба до управления «Штэрном», потому что вместе с ним компанией занимался Боря.

— А почему вы сразу не назначили Бориса? — спросила Саша, дуя на горячую жидкость.

— Он отказался, причём в ультимативной форме: или Глеб станет президентом, а Боря его помощником, или ни один из них не будет заниматься компанией.

— Ого, — присвистнула я. — Виктор Алексеевич, а кто их отец?

— Не знаю, — пожал он плечами. — Всё, что мне разрешили узнать родители Ларисы, так это то, что он повесился, когда ребятам было около двух с половиной лет.

— А как вы познакомились?

— Да просто. Маша уже тогда была женой Сергея, с которым я дружил, так что, она же и познакомила на каком-то празднике.

— То есть, они подруги? — осторожно спросила я. — Со времён института?

— Подруги? — Виктор удивлённо поднял брови. — Разве ты не знаешь?

— Чего не знаю? — запнулась я.

— Маша и Лариса двоюродные сёстры.

— Вот это клоповник, — протянула Саша. — А мать Мелании стало быть...

— Сводная сестра Маши по отцу. Она была дочерью второй жены Александра Петровича.

— Вы неразборчивы в связях, — обалдело прошептала я. — Кто же любовницей делает сестру жены?

— Ну по факту, она Ларисе была совершенно чужим человеком, да и сердцу не прикажешь. Так ведь говорят? — он печально усмехнулся. — Катя так прочно засела в моих мыслях, что я просто не смог сопротивляться, да и не хотел. С Ларисой у нас большой любви не получилось.

— Жесть какая, — высказалась Саша и пошла к холодильнику. — Кто-нибудь голоден? А то у меня от всех новостей аппетит разыгрался.

— Готовь на всех, — махнула я. — Какие наши дальнейшие действия? — спросила я, смотря на Рому.

— Неофициальный приём в моём доме, — ответил вместо него Виктор. — Перед самыми близкими и значимыми людьми, я признаю тебя своей дочерью и соответственно наследницей. Маша и Лариса тоже там будут. По крайней мере, я надеюсь на это, так мы сможем сбить их с толку и вывести из равновесия.

— Ни за что! — я вскочила, уронив стул. — Вы сошли с ума! Для чего тогда было разыгрывать этот спектакль с моими похоронами?!

— Ну, — он хитро улыбнулся и нарочито медленно открыл коробку конфет, которую мы планировали с Сашей съесть на двоих. — Звягинцева Мелания Сергеевна действительно погибла в аварии, моя дочь это Домогарова Миа Викторовна.

— Да что за бред! — я хлопнула ладонями по столу, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать.

— Между прочим, Катя просила назвать тебя именно так, но Маша отказалась, и после давления со стороны мужа согласилась на имя Мелания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Виктор Алексеевич — это просто фарс.

— Ничуть, новое свидетельство о рождении у меня уже на руках, остался вопрос с паспортом и остальными документами.

— Вы не можете лишить наследства своих сыновей, — выдохнула я, поднимая стул и садясь. — Какими бы тварями они не были, но вы жили с ними бок о бок больше двадцати лет, вы их вырастили и отчасти, это ваша вина, что они стали монстрами. Не всё от генов зависит, знаете ли. Мне не нужно новое имя, так же, как и ваша фамилия, и дочь моя не будет её носить. Да и наследство своё поделите между своими родственниками. Впрочем, Лиза и так сможет на него претендовать, если захочет, конечно.

— Почему ты так упорно отрицаешь наше родство? — нахмурился Домогаров. — Это обидно, знаешь ли.

— Как бы вы себя ни чувствовали, но это мой последний ответ. Нет. Я не приду на эту церемонию или обед, называйте как хотите. Возможно, когда-нибудь я и сменю фамилию, после замужества, но только не таким образом. А уж отчество отца я и подавно менять не буду. Он, конечно, не был примером лучшего родителя, но именно он занимался мной и помог встать на ноги, после всего, что было. Он меня любил, чтобы вы не говорили об этом. Я ни за что не предам память о нём таким пошлым и ужасным способом. Не всё в этом мире, Виктор Алексеевич, меряется деньгами.

— Веско, — рассмеялась Саша. — Виктор Алексеевич, лучше сдайтесь. Она с детства упрямая была, чем всегда бесила Марию Александровну.

— О замужестве, — вновь начал Виктор. — У тебя есть кто-то на примете?

— Нет, — я бросила мимолётный взгляд на хмурого Рому и сцепила за головой руки, раскачиваясь на стуле как подросток.

— Тогда, я бы хотел выбрать тебе мужа, — спокойно сказал Домогаров. Рома после этих слов захлебнулся чаем, а Саша вскрикнула, роняя крышку сковороды. — Раз уж ты от удочерения отказываешься.

Уронив челюсть, я молча хлопала глазами, не зная, как реагировать на подобное предложение. Я даже разозлиться не смогла, потому что эта идея мне казалась полнейшим абсурдом, который и обсуждению-то не подлежит.

— Обойдусь, — я закрыла рот и поднялась. — Мне уже третий десяток пошёл, сама в состоянии найти себе мужчину. Если захочу, конечно.

— Ладно-ладно, — хохотнул Виктор. — Я знал, что ты откажешься. Значит так, — он резко подобрался и сложил пальцы на столе домиком. — У нас очень много дел. Первое, что мы должны решить, это каким образом вывести на чистую воду Марию? Она умная баба, не станет себя топить просто из-за слухов.

— Ну, перед ней я как раз могу показаться, — задумалась я. — Её это однозначно выведет из равновесия и взбесит. Возможно тогда, она и разговориться. Но нужно, чтобы кто-то записывал всё на диктофон. Моих слов будет слишком мало, а следы взрыва в доме Белоярцевых давно стёрты временем.

— Второе, где устроим встречу? Ты после всего хочешь уехать из страны?