(Мать потом говорила: «Я не поняла сперва, как фамилия его… Подумала — что еще за Сюрпризик…» Да не «Сюрпризик», хотя в какой-то мере и возможно. Его звали Дмитрий Владимирович Серпорезюк. Да, именно так!)

— Здравствуйте, товарищи самбисты! — зычно гаркнул Дмитрий Владимирович.

— Здрассссьььь! — весело гаркнули в ответ мы.

— Нэпрээ-ввву! Шэгэмм-мэрш!

И мы повернули и пошли.

Хвала Оскару Петровичу, надеюсь, он в тот момент услышал меня в своем детском саду «Солнышко» — я достаточно хорошо представлял себе, что являет собой занятие в «секции», поэтому с разминкой и прочими упражнениями справился легко. До отработки красочных приемов, изображенных на плакатах вдоль стен, дело, правда, пока не доходило — но ничего. «Сейчас, сейчас, — подбодрил себя я, прикидывая, каким броском будет ловчее потрясти Тасикова горе-одноклассника, “подхватом” или “отхватом”. — Сейчас разомнемся и приступим!»

Приступили мы, однако, к «самостраховке», сиречь к отработке умения правильно упасть. Тут после фигурного катания удивить меня тоже было нечем, и я сосредоточенно грохался вместе со всеми на разные места. Наконец и это упражнение было завершено. Результатами наставник остался доволен. «Ну, теперь-то уж точно — приемы!»

— Хрящиков!!! — неожиданно выкрикнул Дмитрий Владимирович.

Тотчас от группы старших братьев по оружию отделился жилистый подросток совершенно зверского вида, навскидку — семиклассник, не ниже. Фамилию его вы уже узнали, а прозвище ему было… ни за что не догадаетесь! Ладно, так и быть, подскажу: прозвище ему было «Хрящ».

— Давай, Костя, с каждым по паре раз в обе стороны, поработаем в реальном режиме… — деловито указал ему Дмитрий свет Владимирович. — Заодно как раз перед субботней борьбой разомнешься…

Ну да. На коньках, по сути, то же самое. Одно дело — завалиться по собственной инициативе, а другое, скажем, внезапно полететь с верхней поддержки: в этом плане еще один плюс в зачет «хорошо, что я не девочка».

Хррряссь! — я и не успел ойкнуть, как по мановению хрящевых рук полетел куда-то в неизведанное, и плакаты с «подхватами» и «отхватами» закрутились перед глазами — ба-бах!!!

«А теперь — в левую!!!» И закрутилось в другую, но тоже — ба-бах!!!

— Хорошо, правильно сгруппировался, — похвалил меня тренер, но не успел я зардеться, как он тут же озадаченно произнес: — Так, я тебя что, первый раз, что ли, вижу?!

Вообще-то Дмитрий Владимирович смотрел на меня и раньше, хотя ничего удивительного не было: после такого приложения мордой об поверхность меня и мама бы родная не узнала, разминался и отрабатывал Хрящ всегда на совесть.

— Первый… — невнятно пробормотал я, параллельно определяя языком новое местоположение зубов.

— Вообще, у нас принято сперва просто присутствовать на тренировке, — строго сказал наставник. — Присмотреться для начала, что и как. Вдруг тебе это не подходит, чтобы не было потом горьких разочарований. Сам пришел или тебя кто привел?

— Воробьев привел, — сознался я.

Дмитрий Владимирович с большим сомнением взглянул на коллегу Воробьева. Видимо, в оценке его перспектив он был в чем-то солидарен с шоссейным Левой, заявившим, что борец из Алексея, как ни вращай, пока неважный. Поняв, что представленные мною рекомендации объявлены ничтожными, я понуро поплелся в угол, где действительно на мате сидели двое соискателей и с неподдельным ужасом наблюдали за нашей экзекуцией.

— Стой! — раздалось сзади строго, но в чем-то дружелюбно. — Ты, я вижу, неплохо подготовлен. Занимался где раньше?

Я с опаской назвал, где. Хрящиков тут же конеподобно заржал.

— Хрящиков, я лучше послушаю, как ты после субботней борьбы смеяться будешь. Если, конечно, будет над чем, — как всегда с бесконечной мудростью заметил Дмитрий Владимирович. А потом спросил у меня:

— Знаешь, что главное для борца?

Я засопел. «Подхват»? «Отхват»?

— Главное — это уметь падать. А что еще важнее? — и, не дожидаясь ответа, произнес первое из Бессмертного. Но, конечно, далеко не последнее: — А еще важнее — суметь потом встать. Уловил?

— Уловил! — радостно подтвердил я.

— Встать в строй!

И я встал.

…На поверхность я выбрался окрыленный. «Встать в строй!!!» так и звенело торжественно в ушах. Но процесс инициации, как выяснилось, еще не был окончен. Неподалеку от входа, на припорошенном первым октябрьским снежком асфальте маячил, закуривая, еще один персонаж, на фоне которого самбист Хрящиков смотрелся еще относительно дружелюбно. «Беспородый, Беспородый пришел…» — прошелестело где-то сзади. «Слышь, борец… подойди-ка ко мне!» Прочие поднимавшиеся сразу как-то сжались, делая вид, что их это не касается, но, впрочем, адресат обращения был сразу ясен (а вообще, обращение «борец» также использовалось Д. В. Серпорезюком и, как правило, ничего хорошего обращаемому не сулило. – Прим.авт.).

Я медленно приблизился, и тут Беспородый… я, кстати, подумал — кличка. Оказалось — настоящая фамилия. Ну, «маленькая собачка — до старости щенок»…

Вообще, в реальной борьбе «боковая подсечка» — прием не самый эффективный, зачастую оборачивающийся пресловутым «броском НА СЕБЯ». Но с новичком, особенно если его коварно подманить на тонкий ледок, может выйти весьма эффектно. Одно движение — и ты уже взмываешь вверх тормашками, и потом в асфальт. И все, что характерно — «без помощи рук». А больна-а-а!!!

— Самостраховка — где?! — нагнувшись и сурово выпустив в меня мощный клуб самосада, поинтересовался мой новый знакомый. — Ладно, вижу: нормально. Можешь приходить, разрешаю. Только мне на глаза пореже попадайся.

Так я был принят повторно. И теперь уже — бесповоротно.

Та неделя вообще выдалась бурной. В понедельник красно-белые мастера скрестили клюшки с заклятыми друзьями из бледно-голубого стана. Матч получился захватывающий, как сказали бы сейчас — настоящий триллер! Обе команды попеременно вели в счете, но решающего преимущества добиться не удавалось ни одной из сторон. Наконец защитник Тюриков вывел нас вперед, 6:5, пошла последняя минута, секундная стрелка, почти, казалось, застывшая, все-таки миновала нижнюю точку циферблата, и… и на экране побежала заставка святой для всех отечественных телезрителей программы «Время». «Время, вперед!», так сказать. Игры тогда уже предусмотрительно начинались в 18:45, но накал страстей был столь велик, что не смогли уложиться даже в эти добавленные для трансляции пятнадцать минут. Я был так раздосадован этим фактом, что даже пропустил рубрику «Новости спорта», подошел лишь к синоптическим предсказаниям… «Ну ничего, — утешил я сам себя. — Выиграли, выиграли. Да наверняка выиграли! Что там оставалось, всего ничего, да и шайба была у нас… выиграли, это несомненно».

На следующий день мы с коллегой Воробьевым стояли на остановке, дабы продолжить знакомство с искусством самообороны без оружия. Коллега задумчиво ковырял в носу, высматривая, не покажется ли где вдалеке потребный нам троллейбус, я же судорожно искал спортивный раздел в наклеенных на стенды газетах. «Советский спорт», как назло, ободрали весь, наконец отыскал — и замер, будто громом пораженный:

«Динамо» — «Спартак» 6:6 (…Первухин (60)).

Отыгрались все-таки, проклятущие! На самой распоследней, шестидесятой минуте, ну как же так… ну ведь все же было хорошо, ведь вели и шайбой владели, ну сколько там секунд могло остаться…

— Ты поедешь или нет, мне долго двери держать?! — весело крикнул Алексей Воробьев. Оказывается, пораженный громом, я простоял столь долго, что троллейбус успел спуститься к нам от самой бесконечности и уже готовился к отправлению. Но сама мысль о том, что сейчас надо будет оказаться в одном объеме с динамовцем, обжигала просто кислотой. Как языком прикоснуться к промерзшей железке газетного стенда.