И действительно, через несколько дней казак воротился. Еще более худой и изможденный, чем был. В руках он держал холстину, в коей был завернут добрый шмат сала. Казак положил сало к ногам женщины и молвил:

— На, возьми, накорми малышей.

Сказывают, шановные доброди, будто встарь, в пору года, бабьим летом именуемую, казацкие старшины частенько сгоняли людей из зимовников на охоту. Много бед приносила простому люду эта охота. Приходилось долго блуждать по далеким лесам, а добытого зверя отдавать старшинам, чтобы, значить, запасы для Сичи на всю долгую зиму исделать. Так уж было заведено, панове, и никто не смел нарушить этот обычай.

Только Голопупенко, который уже по старости лет не мог ходить в походы и проживал бобылем в зимовнике, мог решиться подшутить над старшиной. И вот в ночь перед охотой отнес Голопупенко к месту, где охотники обычно останавливаются на привал, котомку с вареной картошкой, добрый шмат сала, да и спрятал их в кустах. Потом неподалеку от того места, где старшина отбирал у казаков добычу, укрыл пойманного им оленя. А опосля пошел казак в церквушку местну, да и сховал у алтаря посох, из ствола акации степной выструганный.

Едва занялся день, в зимовнике раздались призывные крики старшины. И все — кто с копьем, кто с луком, а кто и с рушницей казацкой — собралися на майдане. Один старый казак Голопупенко продолжал спать, свернувшись клубком под одеялом. Заметил старшина, что среди охотников нет Голопупенка, осерчал крепко, да и поскакал к его дому. Вбежал старшина в дом, толкает в бок казака, а тот и не думает вставать, спросонок бормочет, чтобы оставили его в покое. Растормошил его все-таки старшина, а Голопупенко, знай свое твердит:

— Как же я, почтенный, на охоту пойду, коли у меня ничего не приготовлено — и картопля не сварена, и копье не припасено?

Не пожелал старшина внять мольбам Голопупенка, выволок его из хаты и погнал на охоту.

Идет Голопупенко, понурившись, жалобно что-то бормочет, на все вопросы лишь одно отвечает:

— Заснул я, хлопцы, забыл обо всем, не успел даже картопли в дорогу сварить, не успел копье и лук со стрелами у соседей попросить. Видать, не избежать мне наказания сурового. Надо бы Господу вознести молитву…

А дорога, панове, как раз проходила мимо церквушки казацкой, что на окраине зимовника стояла. Голопупенко выскочил из толпы охотников и юркнул прямо во врата церквушки. Решил тут старшина, что хитрец вознамерился улизнуть, кинулся за ним вдогонку, вбежал в церквушку и видит: Голопупенко склонился пред иконой Миколы — Угодника и что-то шепочет.

— Эй, Голопупенко, ты не сбежать ли удумал? — грозно крикнул старшина.

— Вы, шановный старшино, добра мне не пожелали, не оставили дома, чтобы я картопли в дорогу сварил, копье или лук приготовил. Вот и пришел я пожаловаться Господу. Только теперя я вас не боюся! Бог ниспослал мне волшебный посох! — И Голопупенко высоко поднял свою палку, вскинул ее на плечо и, ухмыляясь во весь рот, зашагал из церквушки.

От таких слов дерзких старшина еще больше распалился, приказал охотникам, чтобы Голопупенке харчей не давали, ни в чем ему не помогали на охоте.

«Поглядим, хитрец, как тебя выручит твоя палка! — со злорадством думает старшина. — Погоди у меня, скоро с тобой расквитаюсь…»

Пришли охотники на место, где обычно привал устраивают, чтобы подкрепиться. Жалеют односельчане Голопупенка, каждый готов с ним салом да шматком хлеба поделиться, да не разрешает старшина, зорко следит за всеми, чтобы никто к казаку и близко подойти не смел.

А только Голопупенке все нипочем — сидит себе, песни распевает.

Разозлился старшина, подбежал к казаку, ногами топает и велит ему тотчас же, хоть из-под земли, харчи себе раздобыть, а коли не выполнит он приказа, то шкуру ему спустит. Испугались зимовчане за свого любимца, весельчака Голопупенку, а тот улыбается в вислые казацкие усы и говорит:

— Я еще не успел проголодаться, шановный старшино. Но как только ести захочу, волшебный посох мне тут же все доставит.

— Вот и изволь немедленно сюда картошки вареной да сала шмат подать! — закричал старшина и схватился за ружье. — Не то я тебя застрелю!

Ничуть не испугался Голопупенко, встал спокойно, поднял свой посох и произнес такое заклинание:

— О волшебный посох! Пошли мне картопли, пошли мне сала! — И, что было сил метнул палку в кусты.

Выждал хитрец минуту, кинулся в самую чащу, где посох его скрылся, а потом выходит из кустов, неся котомку с картошкой да салом. Увидели такое чудо односельчане, от радости захлопали в ладоши, закричали. Только старшина смолчал, глаза его кровью налилися от злости, того и гляди, лопнут.

Со всеми поделился Голопупенко картоплею да салом. Поели охотники, отдохнули и стали к охоте готовиться. Лишь один Голопупенко ни о чем не думает, никакого беспокойства не выказывает. Устроился поудобней под деревом, развел костерок и греется.

Старшина на этот раз смолчал, но про себя подумал: «Ладно, сиди, грейся! Только придет время сдавать добычу, и если ты мне не сдашь — пеняй на себя!..»

Когда уж завечерело, стали охотники собираться, каждый свою добычу несет — кто лисицу, кто зайца, кто косулю… Один Голопупенко ничего нести не собирается.

— Эй, Голопупенко, — кричит старшина, — ты что, старый хитрован, бунтовать вздумал?..

— Вы же знаете, почтенный, — смиренно отвечает хитрец, — что нет у меня ни копья, ни лука. И сами приказали, чтобы никто мне не помогал на охоте. Неужели голыми руками зверя изловишь? Вот мне и нечем порадовать вас.

— А что же твой волшебный посох? — спрашивает старшина.

— Вот спасибо, щановный! Красненько дякую. Ведь я про посох совсем забыл, — радостно откликнулся хитрец. — Сейчас я какой угодно дичины добуду!

Поднял Голопупенко свой посох, громким голосом произнес заклинание:

— О волшебный посох! Пошли-ка ты мне жирного оленя! — И метнул палку в кусты.

Тута все услышали жалобный крик оленя, кинулись в кусты, а там — связанный олень лежит! От радости закричали охотники, обступили Голопупенку, поздравляют. Один старшина стоит, ничего сказать не может, рота раззявил, глаза выпучил. То на оленя глядит, то на посох Голопупенки. И задумал тут старшина волшебным посохом завладеть. Не годится, чтобы эдакое чудо казаку — простолюдину принадлежало.

— Послушай, — вкрадчивым голосом обратился он к Голопупенке, — очень тебе повезло. Но зачем тебе посох? Что ты с им делать будешь? Уступи-ка его мне, а я за него вот это ружье отдам.

Понял Голопупенко, что попался старшина на его хитрость, головой мотает, ни за что не соглашается. Выждал хитрец, пока старшина не заставил всех зимовчан упрашивать его, только тогда с великой неохотой дал согласие:

— Так и быть, почтенный, из уважения уступлю я вам свой посох. Но извольте выполнить два моих условия: верните охотникам половину добычи, ибо им тожить надобно семьи свои кормить, да поклянитесь не держать на меня зла, если вдруг посох не захочет вам повиноваться.

— Пусть все будут свидетелями, я принимаю оба твои условия! — старшина ответствует.

Голопупенко взял у старшины ружье, а ему передал посох из акации. Получил старшина волшебный посох и возгордился.

— Я возвращаю вам, люди, половину того, что вы принесли! — воскликнул он. — Больше не нужны мне ваши жалкие подношения. Отныне я владею волшебным посохом, и моей добычей станут самые крупные звери и птицы. Для начала я желаю получить медведя! Смотрите же, люди!

Старшина, подражая Голопупенке, поднял посох и громовым голосом произнес заклинание:

— О волшебный посох! Пошли мне, старшине Часныку, большого медведя! — И кинул палку в кусты.

Палка прошуршала в кустах, но в ответ не раздалося медвежьего рыка. Поглядел на кусты старшина, подъехал к ним на своей лошади, раздвинул ветки, — а никого! Только шустрые белки бросились врассыпную!