Наверное, он обо всем догадался. Ну и ладно! Пусть рассказывает, как сплоховал Гусельников, пусть!

— А ну-ка! — Семен забрал у Геры стойки и, помолчав, сказал: — У спортсменов бывает такой момент — критическое дыхание. Бежишь и кажется — выдохся. Подмывает сойти с дорожки. А пересилил себя и смотришь: добрался до финиша. Так и у туристов — учти. Вообще-то дальше легче пойдет.

— Почему это легче? Горы-то выше.

— Горы выше, а идти легче. Втянемся.

— И я втянусь?

— А ты что? Хуже других, что ли?

Гера помолчал и потянулся за стойками к Семену.

— Давай их!

Семен посмотрел внимательно и ничего не сказал — отдал Гере стойки.

… Снова бьет солнце жгучими лучами в спину. Короткая тень падает на дорогу перед Герой. Он наступает на нее, а она уходит из-под ног. Не спеша, размеренно, твердо ступая, Гера идет и идет вперед.

Дорога сзади уползает белой змеей за поворот, горы уже сомкнулись сплошным кольцом. Впереди же синеют, как прежде. И хорошо видно теперь, как далеко продвинулся отряд, проник в глубь Кавказских гор по склону пышнозеленой долины, все ближе к неведомому Хазаровскому перевалу, за которым Черное море!

Эх, в море бы сейчас — прохладиться!

А вот и столб. Но почему на нем цифра «5»? А когда же был четвертый? Неужели не заметили?

— Ура! Дошли! — закричал Максим Дроздик.

В долине, среди зелени полей и садов, были раскиданы маленькие домики.

— Это Великолепное, — сказала Лидия Егоровна.

— Километра три еще будет, — уточнил Семен.

— Что нам три километра? — храбро сказал Кулек-Малек.

И Гера подтвердил:

— Вперед и только вперед!

Пыля и гудя, ребят нагнала машина.

— Лидия Егоровна, — встрепенулась Файка. — Поехали, а?

— Да ты что? — запротестовал Кулек-Малек. — Ты туристка или пассажирка?

Грузовик прокатил мимо. Но глядя, как он быстро удаляется вместе с хвостом желтой пыли, которую ветер отбрасывал в сторону на каменистую кручу, Гера опять ощутил страшную усталость. И когда сзади снова зарокотал мотор и подкатил, громыхая, еще один порожний грузовик, Гера поднял руку. Он сделал это, даже не подумав. Грузовик заскрежетал тормозами и остановился.

Семен вскочил на подножку. Гера услышал одну фразу: «Двух или трех, очень устали». Водитель, молодой парень, лицо которого лоснилось от жары, будто смазанное жиром, открыл дверцу:

— Сади всех!

— Сюда! — завопила Файка-модница и — откуда у нее силы взялись! — первая полезла в кузов.

И все, кто был поблизости, стали взбираться. Посыпались рюкзаки. Муврикова начала умолять шофера:

— Заберем и тех, что вперед ушли, заберем, да? — Впереди была группа с вожатой и Лидией Егоровной.

Их догнали и тоже взяли. Лидия Егоровна села в кабину.

Ветер ударил в лица, затеребил волосы, панамы, красные галстуки. Кулек-Малек нацепил галстук на палку и поднял над мчащейся машиной, над головами ребят, будто отрядный вымпел. А мимо неслись деревья, дорога, горы, весь зеленый мир вокруг. Стремительно надвигалось Великолепное, замелькали аккуратные домики. Но дорога сделала крутой поворот. Великолепное осталось сзади. «Почему? Куда едем?» — послышались голоса. Кулек-Малек догадался:

— Прямо до Красногорийского.

Да, Лидия Егоровна решила ехать до Красногорийского.

Пусть туристская совесть никого не гложет: ребята молодцы, для начала похода они отлично прошли семь километров, первые, самые трудные туристские километры. А топать по дороге неинтересно. Впереди же у них настоящие тропы и длинный путь, на котором расстояние между Великолепным и Красногорийским — только крохотный кусочек. Так Лидия Егоровна объяснила потом свое решение. Никто не возражал. Все были рады. И правда — что значат какие-то пять километров, если впереди шестьдесят! Там уже не поймаешь машину.

Так что — ура! Даешь и да здравствует современная техника!

Не успели и песню спеть, как въехали в Красногорийское. Вот что значит транспорт!

Домики в зелени, длинные огороды, малолюдные улочки — чистеньким, тихим и сонным в этот июньский знойный полдень предстало перед ребятами Красногорийское. Водитель остановил машину. Его поблагодарили, выгрузились, распрощались. Он покатил дальше. А ребята стояли около рюкзаков, сваленных прямо у дороги. И первое, что увидели, — была гора. Она возвышалась крутобоким зеленым горбом, закрывая полнеба. Домики, будто сбежавшись к ее подножию, укрывались под деревьями. Герке стало казаться, что гора сама распласталась перед ними и прикрыла всех, кто здесь поселился, зеленым плащом своим ласково оберегая. Хорошо жить в такой красоте!

— А где школа, Лидия Егоровна? А когда в музей пойдем? А если прямо сейчас?

До чего же нетерпеливые краеведы Муврикова, Файка и Серега Кульков. Учительнице пришлось умерять их пыл:

— Сначала разбить лагерь надо, на ночлег устроиться.

— А потом пойдем, да? И в классе, где сидел Гузан будем, да?

Ох, сколько же разговоров об этом.

Но Гера от них — в стороне.

У него тут интерес свой… Особый.

Лагерь разбили за рекой, на поляне, окруженной ясенями. Палатки поставили в ряд. Гера попал в палатку с Серегой Кульковым и двумя Максами.

Только не так просто, оказывается, натянуть туристскую палатку! Кулек-Малек строго покрикивал на своих помощников, а в конце концов и сам запутался. Помог Семен. Он уже поставил палатку девочкам. Под его руководством сделали все, что надо — крыша натянулась гладкая, как киноэкран.

— Живите! — хлопнул по ней рукой Семен и пошел к следующей четверке туристов.

Гера забрался в зеленоватую сумрачность палатки и улегся на прохладное брезентовое дно. Он захватил местечко рядом с Кульком-Мальком. Балуясь, они помяли друг друга, но тут же выскочили наружу — прохлаждаться некогда: у туристов на стоянке всегда уйма дел. И уже доносился голос Альбины:

— Ребята, за дровами, быстрее!

А Лидия Егоровна объявила:

— Пока будет готовиться обед, несколько человек с Семеном сходят в поселок за продуктами.

— И я пойду, и я! — обрадованно закричал Гера.

— Хорошо, и ты. Зачем же кричать? — удивилась учительница.

Кричать, конечно, было ни к чему. Но ведь она не знала, как Гере надо попасть в поселок! Чтобы осуществить намеченный план, он должен получить новые сведения. А без разведки их разве добудешь?

Только Семен возразил:

— Нет, Гусельников должен подготовить место для костра — он же костровой.

— Да я потом, — сказал Гера. — Успею.

— Когда же успеешь? — вмешалась и Альбина. — Обед уже варить надо.

И пришлось Гере расчищать место для костра. А это тоже не просто. Земля сухая, твердая, железный штырь не входит, звенит и пружинит. У Геры даже руки заболели, а штырь не укреплялся, вешать на него железное коромысло с ведрами было опасно. Кое-как сделал. И все время волновался: уйдет Семен с ребятами за продуктами! А они бы уже давно ушли, да спасло Герку непредвиденное: пропал главный хозяйственник — Толстый Макс. Ребята, которые собирали дрова, сказали, что он был с ними. Стали аукать. Швидько нигде не было. Лидия Егоровна забеспокоилась. Вдруг Дроздик закричал: «Да вот он!» Все сбежались и увидели: Толстый: Макс сидит на дереве, смотрит, как суетятся ребята, и ухмыляется.

— Сойди сейчас же, — сказала Лидия Егоровна. Он слез, что-то жуя. Карманы у него были набиты дикими яблочками — кислицей.

— Ты слышал, как тебя искали? — спросила Лидия Егоровна.

Швидько хихикнул:

— Так я же здесь был, никуда не делся.

— Он еще издевается! — возмутилась Альбина. — Хозяйственник называется.

— Иди к костру, Максим, — сказала учительница.

— А у костра костровой, — сказал Швидько.

Он еще спорил! Да хотел опять схитрить: Герку оставить, а сам — в поселок. Только ничего из этого не вышло — пришлось отойти к костру.