С. Гилфорд

Игрок

Перевод А. Юрчука, И. Петрушкина, 1993

Байрон Дюкей сидел за восьмиугольным столом с зеленой крышкой. Справа от него высились столбики фишек для покера — красные, белые и синие. Слева стояла маленькая тележка с бутылками виски, дюжиной чистых стаканов, сифоном с содовой и большим сосудом, доверху заполненным ледяными кубиками.

Сидя в одиночестве, Байрон Дюкей забавлялся с колодой карт. Тонкие, с ухоженными ногтями пальцы перетасовали карты и приступили к некой загадочной игре, походившей на «солитер» или на гадание. Одна за другой открывались карты, при этом красивое аскетическое лицо игрока сохраняло полную невозмутимость.

В огромной квартире царила тишина, нарушаемая лишь тихим шелестом карт. И вдруг еле слышно щелкнула дверь; она находилась вне поля зрения игрока, поэтому он громко и дружелюбно произнес:

— Кто бы это ни был — входите.

Он ожидал приятеля и партнера по игре. Но человек, появившийся перед ним, пришел сюда явно не для карточной игры. Он был невысок и удивительно тощ, одет в грязноватые серые брюки и белую рубашку с закатанными рукавами и расстегнутым воротом. Длинные песочного цвета волосы были взлохмачены. Блеклые глаза горели отчаянием. В правой руке он сжимал внушительных размеров нож.

Байрон Дюкей не попытался подняться из-за стола.

— Что вам угодно? — спросил он.

Незнакомец помолчал и, настороженно оглядевшись, осведомился:

— Мы одни?

Может, это было опрометчиво, но Дюкей кивнул.

— Ладно, — произнес незнакомец. — Не делайте глупостей, и я вас не трону.

— Что вам угодно? — повторил Дюкей. Голос его прозвучал еще спокойнее.

Юноша снова оставил вопрос без ответа и оглядел комнату, как бы раздумывая, не понадобится ли ему здесь что-либо. Он заметил рядом с локтем игрока бутылки, и взгляд его оживился.

— Неплохо бы выпить, — сказал он.

— Присядьте, — предложил Дюкей, — я вам налью.

Незнакомец выбрал место напротив игрока. Правую руку он держал над крышкой стола: шестидюймовое лезвие блестело на зеленой материи, будто алмаз на бархате.

— Что будете пить? Бурбон? Шотландский виски?

Юноша заколебался, как бы удивляясь тому, что имеется выбор.

— Бурбон, — проговорил он наконец. — Побольше и со льдом.

Дюкей молча приготовил напиток, затем подвинул его в сторону незнакомца, который принял его левой свободной рукой. Сделав большой глоток, незваный гость передернулся.

— Мне нужны деньги и ключи от машины, — произнес он. — И кое-какая одежда.

Вопреки ожиданиям игрок не торопился исполнять приказание.

— Это не похоже на обычный налет, — промолвил он.

— Вот именно. — Молодой человек снова отхлебнул из стакана. — Слышите? Пошевеливайтесь!

— Кстати, кто вы такой? — спросил Дюкей, меняя тему разговора.

— А это, черт подери, вас не касается…

— Должно быть, вы Рик Мэйден?

На губах незнакомца мелькнула улыбка гордости.

— Видно, вы слушаете новости, — заметил он.

— Иногда, — кивнул Дюкей.

— Ну да, я Рик Мэйден. На прошлой неделе порезал в баре двоих. Мою подружку и ее нового приятеля. Через пару дней меня поймали, но вчера утром я удрал. — Он усмехнулся. — Потому что сумел раздобыть себе другой нож.

— Вы не против, если я выпью за компанию? — спросил игрок, потянувшись к графину.

В ту же секунду Мэйден, отставив недопитый бурбон, хлопнул по столу левой рукой.

— Еще чего! — едва не выкрикнул он. — Я сказал: мне нужны деньги, вот и гоните их!

Дюкей замер, но не подчинился.

— Давайте-ка обговорим это, Мэйден, — начал он.

Правая рука собеседника приподнялась над столом, лезвие беспокойно дрогнуло в пальцах.

— Слушайте, мистер, — медленно произнес он, — или вы сделаете, как я хочу, или я вас порежу, как тех, других…

Дюкей не дрогнул.

— Сидите спокойно, Мэйден, — приказал он, и юноша повиновался. — Прежде чем вы решитесь «порезать» меня, будьте любезны выслушать…

Казалось, Мэйден почувствовал в этих словах нечто опасное. Он сидел не шевелясь, нож замер в руке.

— Прекрасно. Итак, проанализируем ситуацию, мистер Мэйден. Мы располагаемся за столом, как раз напротив и примерно в шести футах друг от друга. У вас — нож, у меня в данный момент нет оружия, но зато имеются кое-какие соображения. Что мне делать, если вы решитесь применить силу? Конечно, я постараюсь защититься. А знаете как? При малейшей вашей попытке подняться со стула я опрокину на вас стол — в успехе я уверен. Может, вы и помоложе, Мэйден, но, как видите, я вдвое крупнее вас. Вот таким образом завершится первый этап нашего единоборства: вы очутитесь на полу, а стол сверху. Или, если мне не повезет, вы окажетесь у противоположной стены. Улавливаете мою мысль?

Несмотря на бушевавшие в нем подозрительность и злобу, юноша завороженно кивнул.

— Перейдем ко второму этапу: обратите внимание на стол позади меня, Мэйден. Полагаю, вы догадываетесь, на что я намекаю, — с того места, где вы сидите, эта вещь хорошо видна. Я использую ее для разрезания писем, но вообще-то это турецкий кинжал… Дальнейшее ясно, не так ли? Я хватаю кинжал, и мы уже на равных — согласны, Мэйден?

Грабитель не сводил с игрока глаз. Когда Дюкей сделал паузу, он молча облизал губы.

— На этом со вторым этапом покончено, приготовления к битве завершены, — продолжал игрок. — Этап третий — начало битвы. Рассмотрим оружие, Мэйден. Что у вас за нож?

— Заточенный кухонный ножик, — с явной неохотой произнес Мэйден. — Дружок подсунул в тюряге.

— Пожалуй, вы не станете возражать, если я предположу, что по части оружия у меня некоторое преимущество, — с легкой улыбкой заметил Дюкей. — По крайней мере, я бы не променял свой кинжал на ваш кухонный нож.

— Послушайте, мистер…

— Но самое важное не оружие, а противники, — напористо продолжал Дюкей. — Как полагаете, каковы ваши шансы, Мэйден? Кстати, сколько вам лет?

— Девятнадцать.

— Мне — тридцать один. Может быть, здесь очко в вашу пользу. Сколько весите?

— Сто двадцать фунтов.

— Я на шестьдесят фунтов тяжелее, Мэйден. Следовательно, счет в мою пользу. Как у вас с рукопашной? Вначале я перечислю свои достоинства: квотербек в сборной штата по регби — это десять лет назад. Почти так же хорош я был и как баскетбольный форвард. В теннисе много выше среднего, то же самое в плавании и прочем. Далее: форму я поддерживаю, проделывая упражнения минимум час в день. Не прибавил ни унции со времен окончания колледжа. Это о чем-то говорит, как вы считаете? А теперь перейдем к вашим атлетическим достоинствам, Мэйден.

Юноша побледнел и напрягся. Снова облизнул губы; казалось, он хотел возразить, но не нашелся как.

— Вы — жертва хронического недоедания. Не потому, что голодали в буквальном смысле, но, скорее, из-за того, что росли безнадзорно и плохо питались. Сами знаете, такая худоба болезненна. Добавьте вредные привычки. Курить начали, наверное, лет с десяти? Бог знает, что вы курите теперь, — может, нечто худшее, чем табак? Гляньте-ка на меня и на себя, Мэйден. Как полагаете, кто из нас лучше развит физически?

Юноша помрачнел, густые брови сошлись на переносице.

— Мы еще не добрались до главного, — продолжил Дюкей. — Я говорю о храбрости, желании выиграть схватку и готовности рискнуть. Конечно, войдя сюда, вы поступили смело. Правда, у вас — нож, а я безоружный. Но что осталось от вашей смелости? Полагаю, не так много. Одно дело — гордо войти и пригрозить ножом, но едва появится опасение, что с вами поступят подобным же образом, и перспектива становится не столь блестящей, не так ли?

— Это блеф! — воскликнул Рик Мэйден.

— Вы думаете? — усмехнулся игрок. — В таком случае, попытайтесь встать со стула, Мэйден.

На этот раз молчание было гнетущим и наполненным ненавистью. Мэйден не шевельнулся.

— Ну конечно, я упустил еще кое-что, — добавил Дюкей. — Это касается побудительных причин. Может, вы и не первый на свете храбрец, но должны драться хорошо — ради собственной выгоды. Если убьете меня, то все в порядке: берете мои деньги, машину и убираетесь на все четыре стороны. Если сами окажетесь мертвецом, то, в общем, это не хуже вашего положения до побега из тюрьмы.