И все же полностью сдержать рвение опекуна не удалось. Доктор Рамзи обладал чисто английской убежденностью в отношении надлежащего порядка вещей. Он настоял на том, чтобы официально встретиться с Бертой, принести свои поздравления, благословить новорожденную и произнести наставительную речь.

Когда Берта спустилась вниз, тетушка уже завтракала. Ее завтрак очень по-женски состоял из крохотного кусочка ветчины и ломтика поджаренного хлеба. Мисс Лей изрядно нервничала; причиной беспокойства был день рождения племянницы.

«Женщины имеют одно преимущество: после двадцати пяти не афишируют свой день рождения и скрывают его, как нечто неприличное, — думала мисс Лей. — Мужчины же так много значения придают собственному триумфальному появлению на свет, что помешаны на этой дате. Глупцы уверены, будто она интересна кому-то еще!»

Берта вошла в комнату и поцеловала тетю.

— Доброе утро, дорогая, — промолвила мисс Лей. Наливая племяннице кофе, она добавила: — Наша любезная кухарка в честь твоего совершеннолетия спалила молоко. Надеюсь, она не напьется на радостях — по крайней мере до вечера.

— Ну а я надеюсь, что доктор Рамзи не разойдется слишком сильно, — отозвалась Берта, которая прекрасно понимала чувства тетушки.

— Милая, я содрогаюсь при мысли о его чрезмерной оживленности. Он хороший человек с прекрасными принципами, да к тому же не глупее большинства прочих докторов, но его дружелюбие порой просто действует на нервы.

Берта сохраняла спокойствие лишь внешне — в голове у нее путались мысли, а сердце стучало как безумное. Она сгорала от нетерпения сообщить свою новость. Берта имела некоторую склонность к драматизму и предвкушала эффектную сцену: ей вручат ключи от королевства, а она объявит, что уже нашла короля, который рука об руку с ней будет им управлять. Она также понимала, что объясняться наедине с мисс Лей было бы непросто; куда легче иметь дело с грубовато-добродушным доктором Рамзи. Всегда есть определенная трудность в общении с человеком, который всячески подчеркивает, что каждый сам по себе, и находит удовольствие в том, чтобы прятать свои истинные мысли и не делиться ими с окружающими. Берта послала Крэддоку записку с просьбой прийти к трем часам, дабы она представила его как будущего супруга и хозяина Корт-Лейз.

Прибывший доктор Рамзи с порога обрушил на именинницу поток поздравлений, отчасти шутливых, отчасти серьезных и сентиментальных — в общем, крайне неприятных на придирчивый вкус мисс Лей. Опекун Берты был высоким широкоплечим мужчиной с гривой светлых волос, теперь уже седеющих. По мнению мисс Лей, ему совершенно не шли бакенбарды, узкие в верхней части и расширяющиеся книзу. Доктор Рамзи был краснощек, и благодаря росту, веселому нраву и яркому румянцу воплощал собой картину отличного здоровья. Громкоголосый, дородный, с чисто выбритым подбородком, он напоминал йомена из доброй старины, когда тяжелые времена и распространение грамотности еще не сделали из мелкого землевладельца нечто среднее между городским клерком и объездчиком из Ньюмаркета. Несмотря на то что доктор Рамзи одевался в сюртук и цилиндр уже много лет, вещи до сих пор сидели на нем криво, словно воскресный наряд на крестьянине. Мисс Лей, которая любила давать людям смешные описания и находить удачные сравнения, никак не могла подобрать для него точного определения, и это вызывало у нее легкую досаду. В ее глазах единственным связующим звеном между доктором и остальными людьми была любовь к антикварным вещицам, благодаря которой его дом заполнили старинные табакерки, фарфор и прочие ценные безделушки. Под «остальными людьми» мисс Лей понимала узкий круг лиц, в основном женского пола, среднего возраста, не обремененных семьей и имеющих собственные доходы, которые путешествовали на европейский материк, читали хорошие книги и питали отвращение к подавляющему большинству ближних своих, в особенности когда те верещали о благотворительности, тыкали в лицо своей религией или же с остервенелым усердием накачивали мышцы.

Доктор съел завтрак с аппетитом, который, как предположила мисс Лей, постоянно радовал его мясника. Она вежливо осведомилась о здоровье миссис Рамзи, которую втайне осуждала за мягкотелую покорность. Мисс Лей взяла за правило избегать общения с дамами, превратившимися в бледные тени своих мужей, особенно если они могли говорить только о домашнем хозяйстве. Что до миссис Рамзи, то за исключением воскресных дней, когда супругу доктора занимали мысли о нарядах местной паствы, ее заботил лишь неуемный аппетит мужа и способы его удовлетворения.

Они вернулись в гостиную, где доктор принялся рассказывать Берте о ее владениях: что собой представляет тот или иной арендатор, в каком состоянии находятся фермы? В конце концов его монолог свелся к тому, что наступила тяжкая пора и арендной платы ни от кого не добьешься.

— Итак, Берта, что ты намерена делать? — задал вопрос доктор.

Этого удобного случая она и дожидалась.

— Кто, я? О, я собираюсь выйти замуж.

Доктор Рамзи удивленно открыл рот, потом запрокинул голову и громко расхохотался.

— Неплохо! — воскликнул он.

Мисс Лей взглянула на него, недоуменно вздернув брови.

— Девушки в наше время очень смелы, — довольно заметил доктор. — В мою молодость барышни сплошь краснели да опускали глаза. Если в присутствии юной девы кто-нибудь заводил речь о свадьбе, она мечтала о том, чтобы земля разверзлась и поглотила ее!

— Чушь! — фыркнула мисс Лей.

Берта смотрела на доктора Рамзи, с трудом пряча улыбку. Тетя поймала ее взгляд.

— Значит, собираешься замуж, Берта? — со смехом спросил доктор.

— Да, — ответила она.

— Когда? — задала вопрос мисс Лей, которой слова племянницы не показались шуткой или выдумкой.

Берта смотрела в окно в ожидании Эдварда.

— Когда? — повторила она и обернулась. — Через четыре недели.

— Что?! — вскочил доктор Рамзи. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у тебя есть жених? Ты помолвлена? А, понял, понял! Вы решили меня разыграть. Мисс Лей, вы нарочно молчали о том, что Берта помолвлена?

— Любезный доктор, — невозмутимо ответила мисс Лей, — до этой самой минуты я ничего не знала о помолвке. Полагаю, мы должны поздравить Берту. Столько поздравлений, и все в один день — это чудесно.

Доктор Рамзи переводил озадаченный взгляд с одной дамы на другую.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он.

— Я тоже, — отозвалась мисс Лей, — но сохраняю спокойствие.

— Все просто, — подала голос Берта. — Помолвка состоялась вчера вечером, и ровно через четыре недели я выхожу замуж. За мистера Крэддока.

На этот раз изумлению доктора Рамзи не было предела.

— Что-что? — вскричал он, подскочив на месте, отчего пол угрожающе затрясся. — За Крэддока? Что еще за Крэддок?

— Эдвард Крэддок. — Берта не повела и бровью. — С фермы Бьюли.

— Арр-ррр! — Доктор издал страшный возглас, передать на письме который довольно трудно. — Какая нелепость! Нет, ты этого не сделаешь!

В ответ Берта лишь улыбнулась.

— Доктор, вы слишком разволновались, — произнесла мисс Лей. — Кто этот джентльмен?

— Он не джентльмен! — От досады доктор Рамзи даже побагровел.

— Он будет моим мужем, доктор, — твердо сказала Берта и поджала губы, точь-в-точь как мисс Лей, после чего обратилась к тетушке: — Мы знакомы с самого детства, наши отцы были дружны. Эдвард — фермер-джентльмен.

— То есть, — вставил доктор Рамзи, — ни одно, ни другое.

— Простите, запамятовала, кем был ваш отец? — невинно осведомилась Берта, прекрасно все помнившая.

— Фермером! — с жаром воскликнул доктор. — И, хвала Господу, никогда не строил из себя дворянина. Мой отец работал на земле! Я не раз видел, как он перекидывал вилами навоз, когда рядом не было помощников.

— Понятно, — кивнула Берта.

— Однако мой отец не имеет к делу никакого отношения. Ты не можешь за него выйти, потому что он уже тридцать лет лежит в могиле, как не можешь выйти и за меня, потому что я женат!