В своем труде «Война на море» британский военно-морской историк Роскилл так описывает происшедшее в Скапа-Флоу: «Нельзя не отметить силу духа и упорство лейтенанта Прина, с которым он реализовал рискованный план… До сих пор существуют сомнения относительно маршрута, по которому ему удалось проникнуть на территорию Скапа-Флоу. Видимо, он обошел вокруг одного из бонов, который охраняли весьма немногочисленные сторожевые корабли, или же проник через один из не полностью заблокированных восточных входов. Очевидно одно: все входы на якорную стоянку следовало перекрыть настолько надежно, насколько это было в человеческих силах, причем сделать это было необходимо немедленно. Однако для этого требовалось некоторое время, а пока флот метрополии не мог использовать привычную базу. Печальная ирония заключалась в том, что одно из судов, предназначенное для затопления на входе, прибыло в Скапа-Флоу на следующий день после гибели “Роял Оука”..»

И все же результаты атаки, которую столь тщательно и скрупулезно готовили Редер и Дениц, превзошли их самые смелые ожидания. Узнав о позорном потоплении своего линейного корабля, да еще в главной базе ВМС, Англия пришла в состояние настоящего шока. Немецкие же моряки, да и все остальные немцы, теперь не без оснований считали, что отныне былой позор Скапа-Флоу смыт навсегда. Кроме того, сама потеря линейного корабля в только что начавшейся войне была для англичан весьма и весьма ощутимой. Но и это не все! Атака Прина привела к тому, что на несколько месяцев Скапа-Флоу вообще перестала существовать как главная база британских BMC. Корабли вынуждены были рассосредоточиться по иным, более отдаленным от неприятеля, пунктам базирования, что тоже было весьма немаловажно для немцев.

Была в потоплении «Ройал Оука» и еще одна неприятность для англичан. Дело здесь было в одной из древних легенд об адмирале Фрэнсисе Дрейке, о том самом, который в середине XVI века вторым после Магеллана обошел на своей каравелле вокруг Земли, а затем был одним из героев истребления испанской Непобедимой армады. Дело в том, что, умирая, Дрейк якобы завещал Англии свой барабан, который должен был бить тревогу, когда его родине будет угрожать опасность. Легенда гласит, что впоследствии все именно так и происходило: едва над Британией сгущались тучи очередной войны, как барабанная дробь немедленно начинала звучать на одном из британских кораблей. Как гласит легенда, корабль, на котором был слышен звук боевого барабана, считался избранным для особо выдающихся подвигов самим Дрейком. Перед самой Первой мировой войной барабанная дробь внезапно раздалась именно на только что построенном «Ройал Оуке». Веря в удачу Дрейка, именно на «Ройал Оуке» держали свои флаги британские флагманы на протяжении всех лет Первой мировой. Именно веря в удачу, корабль, в отличие от немалого количества пущенных на слом однотипных линкоров, уберегли от переплавки в межвоенный период. Наконец, именно в силу все той же легенды, поднял на «Ройал Оуке» свой флаг и командующий флотом метрополии и в начале Второй мировой. И вот теперь британский флот лишился своего талисмана. Об этой особой и неофициальной стороне моральной угнетенности личного состава английского флота вслух почти не говорили, но думал об этом и делал свои неутешительные выводы в те скорбные дни почти каждый англичанин…

Еще один английский историк так характеризует итоги рейда Прина: «Это было больше, чем победа. Дениц предполагал, что если атака Прина будет успешной, английский флот уйдет на другие стоянки, и будет находиться там, пока Скапа-Флоу не станет более безопасной базой. Еще до этого рейда, Дениц приказал своим лодкам расставить мины в трех наиболее вероятных убежищах — Лох-Эве, Фирт-оф-Форт и Фирт-оф-Клайд. Предчувствие Деница оказалось верным лишь частично, так как англичане начали действовать раньше, чем он ожидал. К 10 октября, то есть еще до успешной атаки Прина, английский флот оставил Скапа-Флоу, действительно опасаясь, что гавань не была надежно защищена от нападения подводных лодок противника. Там остались только “Ройал Оук”, “Пегас” и несколько вспомогательных судов. Другие корабли направили прямо в ловушки Деница. От немецких мин серьезно пострадал новый английский крейсер в Фирт-оф-Форт и линкор “Нельсон” у входа в Лох-Эве».

В ночных событиях 14 октября есть еще одна удивительная деталь. Дело в том, что на Скапа-Флоу боевая тревога не была объявлена не только после первого взрыва на линкоре, что уже непонятно, но и после второго, когда обреченный корабль уже валился на борт, — это вообще невероятно! Почему это произошло, остается только догадываться. Английские источники хранят о причинах столь вопиющей безалаберности командования главной базы своего флота дружное молчание. Именно это позволило Прину спокойно выбраться из лабиринта проливов на чистую воду. В открытом море уже его прикрывали развернутые предусмотрительным Деницем две подводные лодки. Теперь U-47 была почти в полной безопасности. Гремя дизелями, лодка мчалась домой.

Меж тем Киль готовился к встрече U-47. Стоявшие на рейде корабли подняли флаги расцвечивания. Перед самым входом в бухту старший офицер лодки Энгенбельт Эндрас нарисовал на ее рубке мчащегося разъяренного быка, из ноздрей которого во все стороны пышет огонь. Этот знак, названный экипажем «пыхтящий бык», станет с этого момента отличительным знаком U-47. А вскоре и Прину командиры других лодок дадут шутливое, но вполне почетное прозвище: Бык Скапа-Флоу.

На берегу подхода лодки-победительницы ждали огромные толпы народа. Когда же показалась сама субмарина, команды стоящих на рейде кораблей встретили ее настоящим ревом восторга.

Немецкий биограф Прина так описывает чествование командира и экипажа подводной лодки после ее возвращения в базу: «Когда U-47 в сопровождении двух эсминцев вошла в Вильгельмсхафенн, ее встречали ликующая толпа, оркестр и делегация очень важных персон, возглавляемая гросс-адмиралом Редером, который поднялся на борт лодки и пожал руку каждому моряку (что было для него весьма нетипично). Он вручил каждому Железный крест 2-го класса. Командиру же был вручен Железный крест 1-й степени. Прин должен был лично доложить фюреру о ходе операции. В полдень в Вильгельмсхафене матросов и офицеров U-47 уже ждали FW 200 и Ju.52 —личные самолеты Гитлера, доставившие весь экипаж U-47 в Берлин. Когда на следующий день они приземлились в Темпельсхофе, все улицы по пути от аэродрома до Кайзерхоф-отеля были забиты толпой, оравшей: “Мы хотим Прина! “» Гитлер принял их в рейхсканцелярии и наградил Прина еще и Рыцарским крестом. Подобной награды за совершенный подвиг был удостоен лишь кайзеровский подводный ас Отто Ведиген, который в 1914 году в течение какого-то получаса отправил на дно три британских броненосных крейсера, а Прин стал первым из немецких офицеров, получивших эту награду во Второй мировой.

Вечером в Винтергартер Театре моряков принимал Геббельс. Пропагандистская машина рейха уже начала создавать из Прина образ национального героя и всеобщего любимца. Все газеты запестрели статьями о «подводных рыцарях», «корсарах глубин» и «морских львах рейха». На все лады превозносилась отвага и мужество командира подводной лодки.

Подводники тем временем прошлись по ночным клубам, где в их честь на этот вечер был отменен запрет на танцы. Главные торжества были организованы в ресторане «Кайзер», где под звуки модного тогда среди подводников фокстрота «Гольфстрим» произносились тосты и бились об пол на счастье и удачу хрустальные фужеры.

Гюнтер Прин стал кумиром рейха. Геббельс во всеуслышание объявил еще вчера никому не известного капитан-лейтенанта новым Зигфридом. Не было ни одной деревенской школы, где бы отныне на стене не красовался портрет нового героя. Но внезапная слава, если верить немецким источникам, смущала Прина. Письма от женщин, приходившие мешками, он первое время просто выбрасывал, не читая, говоря, что он не кинозвезда. Однако по прошествии времени он все же изменил этому правилу и чтение писем с изъявлениями любви стало для него настоящим хобби. Теперь уже, уходя в очередной раз в море, он всегда брал с собой их по несколько мешков.